Нелепые металлические шлемы с железными захватами по бокам,
которые душили жертву. Клетки, слишком тесные, чтобы в них находиться.
Всевозможные устройства, чтобы жечь, резать, калечить.
– Днем здесь этого не было, – сказала Одри.
– Думаю, это моя вина, – призналась Ди, – Я
была однажды в Сан-Франциско с мамой, и там была «Рыбацкая пристань» – как
комната ужасов, знаете? Мне потом годами снились кошмары.
Она резко отвернулась и прислонилась к стене, опустив голову
и тяжело дыша. Дженни вглядывалась в темноту.
– Ди?
– Да? Подождите минуту.
– Что ты бормочешь?
– Это… это… м-м… помогает, когда ты выведен из
равновесия. Я нашла это в… – сделала она паузу, – старой китайской
рукописи.
– На каком диалекте? – спросила Одри.
– Ну хорошо, это из фильма о кунг-фу. Но оно помогает.
Оно довольно длинное, но в конце есть слова: «Я сильна настолько, насколько
должна быть. Я сама себе хозяйка».
– Я сама себе хозяйка, – повторила Дженни.
Ей понравилось это. Джулиан и его люди, должно быть, хозяева
этого мира, но не ее хозяева. Никто не станет ее хозяином, пока она этого не
позволит.
– Помогает? – спросила Ди.
– Вполне. Думаю, что я не упаду в обморок и меня не
вырвет прямо сейчас.
Эта ситуация заставила Дженни испытать шок. Мысль о том, что
Ди боится, была так ужасна, что она не могла совладать с ней. Ди никогда ничего
не боялась.
– Я стану членом Международной коллегии по амнистии,
если когда-нибудь выберусь отсюда, – пробормотала Ди. – Клянусь,
клянусь!
– Мы с мамой уже состоим в ней, – сказала Одри.
«Миссис Майерс?» – подумала Дженни, а Ди спросила:
– Твоя мама?
Мама Одри была светской дамой, делала вкусные бутерброды и
устраивала благотворительные показы мод. Они с Ди не ладили.
– Может, эта организация и нужна для
чего-нибудь, – пробормотала Ди.
Дженни не покидало нехорошее предчувствие. Она бы хотела
бежать вперед, чтобы как можно меньше видеть.
Но это было невозможно. Они должны были проверять каждую
фигуру, всматриваться в неживые лица восковых фигур с сильно блестевшими в
свете прожекторов зубами, с каким-то неестественным румянцем, как будто верхние
слои кожи были прозрачными, а он просвечивал сквозь них.
Ни одна пара стеклянных глаз не была похожа на глаза Саммер.
И никто не двигался, хотя у Дженни было постоянное ощущение, что их веки
вот-вот дрогнут, а грудная клетка начнет подниматься.
«Если они оживут, я сойду с ума», – подумала она почти
отрешенно.
– Дженни… – Голос Майкла казался удивленный.
Дженни обернулась.
– Голубой сверток, – сказал Майкл, и Дженни
поняла, что он имел в виду.
Сверток точно такого же цвета, как и платок Саммер, лежал на
столе. Над ним на ржавых цепях был подвешен огромный деревянный диск с
окровавленными железными шипами.
Забавно, что Дженни так хорошо запомнила этот наряд. Саммер
появилась в нем в день рождения Тома и выглядела абсолютно нелепо, так как на
улице подморозило.
Тончайшая голубая ткань полностью прикрывала тело. Но Дженни
заметила обутые в босоножки ноги и мягкие светлые кудри.
И застыла в оцепенении.
Это произошло так внезапно: она не была готова. Она знала,
что смерть в Сумеречном мире вовсе не означала, что тебя хоронят или ты
исчезаешь. Они искали Саммер, и она могла быть перевоплощена.
После сна Майкла она позволила себе думать о том, что они
еще не окончательно потеряли Саммер.
Но сейчас, когда она лоб в лоб столкнулась с этой
возможностью, она не могла справиться с собой. Дженни не хотела смотреть, не
хотела знать. Она взглянула на остальных и увидела, что они тоже парализованы
страхом.
«Ты должна посмотреть. Ты должна сделать это. Это может быть
обычная восковая фигура, и это не кровь, а краска».
Она отлично понимала, что все это иррационально,
необъяснимо, что перед ней, возможно, не обычная восковая фигура и не было
никаких причин думать, что на шипах не кровь. После всего, что она видела в
Сумеречном мире, после того? что произошло со Слагом, Пи-Си и ее дедом, она
знала это.
Но ее сознание должно было что-то подсказать.
Деревянный диск покачивался на цепях.
«Я могу сделать это. Я могу сделать это. Я сильная».
Дженни медленно приблизилась. Она увидела кудри такого же
цвета, что и волосы Саммер, и маленькие ручки. Она не видела лица.
Диск качался и скрипел.
С внезапным воодушевлением Дженни подумала: «Я сама себе хозяйка».
И дотронулась до фигуры.
– Берегись! – крикнула Ди.
Глава 10
Над Дженни раздался лязг разматывающейся цепи. Прежде чем
какая-нибудь разумная мысль пришла ей в голову, она столкнула со стола тело в
голубом платье из китайского шелка.
Недостаточно быстро. Диск упал вниз, отклонился в сторону и
пронесся рядом с Дженни черной молнией.
Ди, проворно выбросив ногу, ударила по диску каблуком, один
раз, потом другой. Диск отбросило в сторону, и он с шумом упал рядом со столом.
Стол опрокинулся, и Ди растянулась на полу радом с Дженни.
Сверток зашевелился.
Шок уничтожил все возможные мысли в голоде Дженни, все
предположения о том, кто одет в голубое платье.
Было вполне естественным увидеть милое личико Саммер с
румяными, как розы после дождя, щеками и заспанными голубыми глазами.
Саммер зевнула и потерла глаза.
– Я так устала. Что это за грохот?
Ди поднялась и осторожно подошла к ней. Одри и Майкл тоже.
– Оно… мертвое? – хрипло спросил Майкл.
Дженни знала, что он имел в виду. То, что Саммер могла говорить,
еще не означало, что она не мертва – не здесь, в Сумеречном мире.
Но Саммер была теплой и выглядела живой.
У Дженни закружилась голова. Она не могла вымолвить ни
слова. Никто не мог ничего сказать. Они молча уставились на Саммер.
Глаза Саммер испуганно округлились.
– В чем дело? – тихо спросила она. – В чем…
Как долго я спала?
Одри медленно наклонилась к ней.
– Саммер?.. – прошептала она, как будто нашла
самое незнакомое слово в лексике всех языков, которые знала.
– В чем дело? – повторила Саммер.
– Как ты думаешь, сколько ты спала? – проворчал
Майкл. – Что ты помнишь?
