Что да как там случилось, Юлик не знал, вот только Максимельян, все еще злой и неуравновешенный после побега Мари, велел Саю убираться из Гиза. Таким образом Юлик лишился еще одного члена их маленького кружка друзей, окончательно приуныл и ударился в крайне неудачные эксперименты.
Погруженный в мысли, что же пошло не так с лианами, и как за одну ночь ядовитые растения сумели эволюционировать до разумных существ, дипломат Ратан даже не заметил, что дошел до боковой аллеи. Здесь была большая поляна, красоту и гармонию которой нарушала старенькая теплица. Юлий уже давно мечтал прибрать ее к рукам, но садовник сражался за ржавую конструкцию с таким упорством, словно защищал от жены заначку.
Неожиданно чуткий слух эльфа уловил странные звуки. Заинтересованный дипломат сошел с дорожки, завернул за живую изгородь и остолбенел. Спиной к нему сидели музыканты, слева расположились гости, между рядами стульев проглядывала узкая дорожка из лепестков роз, ведущая к… теплице?
Юлик даже рот от удивления открыл, просто не сразу понял, что невероятной красоты беседка – это и есть предмет спора садовника и дипломата. А потом эльф заметил Макса, играющего желваками танец злости, и пухленькую девушку в нежно-голубом платье. Та странно подскакивала, прыгала и махала белоснежной лентой из стороны в сторону. И все это в полнейшей тишине.
Дипломат Ратан попятился, чтобы незаметно скрыться, но следом за девушкой с лентой появилась другая, и заинтересованный Юлик решил остаться. Тем более что на фоне сменяющих друг друга леди эльф с лопатой в оркестре – сущие пустяки.
В конце концов дипломат не выдержал.
– Прошу прощение, – тихо позвал Юлий музыканта, – а по какому случаю… праздник?
– Короля женят, – так же шепотом отозвался скрипач.
– Бедный мужик… – трубач сочувственно вздохнул.
Юлик недоуменно моргнул, пытаясь понять, как он мог пропустить событие такого масштаба.
– Вон! Вон она, за кустами! – оживился скрипач, показывая смычком на живую изгородь чуть левее беседки.
– Кто?
– Лаэрд в юбке! – ругнулся трубач.
– Сваха… – с нескрываемым благоговением прошептал скрипач, прижимая инструмент к груди.
Юлий отыскал глазами сваху, пару минут приглядывался к немолодой женщине, пытаясь понять, как та умудрилась вызвать столь странную и противоречивую реакцию у музыкантов, а затем его губы расползлись в радостной улыбке.
– Во дает! – выдохнул эльф, перебросил лопату на другое плечо и побежал в замок.
Мария Королек,
некогда студентка, ныне Светлая Богиня
– Госпожа сваха!
– Ваше величество?
– Госпожа сссваха!!!
Макс был готов прибить меня на месте.
А я что? Стою, фальшиво улыбаюсь так, что щеки уже болят, и невинно хлопаю ресничками.
– Я вся внимание, ваше величество.
Макс недовольно глянул на собравшихся в обеденном зале гостей, рискующих получить массовое косоглазие, так усердно они поглядывают в нашу сторону. Дальше король, видимо, сообразил, что прилюдно прибить госпожу сваху не выйдет, и окинул недовольным взглядом уже мою скромную персону.
– Женщинам полагается приходить на подобного рода мероприятия в парадно-выходном платье с диадемой в волосах, – был его вердикт.
Сделал замечание и, главное, стоит такой довольный-предовольный.
Глупенький, ты еще просто не осознал, что отныне спокойной, радостной жизни твоему величеству не светит.
– А я не женщина, – радостно воскликнула в ответ, – я сваха!
У Макса задергался правый глаз, лицо окаменело, кулаки непроизвольно сжались. Испугавшись, что следующим, на чем могут сжаться руки короля, станет уже моя шея, причем до такого характерного хруста позвонков, я еще раз улыбнулась, прошмыгнула мимо разъяренного монарха и скрылась на кухне.
Король двинулся было за мной, но его перехватили родственники кандидаток, желающие лично выразить свое почтение монарху, а дальше в дело включилась вдовствующая королева Адерли. И если Макс планировал быстренько прибить госпожу сваху и свалить с ужина, то теперь вынужден был остаться.
А вот ужин прошел на торжественное ура!
Правда, это самое пресловутое «ура» радостно кричали только я, прислуга и повар. Остальные похожего восторга не демонстрировали.
Король Максимельян сидел во главе стола. Глазюки красные, слезятся от света, морда недовольная, аппетит плохой, на сидящих девиц посматривает с нескрываемым желанием прибить. Один словом – упырь. Всамделишный упырь!
Девы тоже вели себя странно – в доскональных подробностях вещали о своей дороге, не к месту хихикали, выпячивали губы, грудь, бриллиантовые колье… короче, у кого что было, то она и выпячивала. А еще кандидатки на роль супруги короля придерживались массовой диеты – две картофелины, веточка укропа, ломтик черного хлеба и долька огурца. Посолить. Не смешивать.
Отчего вдруг такие гастрономические пристрастия? Так это я и мой красный карандаш, занесенный над списком участниц, как дамоклов меч над сами знаете кем, расстарались. Просто сложно трескать акульи плавники, мясо ягуара и ложкой наворачивать баклажанную икру, когда бдительная госпожа сваха прохаживается мимо длинного стола и сыплет замечаниями.
– Леди, это вы к фужеру с вином потянулись? Такая молодая, а уже ранняя стадии алкоголизма… Думали, что гранатовый сок? Ах, ну тогда ладно…
– Углеводы на ночь глядя? – ужасалась я, едва кто-то из девушек тянулся к блюду с пирожками. – Вы всегда так скверно питаетесь, или это на нервной почве?
В итоге зашуганные моими нескончаемыми замечаниями девушки вычислили продукты, за которые их не штрафовали, и с кислыми выражениями на лицах приступили к ужину.
Повар на радостях прослезился и даже попытался облобызать мне ручку, но я была ярой противницей слюнопусканий на свои конечности, поэтому попросила выразить восторг в продовольственном эквиваленте. Меня заверили, что поднос с ужином уже дожидается в спальне, после чего я, потирая руки от предвкушения, пошла инспектировать лордов.
– Ну что, господа хорошие, никто еще жениться не надумал, нет?
Эвры, даже те, что состояли в многолетнем браке, разом побледнели, притихли и как-то даже уменьшились в размерах. Прошло не больше получаса, а количество лордов, ужинающих за столом, сократилось вдвое.
И только один человек гулял и отрывался этим вечером – Джамбо.
Лучший друг короля пил, шутил и вел себя крайне подозрительно. Просто я привыкла видеть его Ледышкой – холодным, безэмоциональным, черствый сухарем, и такое внезапное преображение настораживало.
– Что с ним? – полюбопытствовала у Быка, подошедшего с очередным предложением устроить девицам на выданье марш-бросок до степи и обратно.
