Бросаю взгляд на часы на стене и замираю. Стрелки показывают половину двенадцатого: я потеряла последний шанс увидеть Призрака. Каждая минута разрывает наши отношения и прокладывает между нами пропасть. Меня качает, но Ким подходит ближе и, поддерживая за талию, ведет к столу.
— Веришь в чудеса и совпадения?
— Не очень, — голос слабый от переживаний и болезни, но я стараюсь показать сдержанную улыбку. Я не хочу быть тварью и портить родным праздник. И Киму не хочу его портить.
— Хочешь расскажу тебе кое-что?
Киваю и тянусь за долькой апельсина. Кладу в рот и с удовольствием облизываю пальцы. Никогда не любила цитрусовые, а сейчас жутко захотелось. Ким сглатывает, присаживается напротив и только собирается начать, как в комнату заходят родители.
18
Тихо, ласково шепчет ветер, и скользит по разогретой коже нежно пальцами сладкий вечер, и остыть мы уже не можем.
— Ты помнишь Максима, доча? — спрашивает мама. Она ставит по центру стола тарелку с горкой пюре. — Помнишь мальчика, что ноги тебе обтаптывал на уроках?
Гляжу на мужчину, а она не сводит глаз с мамы. Почти с сыновьей любовью смотрит на нее и улыбается. Какой же он красивый. Как я могла думать о нем плохо, совсем не зная?
— Ты меня не узнала? — говорит он, повернув голову. В синих глазах грозы и дожди, волны и моря, а в светлых волосах пятнышки цветных лампочек отражаются. — Времени прошло много, да. А я узнал тебя. Такая же рыжая веснушка, как и раньше.
— Но ты же в Америку уехал еще в третьем классе. Да и поменялся очень, — немного дрожу от волнения. Вот почему я видела Кима во сне, в том зале. Вот почему он так потрясающе танцует. Бывший мамин ученик, бывший мой партнер. Столько лет прошло, не сосчитать. После него я бросила танцы, увлеклась сочинительством и рисованием. Правда, мама заставляла два раза в неделю на контемп ходить, для души, так сказать. Ну, и гибкость телу не помешает. Я и не сопротивлялась.
— Ярина, а ты почему не сказала, что с работы ушла? — строго спрашивает папа. Несет перед собой румяную курицу. Ставит ее и подходит ко мне. Садится на диван и ласково обнимает за плечи.
— Меня ушли, — отвечаю натянуто. — Вовка меня в плагиате обвинил…
— И почему не поделилась? Мы что не люди, поняли бы? Перед праздником сидишь без гроша, — отец убирает мои волосы за ухо и прижимает к себе сильней. — Ох, упертая и самовольная. Все правильно. Так и должно быть, Яра, но только в меру. А если бы мы не пришли?
— Отмечала бы в постели, — я грустно улыбаюсь и пожимаю плечом, ласково глажу папину сухую руку.
— Все, садимся! — декламирует мама. — На часах без пяти, скорее.
Ким откупоривает шампанское, я гляжу в его лицо и хочу, пытаюсь, узнать. Не получается. Просто старый знакомый, просто далекий забытый друг. Не более. Каждый поворот секундной стрелки, впивается в грудь и заставляет сцепить зубы до боли. Я просто должна отпустить прошлое и начать будущее. Ступить в Новый год с новыми надеждами и желаниями.
Ким подает наполненный бокал и слегка касается моей руки теплыми пальцами. Нежно и осторожно, не навязываясь. Смотрит на меня, как на божество, а мне от этого неловко и горько. Он здесь — реальный, настоящий, а я тоскую по тому, кто украл покой на много лет. По мужчине, что остался за пределами декабря. Разве это справедливо? Ведь уже тогда, четыре года назад, глядя на Кима на плакатах, я безумно была влюблена. Тайно мечтала познакомиться, услышать его голос вживую, а не только из колонок. Убеждала себя, что ревность к его похождениям беспочвенна, что он «звязда», а я — никто. Да только, когда появился Призрак, я о шебутном музыканте сразу забыла.
И сейчас Ким, как простой обычный парень, стоит рядом и говорит мне:
— С Новым годом, Ярина! С Новым…
Его слова обрывают куранты. Бой переплетается с широкой композицией Ханса Зиммера, что звучит из динамика. Меня ведет от осознания, что все слишком знакомо и близко. Повторяется. Гляжу в глаза мужчины и вижу в них золотое пламя: фейерверк взрывается за окном огромным пионом и отражается в радужках Максима кругляшками боке. Обнимаю его от накативших чувств и узнаю запах чайного дерева от волнистых волос.
Мой. Призрак. Нашел меня.
Эпилог
Поцелуи опять на грани затрепещут, смешавшись в болью.
И нет ярче, чем глаз сиянье, комкать простыни, быть с тобою.
Родители около часэ ночи засобирались домой. Отец так и не выпил шампанское, потому что был за рулем. Он поднимал бокал с апельсиновым соком и щедро сыпал веселыми тостами. Я сидела возле Кима и сжимала его ладонь. Мой. Никому не отдам.
Потом мы вместе убираем со стола и много говорим о танцах, музыке и успехе Кима. Оказалось, что он сейчас не поет уже, а пишет музыку для фильмов. Говорит, что ему так спокойней. А когда включается его трек, я на мгновение проваливаюсь в волнующий экстаз. Мурашки бегут по телу. Чувствую, как еще чуть-чуть, и меня взорвет от восторга. Ким улыбается, потому что все видно по моим глазам, и на светлых щеках любимого появляется румянец смущения.
Пока родители одеваются, я благодарю их за праздник и, когда обнимаю, едва сдерживаю радостные слезы. Мама пожимает мне плечо и мягко улыбается. Ким стоит за спиной и не отпускает талию, будто боится, что я исчезну. Чувствую прикосновение его чутких ладоней и не могу сдержать дрожь.
— Не упусти свое счастье, — читаю я по маминым губам и киваю в ответ.
Когда родители выскальзывают из квартиры, в коридоре резко становится тихо. Музыка сменяется одна на другую, ласково вплетаясь звуковыми волнами в уши. Холодный воздух из подъезда вмиг растворяется в жарком и ненасытном поцелуе.
Ким прерывается и касается моего лба горячими губами. Как я могла не признать в нем Призрака? Чуть не прогнала. Чуть не упустила шанс.
— Ты пришел, — шепчу. По коже бежит порывистое дыхание мужчины.
— А как иначе?
— Мой. Призрак.
— Кто угодно, лишь бы ты больше не рычала.
Отодвигаюсь и всматриваюсь в его мужественное лицо.
— Ты помнишь меня?
— Конечно! — он смеется и касается моих локонов длинными пальцами. — Такая крошеная веснушка и копна кроваво-красных волос. И твои ноги, что вечно попадались мне под туфли.
— Нет, я не об этом, — говорю и кладу ладонь на гладковыбритую щеку. Ищу ответы в его взгляде. — Призрак? Это ты приходил во сне?
Он коротко моргает, будто боится признаться, а потом медленно растягивает коварную, но обворожительную улыбку.
— Думала, что не найду? Я же обещал.
— Я так испугалась, что меня потянуло к другому. Боялась, что ты бросишь… Обидишься.
