– Жалкая речь жалкого человечка, – откликнулся хамелеон.
Весь запал Веника исчез, как только он увидел слезы Гелиос. Ее глаза приобрели яркий аметистовый оттенок, а сами зрачки сменили форму на каплю.
– Я помогу тебе… – всхлипнула девушка.
– Что? – не поверил ушам Веник.
– Я. Помогу. Тебе.
– С чего бы?
– Гармония учит, что счастья достойны лишь милосердные и помогающие другим. Что любовь нельзя навязать. Эгоистичные желания затмили свет истинного пути. Я… я оступилась.
– Ага, конечно. Другие тоже, наверно, оступились. Особенно ваша мудрейшая ведьма, когда сказала, что мой мир достоин уничтожения, а я демон с черной душой.
– Она не ведьма. Селена моя мать, – призналась Гелиос. – Она заботится о Кабу и защищает, как может.
– Мать честная… – опешил Веник, сразу вспомнив истории Малька. – Если ей под сотню лет, то сколько же тогда тебе?
– Не бойся, чудесник. – Гелиос вытерла слезы. – Мне двадцать. Я самая младшая дочь Селены. И самая непослушная.
– Так ты действительно поможешь? – все еще не мог поверить Веник.
– Да. Я вызову беседку, и мы подъедем прямо к трамваю.
– А как же другие? Лори, Кица? Пат вообще в Центре исследований.
– Кицуню-пышуню и Лори-звонулю отправили в гостевой домик, они сейчас там, под охраной. Незаметно вывести их оттуда будет затруднительно. А забрать рыжика из Центра – забудь, мой храбруня, Горошек держит под контролем все входы и выходы.
Веник не сомневался ни секунды:
– Нет, я не брошу их в вашей цветочной диктатуре счастья.
– Ты уверен? – спросила Гелиос с тревогой.
– Уверен. Не хочу, чтобы из-за меня хоть кого-то насильно обращали в Гармонию.
– Церемония ведет к просветлению…
– Хватит! – Веник со всей силы ударил кулаком по столику и тут же скривился от боли. – Мы обязаны вызволить всех троих.
– А Родега и Керчи? Ты снова возьмешь их в заложники?
– Какие еще заложники?! – рассердился Веник, растирая ушибленную руку. – Они сами в трамвай напросились. У Родеги был тензир, пришлось ее нейтрализовать.
– Как скажешь. Ладно, я постараюсь что-нибудь придумать, – сдалась контролер. – Но ты, сладюша, должен пообещать мне две вещи: беречь себя в пути и… свой первый поцелуй.
– Чего-чего? Поцелуй? Наша песня хороша, начинай сначала? – возмутился Веник. – А как же эгоистичные желания, свет счастья и прочие истины?
– Ради поцелуя чудесника я готова оступиться вновь.
– Так и быть, считай, что пообещал.
– Точно?
– Да. – Веник готов был на все, лишь бы удрать из этого зловещего мира-курорта.
– Обещалкин-проказник, – лукаво посмотрела девушка, – помоги мне со свечами.
Пока Веник помогал девушке задувать атрибутику проваленного свидания, оживился притихший хамелеон. Провернув телескопические глаза, он заговорил:
– Если оставите меня здесь, дистанционно подам сигнал тревоги.
– Что тебе нужно, поломыш? Вздумал шантажировать? – с беспокойством спросила Гелиос, словно это не она занималась тем же самым пять минут назад.
– Шантаж – удел людей. Я ЛИП-5 с возможностью самообучения. – Хамелеон поднял клешнеобразную лапу и сфокусировал оба глаза на Венике. – Хозяин, ты же не оставишь верного помощника на перепрошивку эмоционального блока? Ты же заберешь меня отсюда и никогда не бросишь?
– Остав… – начал Веник, но осекся – клешня ящерицы стала медленно опускаться. Хамелеон надтреснутым голосом сообщил:
– На мыслительный процесс отведено три относительно кратких временных единицы. После чего я сигнализирую во все Центры благополучия и охраны Кабу. Включаю отсчет. Раз…
– Эй, друг, не надо.
– Страхи и сомнения твои друзья. Два…
– Гелиос, выключи его, он же на вас работает! – запаниковал Веник.
– Три-и-и… – нарочито растянул робот.
– Да, я согласен! – не выдержал Веник.
Хамелеон облизал языком свой глаз-окуляр:
– Предпочту, если хозяин будет носить меня на плече.
Гелиос развела руками:
– Как контролер, я бы советовала не вывозить ЛИПа из Кабу. Но как авантюристка скажу – ну и ничего страшного. Если бунтовать, так бунтовать по полной.
Вскоре «чашка» беседки уже несла Веника и Гелиос к заветному бунгало. На чужом небе мерцали незнакомые созвездия. Похожие на подушку, шкаф с крылышками и сколопендру, они помогали двум ярким лунам освещать тропическое побережье. Семь мелких белесых звездочек иронично складывались для Веника в хамелеона. До чего же глупо. Мало ему было кутерьмы с птицами, яйцами, так еще и неисправный робот свалился в придачу.
Вспомнив о яйце, Веник расстегнул свой московский походный рюкзак: серое в бурую крапинку, оно лежало внутри, обернутое свитером Муромского. Можно было выбросить его, оставить в доме Гелиос, но мерзкая ответственность сковывала волю.
Гелиос остановила бесшумную машину за густыми кущами. Из открытых окон гостевого домика на землю падали косые лучи света. У самой веранды, громко переговариваясь друг с другом, стояли двое.
– Я их отвлеку, а ты угорьком давай внутрь. Выводи всех к беседке, – горячим дыханием обдала щеку Гелиос.
Веник хотел сказать, что угорек из него плохой, но опоздал. Раскрыв объятия, девушка уже направилась к охранникам:
– Любик! Стеблик! Вектор к вектору, мои дорогие! Как же я соскучилась! Друзяшечки родненькие…
Пусть не угорьком, а неуклюжей щучкой, Веник проскользнул к веранде и перелез через перила. Ввалившись в бунгало, Веник застыл. За столом упоенно раскладывали карточки Кица, Лори и… Родега.
– Птичья чесотка, Веник! Как ты сбежал от дочурки Селены? – первым заговорил Лори. – Она же кого угодно залюбит до беспамятства, ну, кроме жителей Тицена, разумеется.
Веник недоверчиво посмотрел на помощницу разумной сороки. Девушка с вызовом откинула пряди зеленых волос.
– Мой тензир отобрали. И запретили насилие, – словно оправдываясь за миролюбие, она хищно усмехнулась.
– Ты чего стоишь у двери? Раз сбежал, присоединяйся, разложим нонций-пли. Запоминалка из Тицена сейчас здесь в моде. – Лори показал веер карточек.
– Нам надо уходить, пока Гелиос отвлекает своих друзяшек! – сбивчиво зашептал Веник. – Беседка ждет за кустами.
– А-а-а, Геля все-таки подбила на ролевые игры. Знаешь, Веник, не хочу тебя расстраивать, но она как-то предлагала мне устроить черепашью вечеринку.
– Да при чем тут игры?! Нужно бежать из Кабу!
– Зачем? – с любопытством спросила Родега.
