– Тебе до пенсии еще служить и служить, – резонно заметил Ровнин. – Или ты себе руку отпилишь, чтобы по инвалидности уйти?
– Лучше без руки дома сидеть, чем с этой блаженной работать! – рявкнула Тицина. – Чего тебе, Нифонтов?
– Мне бы к шефу, – выставил перед собой ладони Коля. – И сразу – я соблюдаю нейтралитет, то есть в ваши дела не лезу, все разборки – без меня!
– То-то ты ее с собой никогда на выезд не берешь, – злорадно заметила Валентина. – С чего бы такая доброта? А я скажу…
– Вот-вот! – поддержала ее с лестницы Евгения. – А я без работы тут совсем скоро одичаю!
– Николай, рад тебя видеть. – Ровнин встал из-за стола, спешно подошел к оперативнику, буквально втащил его в свой кабинет, аккуратно оттеснил за порог демонолога, сообщив той: – Работа есть работа, Валентина. Личное потом, сначала служебное.
После он еще с минуту постоял у двери, убедился, что Тицина, недовольно ворча, отправилась к себе, облегченно вздохнул и сообщил Коле:
– Ужас какой-то. И правда – откуда на нас свалилось это бедствие? За какие грехи?
– Из отдела кадров, – резонно предположил Нифонтов. – Откуда же еще? Да и не такое она бедствие, на самом деле. Просто у Женьки детство еще в заднице играет, несмотря на то что она вроде уже и взрослая деваха. У меня двоюродная сестрица такая же была, почти до «четвертака» дурью маялась, за ум браться не хотела.
– И? – заинтересовался Ровнин.
– Залетела, замуж вышла, родила, перебесилась, – лаконично ответил Коля. – Сейчас в мэрии нашего города работает, после работы домой сразу бежит, мужа борщом кормить.
– То есть ты предлагаешь мне Мезенцевой мужа найти, что ли? – озадачился Ровнин. – Или самому инициативу в плане оплодотворения оной особи женского пола проявить?
– Я ничего не предлагаю – передернул плечами парень, который до сих пор не всегда мог понять, когда его начальник шутит, а когда говорит серьезно. – Просто сказал, что раньше или позже она повзрослеет, тогда и ясно станет – выйдет из нее толк или нет.
– А если ее порвут на куски до того? – устало поинтересовался у него Олег Георгиевич. – Потому что она головой соображать пока не желает и лезет во все щели? А нам после с этим жить?
– Очевидный ответ на очевидный вопрос – мы все раньше или позже умрем на этой службе, как недавно совершенно верно сказала тетя Паша, – философски заметил Коля. – Судьба у нас такая. Я это еще в том году прекрасно понял, и потому полностью перестал на данный счет беспокоиться. Само собой, надо делать все, чтобы свидание с вечностью отодвинулось как можно дальше, но конечный результат от этого не изменится. Женька все это осознает, тем более что мозги у нее все же есть, тут Валентина не права. Ну а если нет – похороним ее на участке, принадлежащем отделу, и типовой памятник установим.
– Может, ты и прав, – подумав, произнес Ровнин. – Однако, когда только заматереть успел, вроде вчера только знай глазами хлопал и всему удивлялся? Что до Мезенцевой – все-таки на самотек данный процесс пускать нельзя, потому ты, Николай, начинай ее к своим операциям привлекать. Не дергайся и не сверкай глазами, возражения не принимаются, потому что это приказ! А теперь выкладывай, зачем пожаловал.
– Четвертый случай по амулетам, – поняв, что от неизбежности в лице Евгении теперь не увильнуть, чуть опечаленно доложил парень. – Все, можно Вику к делу подключать.
– Это те, что неприглядные и черные пожелания хозяйки выполняют? – уточнил Ровнин. – Помню, был о них разговор по зиме. Виктория мнение свое высказала, как они сработаны – качественно, нет?
– Дилетантская поделка, – тут же ответил Коля. – Без вариантов.
– Значит, опять какому-то обалдую в руки не та книга попала, – поморщился шеф Отдела. – Когда же они уже наконец кончатся!
– Обалдуи? – уточнил Нифонтов. – Да никогда, в наших широтах их еще минимум лет на пятьсот припасено.
– Это понятно, – отмахнулся Ровнин. – Я о магической макулатуре. Сколько ее изымать можно? Ведь года не проходит, чтобы опять что-то да не всплыло. Хотя это я так, для проформы жалуюсь, у нас сейчас еще ничего ситуация. А вот в шестидесятые-семидесятые вообще беда была.
– Почему? – заинтересовался Коля.
– Так большая застройка в столице началась, деревни десятками сносили, чтобы «хрущевки» на их месте ставить. Сначала строители Черемушки воздвигли, а потом дальше пошли, до Коньково с их яблоневыми садами добрались и Теплых Станов, – пояснил Ровнин. – А деревни те через одну все старые, какие по триста, какие по пятьсот лет на одном и том же месте простояли, не меньше. И в каждой свои колдуны да ведьмы имелись. А еще добавь сюда ведунов, старым богам служащих, которые вблизи стольного града по окрестным лесам отсиживались века до семнадцатого-восемнадцатого, и прочую экзотику.
– Ага, – прикинул масштаб бедствия Нифонтов. – Не позавидуешь коллегам.
– Мне Францев, мой первый наставник и тогдашний начальник отдела, говорил, что ребята тогда столько этого хлама изъяли, что им неделю можно было бы печку топить, – усмехнулся Ровнин. – Причем это не байка, он же еще при Эйлере начинал работать, как раз когда массовая застройка и стартовала. А теперь подумай, сколько проблем у тогдашних оперов возникало, если даже каждая десятая книга выстреливала? Да что десятая – двадцатая!
– Кстати, как вариант, – «Новая Москва», – подумав, заметил Николай. – Там по Калужскому шоссе тоже сейчас дома ставят будь здоров, я это дело недавно изучал, думал там квартирку прикупить. Правда, не судьба, даже с ипотекой все одно не потяну. Так я о чем – может, оттуда ветер дует?
– Возможно, но вряд ли, – покачал головой Ровнин. – Там давно места не столько деревенские, сколько дачные. Хотя кое-что оттуда в городе всплывало, конечно. Но там, помнится, не книги были, а несколько проклятых вещей, наследие Дарьи Салтыковой. Это года за три до твоего прихода случилось. А что до дня сегодняшнего – пойдем по процедуре. Пусть Вика ищет след, а дальше ты уже по ситуации смотри.
– Ясно, – встал со стула Николай. – Разрешите выполнять?
– И Мезенцеву не забывай привлекать, – погрозил ему пальцем Ровнин. – Проверю, понятно?
– Предельно, – вздохнул Нифонтов. – Чего не понять…
Он вышел из кабинета, размышляя о том, что все же визиты к начальству, даже к такому, как Олег Георгиевич, все же никогда ничего хорошего не приносят. И вот это вечное «по ситуации» – оно жутко напрягает. Ситуации – они разные бывают, как в том анекдоте.
– Ну это нормально, – за спиной у Коли раздался голос Пал Палыча, а по плечу хлопнула его рука. – Судя по внешнему виду, озадачило тебя начальство? Так работа у него такая.
– Скажем так – поводов для оптимизма маловато, – признал Нифонтов.
– Заплети печаль веревочкой, – посоветовал ему старший товарищ. – Пошли лучше пожрем. Помнишь обувной на углу стоял? Уже не стоит, зато вместо него кафе открыли. Неплохое такое, я там вчера побывал. Пельмени у них хороши, ушастые. С сыром, с перцем, как положено.
