Наемник почесал пятерней затылок, а потом выдал:
– Чувствует себя живым.
И, видя, что мне нужны пояснения, добавил:
– Тут вот какое дело, госпожа сваха. Дружба Макса и Джамбо началась с того, что они, как все скумбрии в тесной бочке, пытались не отдать концы. Соплежуи искренне верили, что их спасут, вместо того чтобы выбираться самостоятельно. Вера довела до того, что голодный Макс психанул и позавтракал собственным другом. Как итог, оба живы, чего нельзя сказать о похитителях, но у Джамбо начисто атрофировалась чувствовалка, зато Макс обзавелся дополнительной – чувством вины. И все бы хорошо, вон сколько лет прожили, не зная бед, но тут в Гиз пожаловала принцесса Мариэлла. Энергичная девчуля со склонностью к дебошам, вас чем-то отдаленно напоминает, принцеска зацепила Джамбо своей аурой, и у того пошел сдвиг по фазе. Короче, испортила такого хорошего мужика! – подытожил наемник. – Бабы – они такие…
Это что ж получается, из-за меня в Джамбо постепенно начали просыпаться чувства? Класс!
– Так это же хорошо! – заулыбалась я и не так уверенно уточнила: – Хорошо ведь?
– Наемники моего клана верят, что люди не проживают жизнь, а идут по ней, – тихо заговорил мой собеседник, и не было прежнего язвительного, прямолинейного наемника, был кто-то мудрый, глубокий и загадочный, как ночное небо. Я замерла и затаила дыхание, вслушиваясь, нет, даже не в слова, в истину.
– Все идут разными путями, выбирая то, что им по душе. Для кого-то это путь страсти. Идти по нему все равно, что катиться с горки, сидя в неисправной вагонетке. Весело, лихо, с ветерком, но неизменно в пропасть. Есть те, кто следуют по дороге благости. Они выходят на дорогу в рваных башмаках и плохонькой куртке, но во взгляде их ты всегда увидишь улыбку. В конечном итоге они уходят так далеко, что другим никогда не угнаться. Кого-то не прельщает дорога, тогда он ложиться на землю и начинает ползти, проклиная солнце, острые камни на дороге и людей, проползающих мимо. Путь терний и предательства всегда открыт для тех, кто не верит, что сам усложняет свою жизнь…
Король Максимельян выбрал путь холодного расчета. Единственная возможная тропа, чтобы контролировать разрывающую его изнутри силу, но в отличие от своего друга, наш король всегда умел чувствовать. Джамбо же был лишен этой способности, поэтому не научился ее контролировать…
Бык глубоко вздохнул, на тонкие губы вновь вернулась кривая усмешка, и наемник уже совершенно другим тоном продолжил:
– А сейчас его накрыло медным тазом ощущений.
Пребывая в глубокой задумчивости, я мысленно попыталась представить, каково человеку, которого вел по жизни холодный разум, оказаться в шквале эмоций. Не получилось. Потом представила беременную даму, вприпрыжку скачущий гормональный фон от «люблю до одури» до «убью скотину», впечатлилась масштабами беды и куда более внимательно оглядела конкурсанток.
– Мы все думали, что делать с этим запившим паразитом, а тут вы…
– Женщина! – перебила я наемника. – Ему нужна любимая женщина!
Кто о чем, а я, кажется, чересчур вжилась в роль.
– Баба? – ужаснулся Бык и неодобрительно на меня покосился. – Какие-то кардинальные у вас методы, госпожа сваха!
Хотела поспорить, но тут король Максимельян, утомленный разыгравшейся аллергией и мучительно подробными рассказами конкурсанток о своей дороге до Гиза, вдруг резко поднялся из-за стола.
– Уважаемые дамы, господа, гости Гиза, члены совета лордов, мама… – последнее прозвучало как-то по-особенному выразительно. – Спасибо, что собрались в моем замке и разделили со мной этот чудесный вечер, но, к несчастью, я вынужден откланяться.
– Ваше величество! Но как же танцы и развлекательная программа? – громкий шепот подскочившего к Максу распорядителя Ли был слышен даже в паре метров от монарха.
– На сегодня с меня достаточно… развлекательной программы, – холодно отрезал король.
Макс обошел стол и направился к выходу, но на полпути сделал небольшую крюк, поравнялся с нами и зло прошипел:
– Танцуйте сами, госпожа сваха! – и пошел прочь.
Он двигался, как и положено всесильному человеку – стремительно, уверенно, не оборачиваясь. И вот зря, кстати, он ни разу не обернулся. Иначе обязательно бы заметил хитрое выражение на моем лице.
Извинившись перед Быком, я многозначительно глянула на Адерли, убедилась, что старая интриганка поняла меня без слов, дождалась момента и незаметно выскочила в коридор.
– Я тебе покажу кузькину мамуленьку! – тихонько бубнила я себе под нос, сбегая по лестнице в отведенную для меня комнату. – Ты, Максик, у меня еще попляшешь! И брейк, и тектоник, и польку-бабочку.
Максимельян Рок,
король города-королевства Гиз
Он распахнул двери в свои покои, пересек просторную гостиную и, на ходу скидывая с себя одежду, направился в ванную. Настроение, впрочем, как и самочувствие, были хуже некуда. Разыгравшаяся в саду аллергия не давала возможности нормально видеть, дышать, есть и даже думать. Точнее, весь ужин Максимельян думал только об одном – как поскорее закончить весь этот фарс, названный конкурсом невест, как выслать девиц обратно по домам, не вызвав общественного скандала, и как не придушить предприимчивую сваху раньше времени.
Горячая ванна отняла у него не больше десяти минут. Максимельян хотел полежать в воде еще немного, прогоняя из мышц усталость, но голод гнал его на веранду, где слуги уже должны были принести поднос с ужином. Накинув на голое тело халат, король вышел в гостиную и наткнулся взглядом на сваху.
– С легким паром! – издевательски пропела эта… эта… сссваха, обернулась и скомандовала:
– Заносите!
В королевские покои вбежали четверо ловчих с конюшни, двое стражников, кузнец и слуга с тележкой. Под четким руководством свахи все дружно рассредоточились: кузнец и слуга с тележкой ушли в спальню, ловчие стали вытряхивать из мешков охотничьи сети и капканы, стражники открыли два потайных прохода и начали обустраивать себе спальные места.
Максимельян поймал за локоть суетящуюся сваху, притянул к себе и зло выдохнул:
– Что здесь происходит?
– Как что? – «изумилась» женщина. – Охраняем вашу честь и невинность от злостных посягательств со стороны озабоченных дев.
– В этой комнате только одна озабоченная дева! – рявкнул, потерявши остатки спокойствия, король.
Сваха открыла рот, видимо для того, чтобы выдать еще что-то в духе «я не дева, я сваха!», но из спальни послышалось кряхтение, возня, а следом стук. Максимельян выпустил сваху, заглянул в свои покои, несколько секунд наблюдал за тем, как на окно устанавливают решетку, а затем вновь вернулся к свахе.
Та уже успела ретироваться на террасу ближе к накрытому слугами столу и теперь с самым невозмутимым видом ощипывала веточку винограда.
