– За мной! – холодно скомандовала оставшаяся ассистентка, никак не отреагировав на поступок своей сестры.
У расщепляющей камеры она достала из-за пояса коробочку с миниатюрным шприцем в виде цветка.
– Необходим транквилизатор. Иначе мосградец будет нестабилен. Под действием препарата он не сможет испытывать эмоциональное потрясение и трансформироваться. – Око вбежала в аквариум расщепления, где на выдвинутой из стены полке мирно посапывал Патефон. Она наклонилась и уколола его цветком в шею.
– Где я? Что я? – Патефон спросонья не мог сориентироваться.
Око без промедления взяла на руки парня, словно тот был легкой пушинкой. В несколько шагов-скачков девушка оказалась рядом с ошарашенным Веником.
– Веня… Ты тут… сволочь… – забормотал сонный Патефон и протянул руки, но Око уже бежала с ним к лестнице.
Веник старался не отставать. Ему еще не доводилось видеть, чтобы хрупкая на вид девушка обладала столь впечатляющей силой.
– Назад!
Око бросила Патефона на Веника, чтобы захлопнуть дверь на лестницу. Веник живо убедился, что однокурсник совсем не легковесная былинка, – вместе с ним он повалился на травяной ковер. Пока они поднимались, Око вырвала из информационной стойки стальной прут и всунула его в дверную ручку. Вовремя. Снаружи тут же начал кто-то ломиться.
– Отойдите подальше!
Око присела, сжалась, как пружина, а затем выстрелила вверх, чтобы со всей мощью титана ударить кулаками по ковру и сразу откатиться в сторону. Кусок пола треснул и тонущим зеленым айсбергом провалился на нижний этаж, поднимая в воздух пыль. Сквозь нее проступила неровная полынья дыры.
– Прыгайте и бегите через Секцию опасностей к Оранжерее. Она выведет вас к трамваю. Я задержу Искривленных, – сказала Око, уперев руки в бока. В клубах оседающей пыли она выглядела как грозная чудо-женщина из фантастических фильмов.
– Высоковато, – обронил Веник, посмотрев в дыру.
Внизу, не затронутое упавшим перекрытием, стояло кресло. Правда, ему было далеко даже до самого плохонького батута.
– Быстро! Уезжайте из Кабу!
– Но…
Без колебаний Око столкнула в дыру ползающего на четвереньках Патефона. Девушка выразительно посмотрела на Веника.
– Останови заблудшую, не дай ей пробить брешь между Кольцами. Нельзя допустить, чтобы в семь миров проник хотя бы один Вестник.
Веник подполз к краю, осторожно свесил ноги:
– Может, есть другой путь?
– Глупый мальчишка, ты даже не представляешь, как много полюсов у этой истории, как много путей… Но твой – только один! – Око толкнула Веника в спину.
Кресло не смягчило падение по одной веской причине – на него приземлился Патефон и занял вакантное место. Поэтому Веник упал частично на Патефона и частично на пыльное чучело бурого медведя, снеся бедному мишке голову. Хам остался цел, при падении обвив предплечье Веника цепким хвостом. Его глаза-фонарики заметались по сторонам.
– Венский гад… это все ты… – заохал Патефон, поднимаясь с кресла и пошатываясь.
Сверху громыхнуло смятой дверью. Искривленный, кем бы он ни был, прорвался. Вся ноющая боль в ушибленных частях тела сбежала куда подальше.
– Побежали! Туда! – Веник поволок за собой спотыкающегося Патефона.
В комнате, куда они упали, вдоль стен стояли чучела земных животных, в основном хищников. Тигры, волки, леопарды – все звери проводили беглецов остекленевшими взглядами.
Но другая комната удивляла еще сильнее. Копии Столпов связи создавали большое кольцо с меньшим посредине. Каждый пьедестал окружали витрины и шкафчики с разнообразными предметами. Веник бежал не разбирая дороги, но глаза сами успели выхватить копье-гарпун с табличкой «Фланешка-Барашка» и картину, на которой было не протолкнуться от нарисованных котов, стоящих на задних лапах и сжимающих окровавленные кинжалы.
Патефон умудрился налететь на одну из тумб внешнего музейного кольца и повалить ее вместе со всем содержимым. С сильным грохотом по плитке пола покатился кремового цвета шар для боулинга.
Веник успел втолкнуть Патефона в следующую комнату и спрятаться за дверью, когда в дыру к чучелам спрыгнула тень. Искривленный идет за ними! Око не справилась!
Он рванул к единственному выходу, но тот оказался закрыт. Веник начал дергать дверь в исступлении: тщетно, она не поддавалась. Старая добрая паника накрыла с головой. Взгляд заметался по комнате, выискивая хоть что-то, способное сойти за оружие. Но кроме пьедестала со статуей по центру, в комнате не было ровным счетом ничего. Каменный мальчуган лет трех с умиротворенным личиком кладбищенского ангела будто призывал не противиться, а принять свою судьбу как есть.
– Выруби свет, – прошипел Веник хамелеону, потянув Патефона за статую.
Конечно, Искривленный слышал их метания, тварь знает, где искать, но вдруг сейчас снизойдет чудо маскировки – и отведет опасность?
Тяжелые шаги приближались. Гулко, неотвратимо, обещая вечное забвение.
«Шажок за шажком», – почему-то вспомнилось Венику, и он горько усмехнулся. Кажется, Гелиос не получит свой обещанный поцелуй.
Дверь в комнату-ловушку снесло с петель, а внутрь ворвался сноп света. Грузное чудовище медленно переступило порог.
– Черви. Мерзкие, скользкие черви. Я обещаю вам страдания. Я буду ломать ваши кости и рвать плоть. Не прячьтесь, дайте же мне насытиться болью и агонией.
– Вот и конец, – пропищал Хам, и Венику захотелось напоследок метнуть робота прямо в лицо Искривленному. Да и есть ли у того лицо? Липкий страх не давал пошевелиться и выглянуть, чтобы проверить.
Веник закрыл глаза. Как в детстве, когда он оставался дома один и боялся, что в вечерних сумерках гладильная доска оживет и кинется на него. Нужно лишь закрыть глаза, и все исчезнет. Если ты не видишь монстров, то они не видят тебя.
– Вот вы где, черви!
Веки опалило адским светом предстоящих мучений. Пол задрожал, Веник сильно-сильно зажмурился, но тут световое пятно вильнуло влево. Раздался громкий скрежет, как будто сдвинулась каменная плита.
– Дитя!!! – глухо заорал Искривленный.
Грохот и крик ужаса взорвали комнату.
Веник инстинктивно отпрянул к стене. Патефон, хоть и на транквилизаторах, но уже успел отползти в угол и с усмиренным лекарством испугом смотрел на страшное зрелище. Веник перебрался к нему.
Каменное тельце висело на квадратном шлеме Искривленного. Весь облаченный в темно-синий доспех, страж Кабу бился об стены, пытаясь сорвать с себя ожившую статую. Но «ангелочек» с невероятной скоростью вгрызался в броню, отрывая острыми зубами части шлема, как если бы тот был бумажным.
– Не-е-ет! – Истошный женский крик выплеснулся из доспехов.
