«Это воспринимается как катастрофа, – вспоминает пресс-секретарь Ельцина Сергей Медведев. – Борис Николаевич понимал, что коммунисты получают Думу и будут использовать ее, атакуя его по всем направлениям». Многим в Кремле это напоминает ситуацию 1993 года – Ельцину противостоит враждебный парламент. Но теперь он сам куда менее силен и популярен – а через полгода выборы президента.
Ельцин голосует в санатории. В этот день журналисты спрашивают у него, будет ли он баллотироваться в президенты. Он обещает, что решит в феврале. Такой же вопрос задают и Коржакову. Он отвечает журналистам примерно то же, что обычно говорит и президенту: «Если Ельцин не выдвинется, то в стране та-а-а-акое начнется!»
Политики и журналисты анализируют итоги выборов. К примеру, газета «Коммерсантъ» в своем расследовании сообщает, что причина низкого результата НДР – это саботаж. Региональные штабы возглавляла номенклатура, как правило местные губернаторы, и они всю работу провалили. В итоге партия власти выиграла только в крупных городах.
Через неделю тот же «Коммерсантъ» проводит опрос, кто в следующем году станет президентом. Участвуют в основном крупные бизнесмены, политики и деятели культуры. Звучат две фамилии: либо президента, либо премьера. К примеру, политик Ирина Хакамада отвечает так: «Если Ельцин войдет в гонку, то он и станет президентом. Если он уступит это место Черномырдину, то Черномырдин». А бывший и. о. премьера Егор Гайдар – его партия только что проиграла выборы и пролетела мимо Думы – говорит: «Главное, чтобы не пришлось делать "разумного" выбора между Жириновским и Зюгановым».
Генерал Коржаков и после выборов продолжает объяснять Ельцину, что у всех остальных нет шансов победить коммунистов. Соцопросы показывают, что рейтинг Ельцина – меньше 5 %, то есть в два раза ниже, чем у Черномырдина. Но Ельцин и Коржаков не верят этим опросам – у них есть собственные цифры от ФАПСИ.
Незадолго до Нового года Ельцин сообщает помощникам, что принял решение. Он даже приезжает в Кремль, чтобы поздравить сотрудников с наступающим праздником и вдохновить их на разработку его предвыборной стратегии. Георгий Сатаров вспоминает, что помощники стоят в ряд, официант проходит вдоль них с подносом, на котором бокалы с шампанским. Один бокал – чуть выше остальных, и содержимое в нем чуть темнее. Этот бокал для Ельцина. «Ну вот, – обиженно говорит Ельцин, – вы пьете шампанское. А я – заменитель». Помощники сочувствуют ему и желают здоровья. Они нанимают команду имиджмейкеров во главе с Игорем Минтусовым, которая разрабатывает вариант предвыборной стратегии Ельцина – она получает название «Проснувшийся лев»: мол, президент долго держался в тени, но сейчас готов вернуться и всех разорвать. Образ очень нравится самому Ельцину.
Коржаков настаивает в воспоминаниях, что накануне Нового года у Ельцин случается очередной инфаркт и «его прячут в санатории в Барвихе». По словам начальника охраны, он вместе с друзьями – вице-премьером Олегом Сосковцом, управделами президента Павлом Бородиным и министром спорта Шамилем Тарпищевым – часто навещает его. Во время каждого визита Коржаков уверяет шефа, что тот обязательно победит на выборах: «Другого равного кандидата все равно нет. Конечно, если бы у вас был преемник, вы бы могли спокойно уйти на пенсию и знать, что он продолжит ваше дело. И мы бы агитировали за преемника. А раз его нет, не ваша вина в этом. Может, президентство – это ваш крест? Придется нести его дальше». А еще Коржаков, как обычно, якобы напоминает Ельцину про парализованного президента Рузвельта – и обещает, что, если надо, будет носить его на руках.
Семья Ельцина 25 лет спустя уверяет, что все это выдумка Коржакова и предновогоднего инфаркта не было.
Впрочем, возможно, Коржаков что-то путает – и предновогоднего, третьего за год, инфаркта у Ельцина не было. Уже 8 января 1996 года из Парижа приходит новость о смерти экс-президента Франции Франсуа Миттерана, который меньше года назад покинул свой пост. И Ельцин, будто и не болел вовсе, немедленно летит в Париж. 1996 год начинается для него с президентских похорон.
Глава вторая, в которой мы впервые знакомимся с мушкетерами, а они приобретают подвески и много чего еще
«За низкую требовательность»
В январе 1996-го, вскоре после новогодних праздников, в кабинете первого вице-премьера Анатолия Чубайса звонит телефон. Это его начальник, председатель правительства Черномырдин, который извиняющимся тоном говорит: все плохо, дело идет к увольнению.
Чубайс и Черномырдин очень разные люди. Главе правительства 57 лет, он крепкий хозяйственник советской закалки, а его заму – 40 лет, он интеллигент из Петербурга. Они даже никогда не выпивают вместе – а для Черномырдина это важно. Тем не менее они доверяют друг другу, и премьер явно жалеет, что ему не удалось защитить Чубайса. Впрочем, он и себя ощущает на грани отставки. По словам Чубайса, он благодарит Степаныча (так он зовет премьера) и решает сыграть на опережение. Он немедленно звонит Ельцину.
«Борис Николаевич, у меня отец военный, – так он вспоминает тот разговор. – У нас с детства есть простое правило. Если тебя конкретный человек привел для конкретной задачи, дальше он имеет право тебя отстранить в любой момент, когда это целесообразно. Поэтому я согласен с этим хоть и болезненным, но необходимым решением. Если оно принято, значит, принято. Спасибо за то, что доверили работу. Спасибо и до свидания».
Ельцин шокирован таким звонком – Чубайс уверяет, что вообще-то президент в тот момент его терпеть не может, но звонок его даже трогает. И подобревший Ельцин советует Чубайсу поехать к его первому помощнику Виктору Илюшину – чтобы ознакомиться с текстом указа. И даже выбрать формулировку помягче.
Чубайс обнаруживает у Илюшина два варианта: в одном написано, что его увольняют за полный развал работы, неспособность организовать выполнение поставленных задач и так далее. Второй вариант чуть мягче – «за низкую требовательность к подведомственным федеральным ведомствам и невыполнение ряда поручений президента». Чубайс злится и на предложение Илюшина выбрать, какая формулировка ему больше нравится, отвечает отказом. Илюшин сам выбирает более мягкую.
К этому моменту Анатолий Чубайс – один из самых известных людей в стране. И один из самых одиозных. В советские годы Чубайс жил в Ленинграде, занимался экономической теорией и возглавлял группу молодых специалистов, которые разрабатывали сценарии, как можно советскую экономику сделать рыночной. Аналогичную группу, но в Москве, создал Егор Гайдар – они познакомились с Чубайсом еще в 1983 году. В 1990-м «Демократическая Россия» выиграла местные выборы в Ленинграде и фактически превратилась в правящую партию в городе. И Чубайс, как самый известный экономист-рыночник в Северной столице, становится первым заместителем главы городского правительства и главой комитета по экономической реформе. На этой должности он проработал год: у него не сложились отношения с первым мэром города и лидером ленинградских демократов Анатолием Собчаком. Летом 1991 года Собчак перевел Чубайса на скромную должность советника по экономике.
