– Не надо, – снова в унисон ответили Коля и Вика.
– Правильно. Да и вообще Ходящие близ Смерти или те же сноходцы товар штучный, их надо опекать и очень внимательно следить за тем, чтобы кто-то из обитателей Ночи инициативу по его использованию у отдела не перехватил. – Тетя Паша села на стул, стоящий около стены, и положила руки на колени. – Ладно, не суть. Относительно Жужу – это призрак довольно известный, про нее даже в книжках пишут. При жизни Жужу была прехорошенькой барышней родом из Франции, служила модисткой в одной из местных лавок, и каким-то образом умудрилась захомутать Савву Морозова, миллионщика и промышленника. До сих пор не понимаю, где они пересечься смогли, вроде бы ничего общего? Ладно бы она проституткой была, тогда ясно, но за ней ничего подобного не значилось вроде. Впрочем, к делу это отношения не имеет. Тем более, что там вроде на самом деле любовь завертелась, по крайней мере с ее стороны, через это она и погибель свою нашла. В мае девятьсот пятого года боевики партии под руководством Красина Савву в Ницце убрали из-за наследства, потому как на нашу революцию деньги были нужны, и, само собой, все это в газеты попало почти моментально. Продавали же газеты тогда мальчишки молоденькие, а чтобы товар повеселее шел, они громко выкрикивали самые горячие новости. Ну вы небось в сериалах такое видели?
Молодые люди дружно кивнули.
– Жужу как раз по Кузнецкому в пролетке ехала, – продолжила уборщица. – Вот и услышала «Смерть миллионщика Морозова в Швейцарии!». Сердечко у нее зашлось, она даже «ваньку»-извозчика останавливать не стала, выпрыгнула на ходу, чтобы газетку купить, и тут же под другую пролетку попала, причем с летальным исходом. Может, лошадь ее копытом в висок припечатала, может, оглобля голову проломила – уж не знаю.
– Грустно, – шмыгнула носом Вика. – За любовь пострадала.
– За нее потом и убивать начала, причем еще до того, как в землю легла, – в тон ей ответила тетя Паша. – Парнишка, что невольно причиной ее смерти стал, в ту же ночь на тот свет отправился. Задушили его белым чулком с золотой окантовкой. Угадайте, кто такие чулки носил?
– Жужу, – хором сказали ребята.
– Верно, – одобрила их ответ старушка. – Она. Ей их Морозов из Парижа заказывал, за большие деньги. Ну, наверное, в первопрестольной еще кто-то в таких ходил, но вряд ли какая-то зажиточная красавица с Тверской или Мясницкой стала бы столь дорогим предметом гардероба душить мальчишку-газетчика на Кузнецком мосту, да еще и в подворотне. Согласитесь, на что оно ей?
– Никакого смысла, – подтвердила Вика, которую история, похоже, крайне увлекла.
– Ну на одной жертве модистка не угомонилась, за следующие две недели еще троих газетчиков на тот свет отправила, после чего обитатели данной улицы остались без свежей прессы, стали ее мальчишки стороной огибать. А после и Жужу пропала, перестали ее тень в подворотнях видеть, и аж до двадцать второго года о ней никто ничего больше не слышал.
– Но потом она раз – и снова появилась, – предположил Нифонтов.
– Верно. – Тетя Паша мило улыбнулась. – Сначала снова мальчишку задушила, но никто особого внимания на это не обратил. Война уже кончилась, да и бандитизм в городе пресекли более-менее к тому времени, но трупом, пусть даже детским, кого-либо тогда удивить было трудно. Но следом за этим она двух водителей из гаража особого назначения удавила, а вот это уже было серьезно. Тогда на Кузнецком много народу из Совнаркома обитало, за ними машины, понятное дело, из ГОНа подавали. Очень этим товарищам не понравилось произошедшее. Сами представьте – они в авто садятся, а за рулем покойник обнаруживается, с оскаленным ртом и выпученными глазами.
– Кому такое понравится, – согласился с ней Коля, глянув на тело пострадавшей. – Только непонятно, при чем тут водители? Они же газеты не продавали?
– Не продавали, – подтвердила тетя Паша. – Но взаимосвязь, представь себе, все же есть. В той пролетке, что Жужу сбила, какой-то чиновник ехал, потому она автоматически зачислила в список личных должников и всех тех, кто возит казенных людей. Шоферы из ГОНА прекрасно в эту категорию укладывались. Ох, какой шорох после этих двух убийств поднялся! До Дзержинского дело мигом дошло, все же не каких-то частников пришибли, а людей из аппарата ВЧК, ГОН-то по их ведомству проходил. Ну и Фрейману тогда крепко хвоста накрутили, понятное дело. Город – его епархия, значит, он за все в нем происходящее в ответе.
– А Фрейман – это кто? – уточнила Вика.
– Йося Фрейман тогда московским уголовным розыском командовал, – пояснила тетя Паша. – Он после Трепалова его возглавил. Или нет, вру, после Никулина. Да и не это главное. Йося был человек умный, понял, что здесь дело нечистое, поскольку просто так этих шоферов было не убить. Понимаете, в ГОН абы кого не брали, туда попадали люди крепкие, хорошо знающие, как защитить и себя, и того, кого везешь. Незнакомого они за спину к себе сроду не подпустили бы. Да и как кто-то посторонний попадет в казенное авто? Там с дисциплиной был порядок, уж поверьте. Вот тогда Фрейман ко мне по старой памяти и обратился, мол – пособи. Я только-только в столицу из Бухары вернулась, меня оттуда Бокий вызвал, потому что работать некому было. Почти все наши либо по стране колесили, либо погибли.
Весь этот рассказ вызывал у Коли ощущение легкой нереальности, потому что поверить в это все было довольно трудно. Нет, конечно, все так и случилось на самом деле, не верить тете Паше глупо, но некая тонкая грань времени, отделяющая людей из учебника истории от дня сегодняшнего, мешала ему, как крошка в постели. Читай он про это в книге или смотри телепередачу – и никакого сбоя восприятия не возникло бы, это укладывается в картину мироздания. Но тут другое. Тут – очевидец, который рассказывает о событиях, в которых он сам участвовал. Событиях столетней давности!
– Ну я покрутилась там, тут, подняла архивы, кое с кем пообщалась, и картинка сложилась, – продолжала тем временем вещать тетя Паша. – Встало все на свои места. Вот только с нейтрализацией объекта возникли проблемы. Ходящий, как я сказала, меня терпеть не мог, а отправлять изрядно задержавшуюся на свете душу в мир иной у нас тогда никто не умел. Отдельно замечу – задержавшуюся, но не переродившуюся. Да и сейчас не умеет, это наука высших порядков, потому я Жужу в ловушку и загнала. Хорошая ловушка, надежная, одно из последних изобретений Фабра д'Оливе. Мне ее секрет один из учеников Штейнера в начале девятнадцатого года открыл, когда мы с ним в кяризах Баку кое-какую вещицу искали на паях. Правда, он честное слово с меня стребовал, что я другим этот секрет не открою. Очень интересный мужчина был, просто крайне. А уж живучий какой…
Тетя Паша лукаво улыбнулась, глаза ее сверкнули как-то особенно, по-молодому. А Коля тем временем подумал о том, что живучесть ученику неизвестного ему Штейнера, похоже, не помогла.
– Так вот, – продолжила уборщица. – Вылезти из ловушки Жужу никак не могла. А теперь, товарищи сотрудники, ваш выход. Какие два вывода можно сделать из услышанного?
– Кто-то Жужу помог освободиться, – снова почти синхронно произнесли Коля и Вика.
