— Я ничего подобного не предлагала, — возразила Мамеха.
— Это не очень щедро с твоей стороны.
— Щедрые люди не становятся гейшами, — сказала Мамеха. — Они становятся покровителями гейш.
— Ну, тогда ладно, — сказал Директор и сел.
Должна сказать, меня очень обрадовал такой поворот событий. Я чувствовала себя очень неловко, хотя все остальные наслаждались этой ситуацией.
— Итак, на чем я остановилась? — спросила Мамеха. — Да, я принесла ширму для переодевания и думала, ее будет достаточно для защиты от Конда-сан. Когда я вернулась из туалета, то нигде не могла его найти. Я начала переживать, ведь мне нужен был парик для нового выхода. Вскоре он появился, но выглядел очень ослабевшим и взмокшим. В руках он держал мой парик. Я спросила, может, у него что-то с сердцем, но он лишь извинился и помог мне надеть парик. Позже, вечером, он протянул мне записку, в которой было написано следующее…
Тут Мамеха замолчала. Наконец один из мужчин сказал:
— Ну же, что он написал?
Мамеха закрыла глаза рукой. Ей было так стыдно продолжать, что все засмеялись.
— Хорошо, я расскажу, что он написал, — сказала гейша, начавшая рассказ. — Там было что-то вроде следующего: «Дорогая Мамеха. Ты самая прекрасная гейша в Джионе и так далее. После того, как ты надеваешь парик, я всегда храню его и держу в своей мастерской, чтобы иметь возможность нюхать запах твоих волос несколько раз в день. А сегодня, когда ты побежала в туалет, я пережил самый прекрасный момент в своей жизни. Пока ты была внутри, я спрятался за дверью, и прекрасный звук, более прекрасный, чем звук водопада…»
Мужчины засмеялись так громко, что гейша замолчала, пережидая, пока они успокоятся.
— …и прекрасный звук, более приятный, чем звук водопада, заставил напрячься и окаменеть ту часть моего тела, из которой вытекает ручеек…
— Он так не говорил, — сказала Мамеха. — Он написал «прекрасный звук, более красивый, чем звук водопада, возбудивший меня от одной только мысли, что твое тело обнажено…».
— После этого он сказал ей, — продолжила другая гейша, — что не мог сдержать свое возбуждение и надеется испытать подобное состояние еще раз.
Конечно, все опять засмеялись, и я тоже сделала вид, что мне смешно. Но, честно говоря, мне показалось странным, что эти мужчины, заплатившие приличную сумму за пребывание здесь, в окружении женщин, облаченных в красивые, дорогие платья, на самом деле испытывали потребность в таких историях, напоминавших истории из моего детства, рассказывавшиеся у пруда в Йоридо. Я представляла себе, что здесь будут вестись разговоры о литературе, о Кабуки или о чем-нибудь подобном. И, конечно, в Джионе было и такое, просто так получилось, что моя первая вечеринка оказалась иного свойства.
В то время как Мамеха рассказывала свою историю, мужчина рядом со мной потирал руками свое лицо и практически не участвовал в беседе. Он сидел, внимательно глядя на меня, после чего неожиданно спросил:
— Что с твоими глазами? Или я слишком много выпил?
Он на самом деле много выпил, но я решила, что мне лучше этого не говорить. Прежде чем я смогла ответить, он передернул бровями и так тряхнул головой, что облако перхоти упало ему на плечи. Как выяснилось, за обильную перхоть его прозвали в Джионе Господин Снегопад. Казалось, он забыл вопрос, с которым обратился ко мне, или же не ожидал получить ответ, потому что теперь он спросил, сколько мне лет. Я сказала, что мне четырнадцать.
— Ты самая взрослая четырнадцатилетняя девушка из встречавшихся мне раньше. Возьми это, — сказал он и протянул мне свою пустую чашку для сакэ.
— Нет-нет, спасибо, господин, я ведь начинающая…
Так учила меня отвечать Мамеха, но Господин Снегопад не слушал меня. Он продолжал держать чашку до тех пор, пока я не взяла ее, а затем протянул мне бутылочку сакэ.
Я не ожидала, что мне придется пить сакэ, потому что начинающая гейша должна выглядеть по-детски. Но мне не хотелось ослушаться его. Прежде чем налить мне сакэ, он еще раз тряхнул головой, и я с ужасом заметила, как несколько белых хлопьев упало в чашку. Господин Снегопад наполнил ее сакэ и сказал мне:
— Теперь пей. Это первая из многих. Я улыбнулась ему и начала медленно подносить чашку к губам, не зная, как поступить, но, слава богу, Мамеха спасла меня.
— Это твой первый день в Джионе, Саюри. Будет нехорошо, если ты напьешься, — сказала она, прежде всего для Господина Снегопада. — Просто пригуби сакэ, и все.
Я послушалась ее и лишь слегка намочила губы. То есть я плотно сжала губы и наклоняла чашку с сакэ до тех пор, пока не почувствовала, как жидкость коснулась их. После этого я быстро поставила чашку на стол и сказала: «Гм, очень вкусно!» — и достала из-за пояса носовой платок. Промокнув свои губы, я почувствовала облегчение и с радостью отметила, что Господин Снегопад этого не заметил. Он сидел, уставившись в чашку, которую я поставила на стол, и вдруг неожиданно взял чашку двумя пальцами, опрокинул ее в рот, а затем, извинившись, встал, чтобы пойти в туалет.
Начинающая гейша обычно сопровождает мужчину до туалета и обратно, но новенькие этого не должны делать. Когда в комнате нет начинающих гейш, мужчины ходят в туалет самостоятельно. Но Господин Снегопад стоял, глядя на меня до тех пор, пока я не поняла, что он ждет меня.
Я не знала расположения помещений в чайном доме Комория, но Господин Снегопад знал это прекрасно, и я следовала за ним. Он постоял в стороне, пока я открывала ему дверь в туалет. Когда я закрыла за ним дверь и ждала, пока он выйдет, я слышала, как кто-то поднимается по ступеням, но не придала этому значения. Господин Снегопад вышел, мы с ним вернулись обратно, и я заметила, что в комнате появилась еще одна гейша со своей младшей сестрой. Они сидели спиной к двери, и я не видела их лиц. Но когда мы обошли вокруг стола и заняли свои места, я оцепенела. Напротив меня сидела женщина, которую я всеми силами старалась избегать. Мне улыбалась Хацумомо, а рядом с ней сидела Тыква.
Глава 15
Хацумомо улыбалась, как и все нормальные люди, когда радовалась чему-то, но наибольшую радость она испытывала, если ей удавалось заставить кого-то страдать. Вот почему она с сияющей улыбкой на лице произнесла:
— О боже! Какое странное совпадение. Это новенькая! На самом деле я не должна рассказывать эту историю, чтобы не смутить бедное создание.
Я надеялась, что Мамеха извинится и уйдет с вечеринки вместе со мной. Но она лишь бросила на меня беспокойный взгляд. Видимо, она почувствовала, что оставить Хацумомо наедине с этими мужчинами равносильно тому, что покинуть горящий дом, лучше остаться и контролировать ситуацию.
— Наверное, нет ничего более сложного, чем быть новенькой, — сказала Хацумомо. — Ты так не думаешь, Тыква?
Тыква к тому времени находилась в роли новенькой уже шесть месяцев и считалась оперившейся начинающей. Я посмотрела на нее в надежде получить поддержку, но она сидела, уставившись в стол. Я знала ее так хорошо, что, заметив маленькую морщинку над ее носом, поняла, как она расстроена.
