– А ты?
– Я к себе. Тоже прилягу на пару часиков. Потом начну бегать и народ напрягать. И думать. Ты, кстати, тоже попробуй прикинуть: кто на тебя зуб имеет, кто мог Альку к тебе пригласить и кто мог твою дверь открыть. Списки пиши, для наглядности. Причем пиши всех, кого только вспомнишь, кто в голову придет, не сомневайся. Мы отфильтруем потом. Знаешь, лучше десяток лишних людей проверить, чем одного нужного пропустить.
* * *
Большой Паша приехал сам. Приехал рано, еще девяти не было. Евгений, который так и не сумел заснуть, заварил себе крепкого чая, чтобы взбодриться (растворимый кофе, который стоял в плохо закрученной баночке, был неизвестного сорта и пах жжеными семечками), и успел сделать пару глотков, когда за дверью коротко звякнул звонок. Евгений дернулся, плеснул горячим чаем на руку и чуть не уронил чашку. Шепотом выругался и метнулся к двери.
Паша молча прошел к дивану и грузно опустился на него. Елистратов, его верная тень, скользнул на кухню, поставил на пол большую спортивную сумку и присел на холодильник. По тому, как уверенно он это сделал, было ясно, что присаживается он на этот совершенно неподходящий предмет далеко не в первый раз. Впрочем, на Елистратова Евгений не смотрел. Он неловко потоптался, не решаясь вернуться на диван, потом сел на стул. В комнате повисло тяжелое молчание. Паша не мигая смотрел на Скворцова, тот уставился на свои колени, а Елистратов рассеянно разглядывал потолок.
– Рассказывай, – наконец негромко приказал Паша.
Ночная «репетиция» не прошла даром – Евгений не только подробно изложил ход событий с того момента, как вчера вернулся домой, но и повторил почти все вопросы Олега и свои ответы на них.
Елистратов и Большой Паша слушали молча, изредка переглядываясь.
– Вот, собственно, и все. – Скворцов развел руками. – Олег привез меня сюда, и я вот тут… – Он неуверенно кашлянул и показал Паше на чашку: – Может, чаю? Кофе дрянной, не предлагаю.
И тут же смутился, вспомнив, кому, собственно, принадлежит эта квартира и все ее содержимое.
– Да что ж, чай, – прогудел Большой Паша. – Елистратов!
Елистратов встрепенулся, наклонился за сумкой и достал из нее литровую бутылку водки. Несколько выверенных, экономных движений, и водка уже разлита по стаканам, примерно по трети. Большому Паше Елистратов стакан поднес, Евгений за своим встал.
– Помянем. – Голос Паши дрогнул. – Хорошая была девчонка.
Он быстро выпил и вытер слезы, выступившие на глазах. Евгений и Елистратов выпили молча. Про закуску никто не вспомнил.
Скворцов повертел в руках пустой стакан и поднял виноватый взгляд на Пашу:
– Я это… соболезную… искренне.
Паша неопределенно махнул рукой, не то принимая сочувствие, не то отвергая его, и Евгений немного занервничал. Олег правильно говорил: Большой Паша – это не полиция, ему не дело закрыть, ему убийца нужен. Но с другой стороны – Паше и решение суда тоже не нужно. Кого он сочтет виноватым, тот и отвечать будет. А девушку все-таки зарезали в его, Евгения, квартире.
– Мои ребята уже начали искать. Алька вчера домой не возвращалась, а куда поехала и с кем – никто не знает. Ничего, разберемся. К тебе у меня вопросов пока нет. Только… скажи, она перед смертью… – Паша бросил короткий взгляд на Елистратова, и тот, словно вышколенный официант, собрал стаканы, снова наполнил их на треть водкой и раздал.
– Светлая память, – пробормотал Большой Паша.
– Царствие небесное, – поддержал Евгений.
Елистратов выпил молча.
– Так вот, вопрос у меня к тебе только один. Алю не мучили? Она перед смертью не страдала?
Евгений немного побледнел. Он вспомнил, как стоял на коленях и, пачкая ладони в крови, искал пульс на еще теплой руке…
– Нет, – сипло ответил он. Прокашлялся и повторил: – Нет. У нее лицо было… спокойное. Я думаю, она даже не поняла ничего.
Большой Паша шумно выдохнул и перекрестился. Встал с дивана, потер поясницу и отдал Евгению стакан.
– Ребята ищут. Я с Олегом твоим говорил, ему тоже людей подгоню. Тебе, конечно, лучше пока не светиться, сиди здесь сколько нужно. Если что понадобится – звони, не стесняйся. Елистратов поможет.
– Спасибо, – тихо откликнулся Евгений.
Большой Паша снова небрежно отмахнулся и вышел. Елистратов, не утруждая себя прощанием, скользнул за ним.
Минут пять Евгений сидел, тупо рассматривая пустые стаканы. Потом поставил их на стол, подошел к двери, запер ее. Оглянулся на холодильник – недопитую бутылку Елистратов забирать не стал.
– Что ж, это будет уместнее чая.
Олег прошел по коридору и остановился перед открытой дверью в кабинет номер семнадцать. За большим конторским столом сидел человек лет сорока. Бледное лицо, седые виски, очки с бифокальными линзами в модной оправе – хозяин кабинета, сосредоточенно изучающий разложенные перед ним документы, выглядел почти аристократом. Олег коротко стукнул костяшками пальцев по косяку и спросил:
– Можно?
Аристократ поднял голову и усмехнулся:
– Явился? Жаль, не с кем было поспорить, я бы выиграл. Правда, я был уверен, что ты пораньше прилетишь, еще утром.
Олег вошел в кабинет и вежливо наклонил голову:
– Здравствуйте, Андрей Николаевич. Утром я занят был.
Мужчина хмыкнул, внимательно посмотрел на Олега и указал на стул:
– Прошу, Олег Павлович. – Собрал со стола бумаги, аккуратно сложил их в картонную папку, завязал тесемочки и убрал папку в ящик стола. – И чем же вы были так заняты? Помогали убийце скрыться? Создавали препятствия работе правоохранительных органов?
Олег, успевший за это время устроиться на стуле, положил ногу на ногу и театрально пожал плечами, разведя руки в стороны.
– О чем вы, Андрей Николаевич! Наоборот, я, как мог, помогал правоохранительным органам в поисках человека, совершившего тяжкое, уголовно наказуемое деяние.
– Какая приятная неожиданность! – не менее картинно восхитился Андрей Николаевич. – Но, поскольку вы, Олег Павлович, здесь один, значит, вы пришли сообщить, где в данный момент находится ваш работодатель, господин Скворцов?
– Скворцов? – Изумление было изображено безупречно. – Но мы ведь о преступниках говорим, а господин Скворцов – человек исключительно законопослушный.
– Законопослушные люди не режут у себя дома женщин легкого поведения. А если уж такое, например, в состоянии аффекта случается, сразу идут в полицию с чистосердечным признанием.
– Это если они виновны. А когда законопослушного человека подставили…
Лицо Андрея Николаевича вдруг побагровело, и внушительный кулак грохнул по столу.
– Да твою ж мать! Ты что, ваньку валять здесь решил?! Или говори нормально, или пошел вон!
