В 20:00 им говорят, что Ельцин уехал из Кремля и распорядился, чтобы к 23:00 Илюшин привез ему на дачу готовый указ.
Помощники решают отвезти Ельцину вот такой текст: «Указ не получился, потому что правовых обоснований нет… В случае принятия указа нависает угроза гражданской войны». Все расписываются: Батурин, Илюшин, Краснов, Сатаров, Пихоя, Шахрай.
В 22:50 Илюшин звонит на дачу Ельцину, ему говорят, что президент уже уснул. И первый помощник решает отложить поездку к Ельцину до утра.
Больше этой ночью почти никто не спит, потому что неясно, что будет дальше. Если наутро Ельцин подпишет указ, то предвыборная кампания закончится, в Москву введут войска, все планы рухнут.
Не спит и политконсультант Ситников, которому генерал Рогозин поручил провести психосемантическое исследование электората. Он заканчивает свои подсчеты. Ситников изучает, чего хотят избиратели, каковы их основные требования к кандидатам, какие политики этим требованиям удовлетворяют и как в эти требования можно вписаться.
Согласно схеме Ситникова получается, что Ельцин и Зюганов не конкуренты, у них совершенно разная аудитория. Для того чтобы Ельцин победил, надо создать Зюганову конкурента, который бы отнял у него избирателей. Но конкурент должен быть не слишком силен, чтобы не было риска, что он сам победит. В расчетах Ситникова четко сформулировано, какими качествами должен обладать этот кандидат. К примеру, он должен быть националистом и поддерживать идею «восстановления сильного, сплоченного влиятельного государства», но при этом быть скорее сторонником рыночной экономики, нежели социализма.
Описание утра 18 марта 1996 года в изложении Ситникова напоминает голливудский блокбастер. Ситников заканчивает распечатывать 600 страниц исследования, садится в свой Nissan и из Солнцева, где живет, едет в Кремль. Он уверяет, что видел на МКАДе войска, готовые войти в город. По дороге Ситников понимает, что опаздывает, поэтому мчит на красный свет, обгоняя по встречке, а за ним гонятся гаишники с мигалками. Но у них «Жигули», а у него Nissan, поэтому гаишники не могут его догнать. Ситников доезжает до Спасских ворот, бросает машину и забегает в Кремль, успевая прямо перед совещанием у Ельцина перехватить главу администрации президента Егорова. «Ну что, можно победить?» – спрашивает Егоров. «Можно!» – кричит Ситников и протягивает ему 600 страниц распечатки.
Трое Куликовых
В 5:45 Ельцин возвращается в Кремль. Илюшин уже ждет его там и протягивает вчерашнюю записку. «Кто подписал?» – мрачно спрашивает президент. Илюшин перечисляет фамилии.
В 6:00 в кабинете Ельцина начинается решающее совещание. Помимо Илюшина, приезжают Барсуков, Егоров, Коржаков, Сосковец, Черномырдин и сразу трое Куликовых. Министр внутренних дел Анатолий Куликов стоит в приемной и не может поверить своим глазам. Помимо него, на совещание к президенту заходят его однофамилец начальник ГУВД Москвы Николай Куликов и другой однофамилец начальник ГУВД Московской области Александр Куликов. Самое странное, что ни один из них не был накануне в министерстве и никто не предупредил своего начальника, что Ельцин вызвал их к себе к шести утра.
Анатолий Куликов (слева), Виктор Черномырдин и Борис Ельцин на совещании в Кремле
Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина»
Все видят, что Ельцин очень зол, даже не здоровается. По воспоминаниям как Коржакова, так и самого Ельцина, выступает Черномырдин – он против разгона Думы.
Потом слово хочет взять министр внутренних дел, но Ельцин не дает ему сказать. Он спрашивает двух других Куликовых. Однофамильцы министра докладывают, что Москва и область готовы к спецоперации, правда, людей не хватает. Потом все же высказывается глава МВД. Свое выступление он пересказывает в воспоминаниях. Он говорит, что коммунистов привлекать к ответственности не за что, а уход в подполье создаст им образ гонимых властью, так что они станут более сильными и популярными у молодежи. А еще, напоминает Куликов, компартия в половине регионов России контролирует местную законодательную власть, и она выведет народ на улицы.
Ельцин перебивает Куликова: «Вы как себя здесь ведете? Что вы мне не даете слова сказать?! Это вы там, у себя, совещания проводите как хотите, а здесь вы находитесь у меня в кабинете!» Но потом президент успокаивается, и министр продолжает: это не только его мнение, но также мнение его заместителей.
«Они у вас что, все коммунисты?»
«Нет, не коммунисты. Просто это похоже на авантюру. Последствия не просчитаны. Разгон Думы – антиконституционный акт. А сегодняшняя Конституция – это ваша, Борис Николаевич, Конституция… Президент России – объединитель нации, а вам, Борис Николаевич, навязывают войну. Даже непонятно, кто дает такие советы! Вот мы говорим о том, чтобы запретить компартию, привлечь ее руководство к ответственности… А где ЦК этой партии, кто скажет?»
Директор ФСБ Барсуков немедленно откликается, смотрит в свои бумаги и зачитывает: «ЦК КПРФ – Охотный ряд, дом 1…» «Но это же адрес Госдумы!» Выясняется, что никто не знает, где находится ЦК КПРФ.
Куликов уверен, что на столе перед Ельциным лежит указ о его отставке, и ждет, что президент вот-вот перевернет бумагу и подпишет ее. Но Ельцин тянет и пока не увольняет главу МВД. Опросив всех присутствующих, он приходит к выводу, что большинство – за роспуск Думы. Барсуков, Егоров и Коржаков не высказываются. Илюшин, Куликов и Черномырдин – против. «Да, их нужно разогнать, – цитирует Куликов президента в своих воспоминаниях. – Мне нужны два этих года. Указ готов к подписанию. Проблему решим, наверно, поэтапно… Идите. Ждите команды». Решение принято, все свободны.
После этого совещания к Ельцину заходит дочь Таня и уговаривает его принять Чубайса. Ельцин долго отказывается. В итоге он соглашается, но сначала встречается с Черномырдиным. У них случается самый жесткий разговор в их жизни, как позднее говорил сам премьер. Чубайс вспоминает, что он ждет в приемной, когда Черномырдин вылетает из кабинета Ельцина весь красный. Его трясет, будто он целый час кричал на президента. «Все ему сказал. Давай, теперь ты иди», – напутствует премьер своего бывшего зама. Чубайс заходит следом.
«Если вы сейчас это сделаете – мы все от вас отвернемся! Все 150 миллионов! Мы шли за вами как за человеком, который верит в выборы, в демократию. Даже несмотря на октябрь 1993 года, несмотря на Чечню, мы все равно за вами идем. Но если вы сейчас это сделаете, если вы на нас плюнете, то мы плюнем на вас!» – так Чубайс пересказывает свои слова. Он почти орет на Ельцина полчаса. «Так нельзя, конечно, орать на президента», – говорит сейчас Чубайс.
Ельцин слушает его, сжав зубы.
«А вы Анатолий Борисович, тоже совершили немало ошибок в ходе приватизации. Вы свободны», – ворчит он в ответ в конце.
