Чтобы не дергаться и сосредоточиться на дороге, намеренно выключила мобильный и бросила его в бардачок. Подальше. А мерзкий Шантажист все равно не выходил из головы. Я до безумия хотела его разоблачить, будто это очистит меня от старых грехов. За-блу-жде-ни-е. Ничего меня не очистит. Я навсегда запятнана чужим горем. И не одним.
Вернувшись домой, с порога, не разуваясь, пошла в кухню и включила чайник. Долго стояла над столом и смотрела в одну точку перед собой. Сдерживала слезы и истерику, цеплялась за силу воли, как тонкую соломинку, а потом не удержалась. Рвануло так, будто в грудь попала разрывная пуля. Я рухнула под стол, оттолкнув рукой табурет, скрутилась клубочком и, пока чайник не взвыл, ревела и орала в пустые стены.
Хорошо жить одной. Хорошо быть одной. Никому не нужно объяснять, что со мной не так. Это первая из причин, почему я не подпускаю к себе ухажеров. Вторая слишком болезненна, чтобы ее вспоминать.
Заварив чай, я все-таки скинула пальто, обувь и заплыла в душ. Вода сняла немного напряжение, расслабила мышцы и сделала меня вялой и сонной. Закутавшись в махровый халат, я выползла с чашкой в комнату и расположилась на диване. Подтянула к себе столик и, спрятав под пледом замерзшие ноги, открыла ноут.
Первое, что вбила в поисковик, это имя – Арсен Лиманов. Я должна его проверить. Пока прогружались результаты, открыла соцсеть, единственную, которой пользуюсь, и удивилась отсутствию сообщений.
Как это «мерзкий облезлый птиц» не дергает меня дальше?
Рано я порадовалась. Тут же прилетело сообщение. От Ворона. А следом, с разницей в секунду, от шефа.
Долго держала курсор над окошком чата и сомневалась, кого первым открыть, и все-таки кликнула по значку черных крыльев.
Raven: Хорошая девочка. Послушная.
И много-много огненных смайлов, а потом прилетело фото моего белья, разложенное на темной ткани.
Забрал? Так быстро? Неужели охранник?
Raven: Теперь можно ввести правила игры.
Тая: Какие правила? Ты бесконечно будешь с меня соки тянуть?
Raven: Какая догадливая. Ты раздетая?
Тая: Так я тебе и сказала, петух драный. Давай встретимся, и я разденусь!
Raven: Встретимся, что ты кипятишься, Афина? Или потекла от одной мысли, что окажусь в тебе?
Тая: Пошел ты! Извращенец!
Raven: Ха. Это я извращенец? Ты трусы незнакомому человеку оставила в столе, а я еще и извращенец? Совсем обнаглела.
И рядочек смайлов. Ржущих и не краснеющих.
Ненавижу!
Я задохнулась от его наглости. Долго кусала согнутый палец, думая, как ответить, чтобы поострее, чтобы задеть его и унизить в отместку за его поступки, но потом осознала, что шантажист этого и добивается. Он пытается вывести меня на эмоции, чтобы я сломалась. Здесь нужна другая тактика. Хочет покорности? Будет ему податливая телочка. Только она его засадит глубоко в тюрьму.
И внезапно я поняла, что это не обязательно может быть мужчина. Вдруг это Зина или Таня? Может же женщина прятаться з аокошком чата? Может. Значит, нужно потихоньку вывести его на чистую воду.
Тая: Хорошо. Хочешь играть? Я согласна. Но на один мой ход, ты делаешь встречный.
Raven: Баш на баш? Это при том, что у меня на тебя компромат? Не много ли ты требуешь, Афиночка? Не слипнется?
Смайл «удивленная рожа» прилетел следом. Я скоро даже привыкну к этим экспрессивным картинкам, но для меня эти кривые мордочки – слишком плоские эмоции. Ненастоящие.
Тая: А ты планируешь меня извести своими раздеваниями и пошлыми просьбами, урод? Да хрен тебе.
Не до конца понимаю, что творю, но распахиваю халат, делаю снимок с вебки и нажимаю «отправить».
Тая: Мне плевать, что ты требуешь, проси, что хочешь. Мне важно, зачем и почему? Что я тебе сделала? И как далеко ты готов зайти?
Он замолчал на несколько минут, а я за это время успела сто тысяч раз пожалеть о выходке, но уже не отменить. Посмотрим, что из этого выйдет.
Raven: И что ты хочешь от меня на свои плоские сиськи?
Плюс «ржущая рожа в слезах» смайлом. Нет, рядочком смайлов. Двумя. Тремя рядочками.
Тая: Не нравятся, не смотри.
Raven: Еще как нравятся, я даже подрочил на них.
Тая: Так я тебе и поверила! А вдруг ты баба? Я же не вижу твоего лица.
Raven: Лицо не покажу, не проси *озадаченный смайл*
Тая: Тогда спокойной ночи, дрочи дальше. Либо ты показываешь мне что-то, что докажет, что ты мужик, либо я больше не играю. Честно? Можешь раскрывать меня. Ну же! Отправляй в сеть видео прямо сейчас! Что ты ждешь? Не-е-ет, ты играешь не ради этого. Я права?
Несколько минут тишины и пустого окна входящих убеждают меня в том, что я попала в яблочко.
Raven: И что ты хочешь увидеть?
Тая: Покажи свои руки.
Шаг 19
Raven: Я подумаю.
И над значком черных крыльев загорелась надпись «оффлайн».
Я так разошлась, так вспыхнула желанием вывести его на белый свет, что быстрая капитуляция мерзавца шокировала. Почему он ушел? Не дожал меня на что-то большее, чем грудь. Что его остановило?
Я откинулась на спинку дивана и, глядя на шар люстры, долго мучилась желанием очистить чат и удалить свое фото, но почему-то не сделала этого. Не боюсь я черного клювастого! Да и он сохранил снимок, нет сомнений. Это всего лишь обнаженная грудь, ничего не случиться. Она снята впопыхах, там даже моего лица не видно.
Раньше мне приходилось делать более противные вещи, Коша требовал реалистичности, а я велась. Поначалу. А потому уже и от страха переступала через себя. Так что, уже ничего не страшно, хотя возвращаться в это прошлое я не собиралась. И не собираюсь!
Глянула на чат. От Лиманова все еще мерцало входящее. Снова будет на обед звать и извиняться? Скрывает что-то шеф, вот чувствую, но нет сил еще и его бояться.
Кликнула по аватарке Лиманова, и окошко чата показало мне всего три слова. От них стало внезапно тепло на душе, будто мама заглянула в комнату и сказала: «Привет», хотя это невозможно – у меня никого нет и не было.
Арсен: Добрых снов, Таисия.
Никаких тебе смайлов или расшаркиваний. Шеф был не в сети уже полчаса. Получается, прислал мне пожелание и выключился. Приятно, вот же засада. Но нельзя. Нельзя симпатизировать. Я не хочу подпускать к себе мужчин. Даже таких интересных и привлекательных.
Облегченно выдохнула, легла на бочок и закуталась в плед. Хотела уснуть, но не смогла. Смотрела в спинку, обитую коричневым жаккардом и глотала горечь. Что-то ворочалось под горлом, опускалось на грудь и терзало ребра. Предчувствие, что я что-то упускаю, не вижу очевидного.
