Марти рухнул в кресло, как будто мы были в его гостиной.
– Мне очень жаль, – сказал он. – Насчет всего. Уверен, ты скучаешь по нему.
Я пожевала щеку. Я не знала, что сказать. Меня обуревали противоречивые чувства. Я испытывала вину от мысли о возвращении к нормальной жизни, когда ничего еще толком не выяснилось, однако я обязана была к ней вернуться – и по финансовым причинам, и потому, что могла сойти с ума без своей профессиональной жизни.
– Я многого не понимаю. Не могу понять. Что случилось… Паоло. – Я отчаянно пыталась не заплакать, но чувствовала, как щиплет глаза. – Прежде чем жизнь продолжится, мне нужны ответы. Но все, кажется, хотят, чтобы я забыла. Оставила то, что случилось, и своего любимого человека позади. А это невозможно.
Марти медленно вздохнул. Глубина его многолетнего опыта сияла в глазах.
– Это и есть самое трудное – идти вперед, несмотря на то, что многое еще не решено. Особенно в таком масштабе. Ты не можешь полностью сосредоточиться на нем, но и забыть его тоже не можешь. Какая-то часть жизни – может, как раз работа – должна продолжаться, даже когда ты пытаешься найти своего возлюбленного.
Я знала, Марти прав, и я не первый человек в истории, которому приходится функционировать, пока… Какое слово тут подходит? Это не горе и не одержимость. Просто какая-то часть меня навсегда осталась на том озере.
– Спасибо, – наконец, откашлявшись, произнесла я. – Обещаю, что ничего не испорчу.
– Я еще даже не предложил тебе работу. Ты еще ничего не видела.
– Но на всякий случай…
– Ладно, – сказал он ровным голосом.
– Ладно?
– Да, хорошо. Я тебе верю.
Словно для этого была причина. Я едва верила самой себе.
– Что происходит? Почему ты так добр ко мне?
– Тебе не кажется, что каждый заслуживает второй шанс? Не отвечай… Я это знаю. Мы оба знаем. Иначе мы бы не занимались такой работой.
Мы прошли через холл, и Марти открыл дверь кабинета. Солнечный свет заливал всю комнату. Деревянные полы сверкали. Пустота кабинета казалась местом для новых возможностей. Я чувствовала – труба зовет.
Все было за гранью совершенства.
Кроме моего бюджета.
Сквозь волнистое стекло виднелась красная кирпичная башня Вандербильта, похожая на фотографию с открытки. За ней можно было различить стены медицинского центра из стекла и бетона. Я представила тенистый дворик, где ждала Паоло на деревянной скамейке рядом со статуей читающей девушки. Тогда мне казалось, что его работа никогда не закончится. В четырех кварталах в противоположном направлении виднелась бледно-зеленая крыша психиатрической больницы.
Возвращаясь в коридор, я провела пальцем по книжной полке.
– Могу я себе это позволить? – спросила я. Мой голос эхом отозвался в пустоте.
Он назвал сумму, которая была более чем разумной. Мои руки дрожали от возбуждения.
– Итак, что ты думаешь?
– Марти, кто-нибудь снова доверит мне пациента? Ребенка?
– Ты со всем справишься. Просто тебе нужна небольшая помощь. Сейчас.
Хотела бы я, чтобы он был прав.
– Помнишь историю, которую ты мне рассказывала? Про помощь людям?
Глаза Марти, казалось, засияли. Я знала, что он имел в виду. Марти вспоминал об этом дюжину раз. Я знала, к чему он клонит, и это было как раз подходяще вовремя.
– Ты была в какой-то аптеке…
– В аптеке медицинского центра. – Я отчетливо помнила, потому что ждала тогда бабушку. Я расплачивалась там картой после какой-то очередной ерунды, в которую она вляпалась. – Да, – подтвердила я.
Он тепло улыбнулся и прижал пальцы к вискам.
– И краем глаза ты увидела женщину. Она шла прямо к окну, к огромному стеклу. Она куда-то смотрела, но не видела, что находится прямо перед ней. А ты видела.
– Верно.
– Она вошла прямо в стекло, и оно разбилось. Разлетелось на кусочки. Ты пожалела, что не успела вмешаться, предупредить ее. Ты не обязана быть идеальной, чтобы помочь, Эмили.
Вдруг я кое-что вспомнила. О том, что он делал раньше.
– Помнишь ту уловку, которую ты проделывал? Перерезанную веревку, которая снова становится целой?
Он кивнул, и по его глазам я поняла, что он уже давно не делал этого.
– Раньше мне это нравилось.
– Почему ты начал это делать?
– Люди хотят видеть что-то необъяснимое, чего они не понимают. Верить.
– Но пытаются ли они понять?
– Некоторые пытаются. Некоторые – нет. Дети хотят понять больше, чем взрослые. Взрослые чаще хотят забыться в фантазиях. Мир может быть жестоким. Они хотят отдохнуть от него.
– Ты мне покажешь? – попросила я, снова присев на край дивана.
Он нашел в ящике стола ножницы и шнурок, накинул его на руку. Артистично приподнял брови и потянул за него, поворачивая руку так, чтобы я могла увидеть, как он делает вторую петлю, разрезал и отпустил обратно.
Затем он потянул его.
Шнурок снова стал целым.
Потом он протянул шнурок мне, чтобы я проверила. Напряжение в моих руках и ногах ослабло, и я почувствовала желание отплатить Марти за его доброту. Он был прав: трюк был безумно прост. Никто не поверит, что он разрезал веревку и соединил обратно, если действительно этого не захочет.
Потом он вывел меня в коридор. Там я заметила еще одну лестницу. Я и не представляла, что в здании есть третий этаж. Я кивнула в ее сторону.
– Куда она ведет?
– О, это крыша. Летом я там загораю, – добавил он без тени стыда.
Я не смогла удержаться от смеха.
– Я уверена, что персонал медицинского центра ценит это.
– Это верно, – рассмеялся он, озорно приподняв бровь. – Вероятно, так оно и есть.
Глава 10
С приближением осени воздух стал свежее, а облака казались высокими и были будто тоньше, как клочья изорванного хлопка. Мама отвезла меня на ферму. Я нашла черный семейный «Форд», терпеливо ждавший меня под россыпью сосновых иголок. Я забралась на знакомое сиденье и потянула скрипучую дверь, которая закрывалась только с усилием и жутким грохотом, положила руку на треснувшую ручку коробки передач и нажала ботинком на сцепление. Я не могла поверить, что автомобиль заведется, но машина загудела; запах пыли и скошенной травы напомнил мне время, когда я училась водить. Я показала маме большой палец и увидела, что она сворачивает на дорогу. Я поскребла ногтем высохший кетчуп по углам лампы и запыхтела в сторону дома.
Три дня спустя мама вошла в мою комнату.
– Мне так жаль, дорогая. Тетя Кэрол упала. Мне нужно к ней.
