Так Рита и сделала: юркнула в директорский кабинет, положила листок на стол любимому директору и, на крыльях любви, выпорхнула в коридор. Весело запрыгала по ступенькам на первый этаж.
Спрыгнула с последней ступеньки и… ойкнула от неожиданности. Потому что вместо коридора первого этажа она увидела коридор второго этажа, откуда только что спустилась. Рита опять начала спускаться. Спустилась – и вновь очутилась на втором этаже. Будто никуда и не спускалась.
Сердце у Риты тревожно заколотилось – тук-тук-тук… Если б еще по всей школе стоял шум и гам, как во время переменок, тогда, может, Рите было бы не так страшно. Но занятия давным-давно закончились и в коридорах стояла жуткая тишина.
Рита попыталась в третий раз спуститься со второго этажа на первый. На лестнице уже было темным-темно. И вдруг Рите почудилось, что в этой темноте кто-то притаился. У Риты от страха не только сердце застучало – тук-тук-тук, но еще и зубы заклацали – клац-клац-клац… А тут еще из этой темнотищи послышался квакающий смех: кхваа-кхваа-кхваа… Так могла бы смеяться лягушка, если б умела.
Рита схватила ноги в руки и бежать!.. Забежала в какой-то кабинет и увидела какого-то человека. Тощего, как скелет. Пригляделась Рита – а это и вправду скелет!.. Нажимая костяшками пальцев клавиши на клавиатуре, скелет играл в компьютерную игру. По экрану монитора друг за дружкой гонялись маленькие скелетики.
Рита, завизжав от страха, пулей выскочила в коридор. И услышала голос Купоросова. Ритины страхи сразу, как ветром сдуло. Но тут до Риты вдруг дошло, что Купоросов читает вслух ее стихотворение.
– «Я от вас балдею, тащусь и фонарею…», – читал директор. – Интересно, кто написал эту чушь?
– Лисичкина написала, – послышался голос Людмилы Петровны – учительницы русского языка и литературы.
«Откуда она знает?» – поразилась Рита.
– Это какая Лисичкина? – переспросил директор.
– Да из 5 «Б».
– А-а, – вспомнил Купоросов. – Такая мелкая, метр с кепкой…
Рита испытала самый настоящий шок. Она-то считала, что ее рост всего лишь чуть-чуть ниже среднего. А тут на́ тебе: «Метр с кепкой…» И это сказал ее любимый Агафон Евлампиевич, которому Рита готова была отдать свое любящее сердце.
И тут Риту кто-то схватил за шиворот. Это был скелет.
– Попалась, детка! – проклацал он своими скелетскими челюстями и поволок Риту в кабинет директора. А в кабинете сидели Купоросов и Людмила Петровна – с синими лицами.
– Что, детка, хочешь отдать мне свое сердце? – с усмешкой спросил у Риты директор. – Сейчас я вырежу его из твоей груди.
И в руке у Купоросова блеснул нож.
– Ой, мамочка, – в испуге пискнула Рита.
– Ой, мамочка, – передразнила ее Людмила Петровна, потрепав по щеке.
Рука учительницы оказалась холодной-прехолодной. Как у мертвеца. И Рита отчетливо поняла, что Людмила Петровна и есть мертвец. И Купоросов тоже мертвец. Недаром же у них ли́ца синие. И еще Рита поняла: если сейчас она от них не убежит, то тоже мертвецом станет.
И Рита пустилась наутек.
– Ха-ха-ха, – захохотал директор. – Далеко не убежишь!
И точно – далеко Рита не убежала. Не успела она выскочить из кабинета, как дорогу ей преградила невесть откуда взявшаяся стена. Справа и слева от Риты тоже появились стены, и тоже невесть откуда… А учителя-мертвецы со скелетом уже приближались к объятой ужасом Рите.
– Музыка! – торжественно провозгласил Купоросов.
В ту же секунду на всю школу грянул похоронный марш:
ПАМ-ПАМ-ПАРАМ ПАМ-ПАРАМ
ПАРАМ-ПАРАМ…
Когтистые пальцы директора обхватили тоненькую Ритину шейку. И Рита… проснулась. Да не дома проснулась, а в школе. На уроке литературы.
– Лисичкина, – строго сказала Людмила Петровна, – ты что, спать в школу пришла? Ну-ка, встань и прочти наизусть стихотворение Пушкина, которое я вчера задавала на дом.
Рита встал и спросонья начала читать:
Я от вас балдею, тащусь и фонарею…
Весь класс, конечно же, так и покатился со смеху. И Рита, окончательно проснувшись, тоже вместе со всеми покатилась, потому что была рада-перерада, что все ее кошмары оказались всего лишь сном. Правда наяву Людмила Петровна за такой ответ поставила Рите двойку.
Но, согласитесь, мои маленькие читатели и читательницы, что некрасивая двойка в дневнике все же лучше, чем красивый памятник на кладбище.
Ночной клуб
«Веселый могильщик»
А вот вам, мои маленькие читатели и читательницы, другая, не менее, а может даже и более кошмарная история, которая произошла в ночном клубе. Однажды девочка Катя познакомилась с мальчиком Геной. И он ей говорит:
– Давай, Катька, в ночник сходим.
Катя даже сразу и не поняла.
– В какой ночник?
– В ночной клуб. Оторвемся там по полной.
– А разве нас туда пустят? – с сомнением спросила Катя. – Мы же ведь еще дети.
– Да какие, на фиг, дети, – засмеялся Гена. – Мы уж давным-давно второй десяток разменяли.
И действительно – Кате и Гене было по десять с половиной.
– Хорошо, – согласилась Катя. – Идем отрываться по полной.
И они отправились ночью в ночной клуб. Идут-идут темными и пустынными переулками. И чем дальше идут, тем переулки все темнее и пустыннее становятся.
– Долго еще идти? – спрашивает Катя.
– Уже пришли, – отвечает Гена и загадочно усмехается.
Смотрит Катя – а они у кладбища стоят.
– Ой, – ойкнула она от такой неожиданности, – это же кладбище.
– Ночной клуб как раз на кладбище и расположен, – говорит Гена.
Вошли они в кладбищенские ворота, И вправду – посредине кладбища располагается ночной клуб. А над входом вывеска мигает:
«ВЕСЁЛЫЙ МОГИЛЬЩИК»…
«ВЕСЁЛЫЙ МОГИЛЬЩИК»…
«ВЕСЁЛЫЙ МОГИЛЬЩИК»…
– Что-то мне здесь не нравится, – шепчет Катя, боязливо косясь на кресты и надгробия.
– Да брось ты, Катька, – хохочет Гена. – Это же прикольно – «ночник» на кладбище!
Вошли они в ночной клуб. А там на сцене стоят… скелеты с гитарами.
– Ой, – снова ойкает Катя, – скелеты…
– Еще один прикол! – опять хохочет Гена. – Музыканты загримировались.
Тут на сцену выбежала певица. А лицо у нее – зеленое-презеленое. Как у утопленницы.
Певица начала танцевать и петь:
Смерть пришла ночной порою,
