– Скоро узнаешь. И будь милым мальчиком, не создавай проблем. Гелиос страстно желала, чтобы ты остался жить с ней, так пусть мечты нашей труженицы начнут сбываться прямо сейчас.
Селена подошла вплотную к Венику. Ее колючие холодные глаза смеялись:
– Люби пылко, живи ярко.
Глава четырнадцатая
– Целуй или беги –
Веник сидел на кровати, его глаза были завязаны платком. Приторно пахло ароматическими свечами.
– Можешь снять, – вкрадчиво разрешила Гелиос.
На столе, на подоконнике, на тумбочках и даже на полу – всюду таинственно мерцали свечи. Часть комнаты Гелиос перегородила ширмой, за которой виднелся лишь ее четкий силуэт.
– Любимый милашик у меня дома – счастье! Я так рада, что и словами не описать. Завтра пройдет церемония Познания Гармонии, и ты, мой чудесник, сможешь отринуть все наносное. Ты станешь истинно свободным. – Гелиос игриво провела пальцами по ширме. – А сейчас, милашик-стесняшик, время раскрепоститься.
Силуэт начал снимать тогу, медленно поворачиваясь на месте. То ли от зрелища, то ли от опаляющего дурмана свечей у Веника на лбу выступили капельки пота. Девушка полностью разделась и не слишком ловко перекинула смятую одежду через ширму. Тога упала на прикроватный столик, потянув за собой атласное покрывало. Ткань соскользнула вниз, явив полумраку смирно сидящего хамелеона. Ящерица покосилась на ширму и скрипуче произнесла:
– Эротика. Гадость.
Помедлив, Гелиос возобновила свой театр теней. Но после реплики ящерицы атмосфера интима испарилась.
– Невыносимо. Тошно смотреть. Только темнота скроет непотребство, – с этими словами хамелеон выбросил длинный язык и загасил ближайшую свечу.
Веник не знал, как реагировать. Он допускал, что все идет по заранее продуманному сценарию и выходки робота служат определенной цели. Понять бы только – какой?
Гелиос развенчала предположение:
– Эх, ну что за несносный ЛИП, все испортил. Чудесник, ты бы не мог подойти сюда? Подай, пожалуйста, тогу.
– Э-э-э… я…
– Просто перекинь ее обратно через ширму.
Веник сильной подачей послал скомканную ткань на другую половину «поля», при этом стараясь не смотреть на контур фигуры девушки. Возможно, будь на его месте Патефон, он бы не только принес одежду, но и помог с примеркой.
– Кажется, сюрприз не удался.
Из-за ширмы вышла одетая Гелиос. Она рассерженно посмотрела на хамелеона пиктограммами молний. Но, переведя взгляд на Веника, Гелиос мгновенно расплылась в улыбке:
– Милушенька, помнишь, ты уронил, а потом синхронизировался с ЛИПом в Крылатом дворце?
– Помню.
Девушка пересадила робота на изголовье кровати:
– Это он, тот самый. Я думала сама его починить. Хотела сделать моему чудеснику подарок, но не успела.
Веник ничуть не расстроился. Все его мысли весь вечер занимал один архиважный вопрос, который долгое время просился наружу:
– Гелиос, что за церемония Познания Гармонии?
Девушка просияла:
– Самый важный день в жизни! В Кабу нет ни одного человека, который бы не прошел церемонию. Первый раз ее устраивают для младенцев, затем повторяют каждые пять лет. Все жители поселения собираются вместе, поют песни, общаются. Потом идут в Центр Счастья… Ай! Ты меня почти подловил, у, какой коварный! Неправильно рассказывать о церемонии, это разрушит личное впечатление. Скоро ты сам все узнаешь, увидишь и прочувствуешь.
– Хоть намекни, что там будет. А то я волнуюсь. Ой, как волнуюсь.
За Гелиос ответил хамелеон:
– Там будет необратимость покорности. И тлен. Все тлен.
– Плохой ЛИП, плохой помощник! Нельзя перебивать! – Гелиос накинула на робота платок.
– Да уж, – Веник задумался о ближайшей перспективе познать тлен.
– Он сломан и болтает вздор. Не забивай голову, красавунчик. Сразу после церемонии я всегда чувствовала небывалое блаженство. Все чувства обостряются, разум проясняется, а тело становится моложе. Ты ведь заметил, что в Кабу нет стариков?
– Заметил.
– Познание Гармонии дарует вечную молодость. Жизнь к жизни, юность к юности, вектор к вектору, сердце к сердцу. – Девушка села напротив и коснулась правой рукой плеча Веника. – Теперь положи свою правую руку на мое плечо. Так приветствуют друг друга близкие люди: «Вектор к вектору». Между двух противоположностей всегда сокрыта Гармония. Чтобы ее отыскать, надо лишь сузить пространство возможностей…
Гелиос приблизилась так близко, что Веник почувствовал ее дыхание на щеке. Она дотронулась изящным пальцем до его губ.
– Шажок за шажком. Я думаю, перед Гармонией тебе нужно познать поцелуй.
Девушка закрыла глаза и потянулась вперед. Сердце Веника застучало так сильно, что, наверное, вызвало колебание земли, от которого с хамелеона сполз платок. Или то порыв ветра постарался, а может, и сам робот захотел подсмотреть романтическую сцену. В любом случае увиденное его не обрадовало.
– Невыносимо.
Гелиос отстранилась и открыла глаза. Поцелуй сорвался.
– Опять он! Да что ж такое!
– Знаешь, Гелиос, нам не надо целоваться. Да и вообще, – осторожно начал Веник, – не подумай чего, ты красивая и привлекательная. Но я не могу броситься в объятия. Извини, никак не выходит из головы, что завтра меня ждет то ли казнь, то ли вечные муки блаженства. Вот если бы ты помогла…
Девушка захлопала ресницами, напустив на себя обиженный вид.
– Ты останешься здесь. Говорю тебе как контролер. Уважаемый кондуктор из Мосграда, вы задержаны за излишнюю чудесность. Хах, кажется, я придумала новый анекдот для Петровича. – Гелиос снова заулыбалась. – Лежит кондуктор в постели контролера. А контролер, несомненно, прекрасница из Кабу, говорит: «Если не хочешь, чтобы мы набрали в наш спальный вагон пассажиров, сегодня я буду проверять только твой билет!» Хи-хи-хи.
– Ха… ха… ха… – Веник выдал подобие смеха.
Его поддержал робот, отозвавшийся из-под платка:
– Примитивно. Пошло. Невыносимо.
«Юмористка» пропустила критику мимо ушей.
– Чудесник, не будь грустяшкой. Или ты хочешь поиграть в строптивого кондуктора и властного контролера? – вкрадчиво и будто с надеждой спросила она.
Волнение перед Гелиос переросло в раздражение, а затем и в злость. Приставания переполнили чашу терпения Веника.
– Не хочу! Как ты не понимаешь, дура, не хочу! Мой родной мир сейчас гибнет, пока я слушаю твое сюсюканье! Может, он не самый волшебный, добрый и лучший из всех, может, большинству людей в нем далеко до вашей Гармонии, но другого дома у меня нет, и я не позволю его отнять и разрушить!
