Все закивали.
Натан удалился на кухню, пока Стивен с трудом принял сидячее положение. Стелле показалось, что худшее позади. Чем бы ни отравился доктор Боден, отрава выходила из его организма.
Внезапно с кухни донесся крик Натана:
– О боже! Что это такое?
Стелла вскочила в тот момент, когда Натан появился в дверях. Он держал в руках керамическую тарелку и с ужасом смотрел на ее содержимое.
Грибы.
– Вы знаете, что это такое? – спросил он, продемонстрировав тарелку.
Стелла покосилась на Монику, а та посмотрела на Дебору. Стивен сконфуженно уставился на тарелку.
– Бледная поганка, – сказал Натан. – Amantia phalloides. – Он поднял гриб с тарелки и выставил на всеобщее обозрение. – Причина 90 % смертных случаев от отравления грибами.
Моника вскочила на ноги.
– Положи тарелку, Натан! Не прикасайся к ним!
Он аккуратно вернул гриб на прежнее место.
– Кожный контакт не опасен, Моника, – тихо сказал он. – Только внутреннее употребление.
– Во вчерашней тушенке с овощами были грибы, – слабым, каркающим голосом произнес Стивен.
– Только не у меня, – сказала Дебора.
– Я даже не попробовала их, – быстро добавила Стелла.
– Я тоже, – сказала Моника.
– В моей вчерашней тушенке определенно не было грибов, – сказал Натан и остановил взгляд на Стивене. Он озадаченно нахмурился.
– Думаешь, кто-то подложил бледную поганку в тарелку Стивена? – спросила Моника.
– Я приготовила еду, – сказала Дебора. – И я не клала туда грибы. Я даже не видела тарелку с грибами на кухне. И это Моника забрала тарелки и заново разогрела их.
– Но тарелки с едой оставались без внимания на столе в гостиной, пока мы все находились наверху, в комнате Кэти, – сказала Стелла. Она повернулась к Натану. – Где вы это нашли?
– Грибы просто лежали в тарелке рядом с подставкой для ножей на кухне.
Наступило молчание, нарушаемое лишь потрескиванием дров в камине. Стелла хмыкнула.
– В доме побывал кто-то еще, – заключила она.
– Или один из нас подложил эти грибы, пока остальные были наверху и не могли этого видеть, – сказал Натан.
Стивен прищурился, глядя на него.
– Кто среди нас разбирается в ядовитых грибах и знает, где их можно найти?
– Нет, нет, это не я, – с потрясенным видом пробормотал Натан. – Боже мой, Стивен, я вас ненавижу, и вы прекрасно знаете об этом. Но я не убийца.
Мужчины напряженно уставились друг на друга.
– Они вообще растут в этих местах? – поинтересовалась Дебора.
Натан поставил тарелку на обеденный стол.
– Они встречаются по всей Британской Колумбии. Известно о нескольких смертельных случаях. Центр по контролю над заболеваниями несколько раз об этом предупреждал. Эти грибы выглядят так, будто их собрали несколько недель назад. Бледные поганки в Британской Колумбии обычно растут с июня до ноября. Их легко перепутать со съедобными грибами, в зависимости от степени созревания.
– Они могут расти вокруг дома или вдоль лесных троп, где мы ходили? – спросила Стелла. – Я видела там множество разных грибов.
– Вполне возможно, – ответил Натан. – Но лично я не видел здесь ничего похожего на Amantia phalloides.
– Слава богу, что Стивену стало лучше, – сказала Дебора. – Как бы то ни было, худшее позади.
Натан промолчал, пристально глядя на Стивена. У Стеллы сжалось сердце, и общее настроение резко упало. Натан провел рукой по волосам, как бы подбирая нужные слова.
– В чем дело, Натан? – резко осведомилась Моника. – Просто скажи, пожалуйста.
– Он умирает.
Его слова повисли в воздухе. Напольные часы продолжали мерно отсчитывать секунды.
– Мне полегчало, – заявил Стивен. – Правда, я лучше себя чувствую.
– Это латентная фаза.
– Натан, выражайся яснее! – потребовала Моника, сверкая глазами. – Пожалуйста!
Натан тяжело опустился на край стула и обвел их взглядом.
– Если Стивен съел бледную поганку, то он прошел через так называемую желудочно-кишечную фазу. Она обычно начинается через шесть-семь часов после употребления, когда организм пытается избавиться от токсинов. Затем, по клиническим показателям, больному становится лучше. Ему кажется, что он пошел на поправку. Это так называемая латентная фаза. Но во время этой фазы аматоксины активно разрушают его печень.
– Что это значит? – спросила Дебора.
– Это значит, что внешние признаки поражения печени начнут появляться через 36–48 часов. Состояние больного прогрессивно ухудшается. Токсины приводят к полному разрушению его печени и почек. Отказ внутренних органов приводит к смерти в течение одной-трех недель, если больной не получает оперативной медицинской помощи либо ему не проводят трансплантацию печени, – он немного помедлил. – Без специализированного медицинского вмешательства Стивен скоро умрет. Ничто другое не может остановить этот процесс.
Кровь бешено стучала в висках Стеллы, когда она посмотрела на листок со стихотворением, по-прежнему лежавший на столе.
Пятеро лгунишек не могли жить в мире,
Один топор увидел, и стало их четыре.
Четверо лгунишек ушли в лес, но смотри —
Одного зарезали, и их осталось три.
– Это не инструкция, – тихо сказала она. – События не происходят точно так, как описано в стихотворении. Оно не означает, что все мы умрем. Мы можем и должны предотвратить это.
– Так или иначе, Стивен умрет, если мы не доставим его в больницу, – заметил Натан.
Поиск
Келли
Среда, 4 ноября
Серый рассвет, исхлестанный дождем, занялся под рокот вертолетов, приближавшихся под низко нависшими облаками. Келли позвонила Бену по спутниковому телефону, глядя, как вертолетные недра извергают наружу группу криминалистов, следователя, офицеров в мундирах и в штатском, полицейскую команду К9, армейские палатки и другое снаряжение. Мэйсон находился в доме и работал с главным детективом Гордом Филдингом; они делились друг с другом последними новостями о ходе расследования.
– Привет, Бен, это мама, – сказала Келли, закрыв ладонью одно ухо и отойдя в лес, чтобы лучше слышать голос сына. – Ты хорошо выспался?
Бенни рассказал ей о фильме, который они посмотрели вчера вечером, и о том, что сегодня его класс собирается на экскурсию в пожарную часть. Пока она слушала сына, мимо прошли двое офицеров, натягивавших желтую полицейскую ленту вдоль деревьев до самого края воды. Лента вздувалась и трепетала на ветру. Зрелище пугало, но слышать довольный голос Бена было приятно.
