Ельцин с Таней стоят за кулисами. По словам Тани, президент страшно нервничает. Он плохо себя чувствует и поэтому переживает. Кроме того, за время болезни он поправился – и для инаугурации Таня ему купила новый костюм: на размер больше, чем предыдущие.
Куранты исполняют мелодию гимна – с 1990 года это «Патриотическая песня» Глинки. С окончанием боя часов на сцену неровной походкой выходит Борис Ельцин.
В первом ряду по центру сидят, наблюдая за происходящим, Наина Ельцина и жена стоящего на сцене премьера Валентина Черномырдина, а рядом с ней почему-то Александр Лукашенко. Ровно за ними – новые руководители России Анатолий Чубайс и Александр Лебедь.
Александр Лебедь и Анатолий Чубайс на инаугурации Бориса Ельцина 9 августа 1996 года
Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина»
Глава Центризбиркома Николай Рябов произносит краткую речь об итогах выборов: «Избиратели приняли ответственное решение, отдав свои голоса за Бориса Николаевича Ельцина в условиях свободных и демократических выборов. Эти выборы утвердили традиции демократической преемственности государственной власти, в основе которых – волеизъявление граждан России».
Ельцин подходит к Конституции, чтобы принести присягу. Это кульминация церемонии. Уже первое сказанное им слово «Клянусь» звучит с таким болезненным надрывом, что многие зрители начинают боятся, как бы президент не упал прямо на сцене. Он говорит ровно 45 секунд. 33 слова. После этого спикер Совета федерации Егор Строев надевает на Ельцина знак президента на золотой цепи. И единственную длинную речь за всю церемонию, продолжительностью пять минут, произносит патриарх Алексий II. Оркестр играет «Славься» из оперы Глинки «Жизнь за царя». Ельцин удаляется, доходит до кулис и там фактически падает на своего миниатюрного шефа протокола Владимира Шевченко. Ведущий объявляет, что церемония окончена. Она длилась всего 25 минут – из них только 15 на сцене находился президент. «Что? Скоро новые выборы? Все по новой?» – в ужасе перешептываются недавние работники штаба.
Светлана Сорокина наблюдала церемонию из зала. «Мы все выходим в фойе с перевернутыми лицами. Потом стоим на крыльце, курим со знакомыми. У всех один вопрос: "А что это было?" Это просто потрясение. Непонятно, как он дальше будет работать, он же очень болен. Совсем болен. Я уезжаю в изумлении, лучше бы не ходила».
Евгений Киселев и его товарищ Олег Добродеев выходят в отличном настроении. «Хотелось поскорее свалить с инаугурации – хорошо, что она закончилась так быстро, – вспоминает Киселев. – Мы этим же вечером улетали с женами в Испанию, в гости к Гусинскому, собирались провести у него неделю. Потом поехать в Мадрид, оттуда в Толедо, в Долину павших, где похоронен Франко. Мы были в предвкушении, что еще чуть-чуть – и отдохнем, развлечемся».
Многие гости после церемонии отправляются на прием в том же Кремлевском дворце. И неожиданно там появляется Ельцин. С ним произошло удивительное превращение: произнеся со сцены присягу, он вдруг расслабился и перестал нервничать. Поэтому на прием он является уверенной походкой, читает написанный ему тост, поднимает бокал. Гости не могут понять: какой из Ельциных настоящий?
Побег из Кремля
Владельцы Альфа-банка Михаил Фридман и Петр Авен выходят из Дворца съездов, не дожидаясь приема, – и идут к машинам, которые припаркованы неподалеку. Водитель протягивает Фридману телефон, и тот видит 25 пропущенных вызовов. Он перезванивает и узнает, что у него в банке обыск, возбуждено уголовное дело, возле дома и офиса выставлено наружное наблюдение, у PricewaterhouseCoopers, аудитора Альфа-банка, тоже обыск. Авен вспоминает, что еще в июле ему звонил отставной директор ФСБ Барсуков и каким-то извиняющимся тоном говорил: «Петь, тут такая история. Перед тем как мы уволились, мне там какие-то документы по вам принесли. Ну я, честно говоря, не глядя их подмахнул. Эти все документы пошли в прокуратуру, поэтому вы там имейте в виду, если что…»
Банкиры понимают, что директор ФСБ вряд ли мог «не глядя подмахнуть». Против «Альфы», очевидно, давно готовился накат, который теперь продолжается по инерции, даже несмотря на отставку Коржакова и Барсукова. Фридман и его партнеры решают не появляться ни дома, ни на работе, а прямо из Кремля бежать через Киев за границу. Они садятся по машинам и едут в сторону украинской границы.
«Я был на жутком нервяке, – рассказывает Фридман, – потому что думал, что вернуться будет уже невозможно. И главное, непонятно было, в чем нас обвиняют. До границы я чувства голода не испытывал, потому что очень переживал, а адреналин забивает чувство голода. Но когда мы глубокой ночью, часа в два или три, пересекли границу, я вдруг понял, что страшно голодный. Мы доехали до ближайшей заправки, на которой сидели какие-то дальнобойщики. И там буфет, и гарна українська жінка яичницу с колбасой жарит, коржики какие-то, булочки, сосиски в тесте. И я в очереди, в том же костюме, в котором был на инаугурации. А рядом работяги, дальнобойщики. Стою и думаю: "В нашей стране всегда будет ровно так, что сегодня инаугурация, завтра – раз, и можешь сесть"».
На следующий день у Фридмана и его компаньонов запланировано начало путешествия по Борнео на внедорожниках, что-то вроде кэмел-трофи. Поэтому они не задерживаются в Киеве, а на следующий день улетают в Кота-Кинабалу – на малайзийскую часть острова Борнео. Уже оттуда они все время звонят Чубайсу и пытаются разрулить ситуацию.
После отпуска банкиры возвращаются в Москву, Чубайс гарантирует, что их не посадят. И только заручившись обещанием главы администрации президента, Фридман соглашается сходить на допрос: «Мне бабушка говорила, что по повестке нельзя ходить даже в домоуправление. И я понимал, что если я ни в чем не виноват, это еще ничего не значит, в России я виноват по определению». Дело закрывают за отсутствием состава преступления.
Конец войны
Еще до инаугурации Ельцина, с самого начала августа в Чечне случается обострение. 6 августа чеченские формирования начинают штурм Грозного. Это уже вторая попытка боевиков взять столицу, которую контролируют федеральные войска. Первая была предпринята в самом начале предвыборной кампании – 6 марта. После этого у местных жителей появилось выражение «скоро зайдут» – так говорили о возможном штурме города боевиками, со страхом, но чаще – с надеждой.
Михаил Фридман (слева), Петр Авен и Анатолий Чубайс
Личный архив Сергея Зверева
6 августа боевики атакуют Дом правительства, МВД и ФСБ в Грозном – бои продолжаются примерно неделю. В ответ федеральные силы обстреливают город артиллерией, что приводит к большим жертвам среди мирного населения. К дню инаугурации 9 августа ситуация полностью выходит из-под контроля федеральных сил. К тому же чеченские сепаратисты захватывают города Гудермес и Аргун.
