Банкиры выступают публично, рассчитывая на то, что правительство не позволит себе их проигнорировать. Потом они приходят к Чубайсу, но он непреклонен. Условия аукционов объявлены заранее и меняться по ходу игры не будут, отвечает он. Минфин будет принимать только доллары, а государственные ценные бумаги не будет. А еще Чубайс говорит им, что ему известны истинные планы консорциума трех банков – они, мол, на самом деле планируют купить ЮКОС для того, чтобы перепродать его иностранцам. А это незаконно и запрещено.
Ему вторит Кох: он «отвечает головой» за итоги аукционов и за выполнение задачи по привлечению денег в бюджет до конца 1995 года, поэтому ничего перенести нельзя. И вообще, замечает он, тот факт, что организатор аукциона является его участником, – это не страшно и никому никаких преимуществ не дает. Но так и быть, в следующий раз это не повторится, обещает Кох.
Поскольку незадолго до начала залоговых аукционов, в конце октября 1995-го, у Бориса Ельцина случился инфаркт и теперь президент лежит в ЦКБ, никому не известно, насколько он работоспособен. Но Чубайс, ссылаясь на разговор с ним, заявляет прессе, что президент согласен, чтобы залоговые аукционы продолжались по заранее оговоренному плану.
Больница и нефть
Когда большая часть залоговых аукционов уже позади, Березовский вдруг вспоминает про «Сибнефть». По словам знакомых, он любит всегда все делать в последний момент – за минуту до дедлайна, – иначе ему неинтересно: нет вызова, а значит, нет драйва. Потанин рассказывает, что Березовский звонит ему в конце декабря – буквально накануне Нового года – и просит совета, как организовать залоговый аукцион по «Сибнефти».
Но Потанин немного путает – на самом деле это произошло в конце ноября. Борис Ельцин в тот момент в больнице, до выборов в Государственную думу остается пара недель. И вдруг Березовскому буквально в последний момент удается включить «Сибнефть» в программу приватизации. Для этого Альфред Кох и Борис Березовский несколько ночей готовят документы. Потом Березовский отвозит их первому помощнику президента Виктору Илюшину. И 27 ноября Ельцин прямо в больнице подписывает указ о том, что помимо запланированных активов на продажу должна быть выставлена и недавно созданная «Сибнефть».
Крупный бизнес в шоке – только что Чубайс настаивал, что правила менять по ходу не будут, как вдруг список приватизируемых предприятий, опубликованный еще в сентябре, корректируется.
На 7 декабря намечен аукцион по продаже 51 % нефтяной компании СИДАНКО. Заранее решено, что покупателем будет Потанин, и именно ОНЭКСИМ-банку поручено проводить торги. Но 5 декабря в 17:30 неожиданно объявляется конкурент – представитель банка «Российский кредит» приходит, чтобы подать заявку на участие в аукционе. Гарантом на сумму 125 миллионов долларов выступает Инкомбанк. Однако охранники ОНЭКСИМа просто не пускают представителей «Российского кредита» в здание. В 18:00 срок подачи заявок истекает. Президент «Российского кредита» Виталий Малкин звонит Анатолию Чубайсу и требует принять его заявку.
Уже в день аукциона Кох ставит в дискуссии точку: согласно выписке SWIFT, «Роскредит» перевел задаток 4 декабря в 18:23, а нужно было успеть до 18:00. В конкурсе остаются двое: Владимир Потанин, действующий через свой банк МФК, и компания «Консул», через которую в торгах участвуют Инкомбанк и Альфа-банк. Стартовая цена составляет 125 миллионов долларов. Кох вскрывает конверт «Консула» – они предлагают 126 миллионов. Это рекорд щедрости для залоговых аукционов – на целый миллион больше, чем начальная ставка. Кох открывает конверт Потанина – 130 миллионов долларов. Потанин побеждает.
Через несколько лет владелец «Российского кредита» Борис Иванишвили будет рассказывать журналистам, что его банк участвовал в аукционах, только чтобы сорвать их. «Если бы мы выиграли, то вернули бы акции государству, – скажет Иванишвили. – Тогда коммунисты атаковали приватизацию, залоговые аукционы давали им мощный козырь, был риск, что они вообще смогут сорвать ее. Ведь приватизационные законы писались наскоро, они были несовершенны, а продажа через залоговые аукционы и вовсе была незаконна».
8 декабря – продажа 45 % акций ЮКОСа. Консорциум из трех банков «Роскредит» – Инкомбанк – «Альфа» переводит-таки на счета Министерства финансов часть средств в долларах, а часть средств в ГКО. Но аукционная комиссия во главе с Кохом отстраняет консорциум от конкурса. Остаются только две компании, обе представляют интересы «Менатепа», одна из них побеждает.
28 декабря – последний день залоговых аукционов. За три дня до Нового года ажиотаж вокруг торгов намного меньше, чем в предыдущие недели: большая часть журналистов разъехалась на новогодние каникулы. В этот день продают недавно созданную и последней включенную в списки торгов «Сибнефть». В конкурсе четыре участника: Инкомбанк, подконтрольная Инкомбанку компания «Самеко», «Менатеп» и, наконец, Нефтяная финансовая компания – детище Бориса Березовского и Романа Абрамовича. Заранее решено, что выиграет Березовский, но Инкомбанк все же рассчитывает сорвать планируемый триумф.
Накануне конкурса юристы Березовского находят ошибки в документах Инкомбанка и объясняют Коху, как можно дисквалифицировать соперников. Аукционная комиссия отстраняет Инкомбанк. Тем временем партнер Березовского Бадри Патаркацишвили летит в Самару и убеждает главу компании «Самеко», пожилого советского красного директора, подписать бумагу о снятии с конкурса и отозвать доверенность у вице-президента Инкомбанка Сергея Калугина. Через 15 лет на суде в Лондоне Березовский будет утверждать, что Бадри просто заплатил директору больше, чем обещал Инкомбанк.
Ровно в 12 часов дня 28 декабря председатель аукционной комиссии объявляет о начале конкурса – и тут же решает сделать перерыв на два часа. Дело в том, что Бадри летит из Самары с документом от гендиректора «Самеко», отзывающим доверенность Калугина. Наконец, важная подпись доставлена. Представитель Инкомбанка возмущен, настаивает, что гендиректор не имеет права отзывать его доверенность, это полномочия совета директоров. «Ну, пусть совет директоров с гендиректором и разбирается», – говорит Кох и отстраняет «Самеко» от аукциона.
Борис Березовский (слева) и «архитектор перестройки» Александр Яковлев
Личный архив Евгения Киселева
Остаются «Менатеп» и НФК. Банк Михаила Ходорковского – просто дублер компании Березовского: по правилам, аукцион считается состоявшимся, если участников больше одного, поэтому «Менатеп» создает видимость конкуренции. Стартовая цена – 100 миллионов долларов. «Менатеп» предлагает ровно 100 миллионов. НФК предлагает 100,3 миллиона долларов и поэтому побеждает. Гарантом выступает банк СБС Александра Смоленского, который по просьбе Березовского дает НФК кредит. Но на самом деле деньги, которые СБС выделяет на покупку «Сибнефти», – это в основном деньги самой «Сибнефти». 80 миллионов долларов лежат на счетах Омского НПЗ в СБС, а еще 20,3 миллиона долларов внес в банк Роман Абрамович. Борис Березовский не тратит своих денег – но все крупные бизнесмены уверены, что «Сибнефть» приватизирована именно в его интересах и для него. Что интересно, так думает и сам Борис Березовский.
