— Поменьше пафоса, Вик. А то я не знаю, как и почему страдают корабли под твоим началом. Вечно ты лезешь в самую гущу, чаще всего смело, а иногда и глупо, но всегда ради благого дела, — продолжил выговаривать старый нэко, черные, острые уши которого то и дело дергались укоризненно. — И только поэтому я и берусь за все безнадежные случаи. Так что у тебя? Никак «Люся»?
— Нет, с моей девочкой все хорошо, твоими молитвами.
Мастер Хошисим прищурился, а потом перевел взгляд на Катю:
— А с этой девочкой что?
Взгляд черных глаз пробирал до костей, заставлял неуютно ежиться и думать о том, что может быть мечта и не так близко.
— Вот ей и нужна твоя помощь, — вклинился Вик в гляделки Мастера.
Старый нэко подошел ближе к Кате, нагнулся к самому лицу, всматриваясь в серебристый кант:
— Хм, интересно. Уровень?
— Текущий или потенциальный? — уклончиво спросил куратор.
— Потенциальный я и сам вижу. Текущий, — нетерпеливо оборвал его Хошисим.
— Оператор, — тихо ответила девушка.
Седовласый удивленно поднял бровь, черные уши опять дернулись:
— Оператор? Странно. Неудачное Слияние?
— Скорее лезет куда не просят, — проворчал Вик.
— Кто бы говорил, — вновь осадил его старый нэко, — небось спасала кого?
— Вы как всегда проницательны, Мастер.
— Понятно, почему ты решил взять ее под крыло, — кивнул сам себе нэко. — От меня чего хочешь?
— Вы сможете помочь?
— Раскачать Слияние? — задумчиво спросил сам у себя Хошисим.
Как бы он ни ворчал, ему всегда нравились сложные задачи, а стоящая перед ним девочка была, пожалуй, самой сложной за последние несколько столетий. Такой потенциал и плешивому коту под хвост! Недоглядели толстолобые вояки, опять, небось, с экзаменами намудрили, какие-то такие новости до него недавно доходили, но он не обратил особого внимания, до внешнего мира ему не было никакого дела.
— Это возможно, — наконец ответил нэко, тут же отмечая, как зажглись яркой надеждой голубые глаза, — но работать придется много. И отрабатывать.
— Я готова! — тут же вскричала Катя. — Куратор Вик сказал, что мне позволят Слияние с малыми кораблями, я ради этого… Да я на все готова!
— Тише девочка, — нахмурился Хошисим. — Во-первых, с кем и когда тебе разрешить Слияние — это решать не Вику, а мне. Во-вторых, до этого также далеко, как пешком до Двойной Луны. Попробуешь сейчас — сгоришь, как сверхновая, так что потренируешься пока на других биомехах.
— Да, Мастер Хошисим, — вновь включила «послушную девочку» Катя.
Судя по довольной улыбке куратора и нэко, очень вовремя.
— Ладно, возьму я твою девочку, попробую и ее «полечить». Пусть приходит завтра с самого утра, начнем потихоньку.
— Спасибо! Спасибо Вам огромное, Мастер Хошисим! — радостно воскликнула Катя, вновь склоняясь перед седым нэко.
Из ангара она вышла буквально окрыленная — пусть полетов пока не будет, но будут же сами корабли, такие чудесные, такие… Такие!
— Идем, определим тебя на постой.
— Куратор Вик, спасибо Вам, я никогда не забуду, что Вы для меня сделали!
— Погоди благодарить. Хошисим… он очень своеобразный, ты еще не раз проклянешь миг знакомства с ним, но, если кто и может помочь, так это он.
— А можно спросить?
— Ну попробуй, — разрешил куратор, его забавляло искреннее любопытство девушки, как и ее попытки казаться старше, чем она есть.
— Сколько лет Мастеру?
— А вот этого никто не знает. Когда я поступил в Академию, он уже был в Ангаре 324 главным, и уже выглядел таким.
- Я не думала, что… Ну что бывают старые нэко.
— Их и не бывает, ты же наверняка читала про их генетические особенности — медленное взросление, замирание на двести-триста лет в одном внешнем возрасте и потом стремительное увядание и смерть, буквально за несколько дней.
— Тогда как так? — невнятно спросила Катя, не решаясь сказать про морщины и седые волосы.
— Без понятия. Вполне возможно, что результат какого-то эксперимента или приключения, закончившегося крайне плохо. Хошисим об этом не распространяется, а остальные предпочитают не спрашивать — себе дороже.
— А можно еще вопрос?
Вик кивнул, девчонка спрашивала о том, о чем вообще говорить не стоило, но уж лучше он сам ей все это расскажет, чем она в своей излюбленной манере влипнет по самые хорошенькие ушки.
— Ты хочешь узнать, почему я поклонился ему как старшему?
— Э, да, — удивленно ответила Катя. — Это же не тайна?
— Никаких тайн, просто Хошисим гениальный механик, способный восстановить почти любой биомех, в каком бы состоянии он ни был. Представляешь, какое это ценное качество в Академии, где каждый немного помешен на своем Чи-друге?
— Чи-друге… — завороженно прошептала Катя, — так называют личный биомех?
— Биомех звучит холодно и отстраненно, совсем не так, как чувствуешь машину, сливаясь с ней. Поэтому мы и говорим Чи-друг.
— «Люся» Ваш Чи-друг?
— Да, мой самый верный и надежный друг.
— И все же Вы разрешаете другим Сливаться с ней? Разве, Вы не…
— Ревную? Всегда, — отрезал Вик, девочка невольно задела болезненную тему, — Поэтому ненавижу учить, но приходится.
Резкая отповедь немного обескуражила Катю, до нее с опозданием дошло, что задавала она далеко небезопасные вопросы, но что делать если не обо всем можно прочитать в энциклопедии?
— Простите, куратор, я…
— Забудь. Ты спросила, я ответил, раз уж взялся за вашу группу, то буду исполнять свой долг как положено. Поэтому можешь задавать мне любые вопросы, но с другими будь осторожней.
— Да, куратор, спасибо, куратор.
До жилого корпуса они дошли довольно быстро, Вик сверился с наручным коммуникатором и уверенно повел свою подопечную по широким коридорам, попутно продолжая инструктаж:
— Жилых корпусов по всей Академии семь, по количеству факультетов, плюс административный. Тебя я поселил тут, так сказать, авансом — это корпус Летящих-во-тьме, знаешь, что это означает?
— Пилоты малых кораблей, осуществляют поддержку основных ударных сил, как наземных, так и воздушно-космических, но могут служить и в качестве разведчиков на малые и средние расстояния, — на одном дыхании отбарабанила Катя.
— Верно. Летящие-во-тьме — один из самых престижных факультетов, и что-то мне подсказывает, что именно на него ты хотела попасть.
— Да, куратор Бешан, — сдержанно ответила Катя, хотя все внутри нее ликовало и плясало при взгляде на эмблему, красующуюся почти над каждой аркой, у каждой двери.
