И обращается к Танечке:
– Синичкина, иди к доске и нарисуй зайчика.
А Танечка молчит, как воды в рот набрала. Не хочется ей, чтобы преподаватель в черную дыру провалился.
– Синичкина, – уже строго говорит Тихон Петрович. – Я, кажется, с тобой разговариваю. Иди к доске и рисуй зайчика.
Вздохнула Танечка тяжко.
– Хорошо, – отвечает, – сейчас я вам нарисую зайчика.
И в то же мгновение Тихон Петрович – фьють! – исчез.
В конце концов этим таинственным явлением заинтересовались ученые. И была создана специальная комиссия во главе с профессором Кислощеевым.
Поместила комиссия нашу Танечку в особую комнату со стеклянной стеной. Сидит Танечка в этой комнате, шоколадные конфетки ест.
А по другую сторону стеклянной стены расположилась специальная комиссия во главе с профессором Кислощеевым… Наблюдает.
Вот дверь отворилась, и к Танечке вошел испытатель по фамилии Степанов. К его ноге был привязан канат на десять километров – для того, чтобы было за что Степанова из черной дыры вытаскивать.
– Здравствуй, Танечка, – говорит Степанов.
– Здравствуйте, дяденька, – отвечает девочка и кладет в рот конфетку.
Не успела она эту конфетку даже надкусить, как испытатель Степанов – фьють! – и исчез… А вместе с ним исчез и канат на десять километров.
Тогда входит к Танечке дублер испытателя Степанова, испытатель Сидоров. Он без каната, но зато с радиопередатчиком.
– З-з-д-д-равствуй, д-д-евочка, – дрожащим голосом говорит Сидоров.
– Здрасьте, здрасьте, – отвечает Танечка.
Испытатель Сидоров – фьють! – и исчез… И тут же заработал радиопередатчик:
– Говорит испытатель Сидоров! Говорит испытатель Сидоров!.. Нахожусь в черной дыре! Лечу куда-то вниз!
– Что там впереди? – интересуется профессор Кислощеев.
– Ни-че-го! – докладывает испытатель Сидоров.
– А позади?
– Ни-че-го!
Прошло десять часов. Сидоров летит. Наступила ночь. Сидоров летит… А специальная комиссия спать легла. Один только профессор Кислощеев бодрствует да еще его секретарша Леночка.
Голос Сидорова с каждым часом становится все тише… тише… тише… Наконец и вовсе пропал.
– Да-а уж, – вздыхает профессор. – Придется мне самому к Танечке идти.
– Ой, что вы, Алексей Алексеич, – всполошилась секретарша. – Ой, не надо, Алексей Алексеич!
– Надо, Леночка, надо, – отвечает Кислощеев. – Наука требует жертв!
И решительно толкнув дверь, профессор переступил роковую черту.
– Танюша, солнышко, – просит, – скажи мне что-нибудь.
Девочка испуганно головой мотает.
– Так надо, милая, – объясняет ей Кислощеев. – Для науки.
А Танечка ни в какую. Молчит как рыба.
Тогда профессор Кислощеев пошел на хитрость. Он широко улыбнулся и говорит:
– А хочешь, я подарю тебе пушистенького котеночка?
– Хочу! – обрадовалась Танечка.
И Алексей Алексеевич Кислощеев – фьють! – исчез.
И сразу же оказался в кромешной тьме, летящим куда-то вниз.
Летит-летит, летит-летит, летит-летит…
Летит…
Летит…
Летит…
Летит…
«Наверное, так и буду ВЕЧНО лететь», – думает профессор… Но не успел он это подумать, как свет внизу показался. И все больше света, все больше…
У-у-у-ух… упал Кислощеев… в детскую песочницу.
Смотрит – а он в коротких штанишках. А на вид ему годика три, не больше.
Рядом с ним сидят другие дети. Мальчики. У одного на ноге веревочка бантиком завязана, другой вертит в руках игрушечный радиопередатчик.
«Ага, – догадался профессор, – это испытатели Степанов и Сидоров. Только маленькие».
– Уходи, – говорят они ему, – из нашей песочницы.
И толкают его. Да сильно так.
– Чего толкаетесь?! – возмутился Кислощеев. – Козявки.
– Сам ты козявка! – закричали в ответ Сидоров со Степановым.
Неизвестно, чем бы все дело кончилось, если б профессора Кислощеева не позвала мама.
– Але-о-о-шенька! – высунулась она из окошка. – Иди-и домо-о-й! Пора ужинать и спать!
Ну, профессор и побежал домой. Прибегает, смотрит: мама – молодая, красивая; и папа – молодой, красивый. Сидят за столом, ужинают.
Сел и Кислощеев.
И тут выяснилось, что есть ему самому не надо. Мама взяла ложечку и начала кормить профессора манной кашкой с малиновым вареньем. Кислощеев знай только рот разевает. И пить ему тоже самому не надо. Опять же мама с ложечки компотиком апельсиновым напоила.
Потом папа взял профессора Килосщеева на ручки и понес в ванную.
Помыли родители профессора в тепленькой водичке, мохнатым полотенчиком вытерли и уложили в мягкую постельку.
Мама тихонечко стала колыбельную напевать:
Заиньки, заиньки,
Не пора ли баиньки.
Вам под осинку,
Алешеньке – на перинку…
«Кла-а-ссно, – думает профессор Кислощеев в полудреме. – Ни тебе семинаров, ни конференций, ни заседаний Ученого совета, ни симпозиумов, ни коллоквиумов… Только ешь, гуляй да спи».
И повернувшись на бочок, Кислощеев сладко уснул.
Волшебное стеклышко
Жил на свете Степан, сантехник. И захотелось ему жениться. А матушка Степану и говорит:
– Девицы, Степушка, они разные бывают. С виду вроде Василиса Прекрасная, а приглядишься – форменная Баба Яга.
А чтобы Степан не ошибся, дала ему матушка волшебное стеклышко. И строго-настрого наказала:
– Перед тем, как жениться, сынок, посмотри на невесту через это стеклышко.
И вот однажды вызвали Степана в квартиру, где кран на кухне протекал. Пришел он. Позвонил. И открывает ему самая настоящая царевна. Та-а-акая красивая, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
– Здравствуйте, – поздоровался с ней Степан. – Сантехника вызывали?
– Вызывала, – улыбается царевна. – Я Василиса Прекрасная. У меня кран на кухне протекает.
Прошел Степан на кухню, начал кран чинить. Чинит-чинит, а сам только о Василисе Прекрасной и думает. О том, как бы на ней жениться.
А тут Василиса заходит. И говорит этак игриво:
– Не хочешь ли ты, Степанушка, на мне жениться?
Степан враз голову потерял.
