Между островками Дженни увидела звезды – но это были не
обычные звезды. Их скрывала волнообразная рябь, как будто она смотрела сквозь
поток чистой воды или сквозь лоскут черного шелка. В них было что-то невероятно
потерянное и одинокое.
– Но что это? – повторила она свой вопрос.
Одри встрепенулась:
– Я думаю, это девять миров. Из мифологии Норса. Норс –
те же руны. Я рассказывала тебе о них.
– Ты имеешь в виду, что мы как бы над Сумеречным миром?
– Думаю, да. А вон там, вероятно, Асгард, наш путь
туда. Должно быть, так.
Дженни запрокинула голову назад. Высоко над ними – гораздо
дальше, чем любой из островков внизу, – раскинулась Страна островов,
которые казались серебряными или золотыми. Она мельком увидела нечто похожее на
освещенную гору, поднимающуюся к золотистому облаку. Мост к нему был очень
узким и словно пылал.
– Там живут боги.
– Боги? – Дженни говорила с Одри, не отводя глаз
от сияющего острова.
– Так говорится в мифах. Держу пари, что это Ванахейм,
мир воды и растительного изобилия, где живут младшие боги. – Одри показала
на островок, окрашенный в темно-голубой и темно-зеленый цвета.
– Ванахейм имеет какое-нибудь отношение к
Анахейму? – пробормотал Майкл.
На губах Одри появилась сдержанная улыбка, но она
проигнорировала его замечание.
– А вот и Альфхейм, мир света и воздуха, – указала
она в сторону острова, который был к ним ближе всего и сверкал в лучах
рассвета, играя желтым, темно-голубым и светло-зеленым оттенками. – Дом
светлых эльфов – добрых духов. Я помню все, разве не удивительно? Мне было,
наверное, лет восемь, когда я узнала об этом.
– А вон те? – спросила Ди.
Два острова проплывали рядом с мостом, на котором они
стояли: один – скалистый, продуваемый буйными ветрами, а другой – такой яркий
от оранжевого огня, что Дженни не могла рассмотреть детали.
– Этот, скалистый, – Йотунхейм, мир первородных
бурь. А другой, должно быть, мир первородного огня. Там живут только
великаны-убийцы.
– А это что? – поинтересовался Майкл, смотревший
влево вниз.
Одри проследила за его взглядом.
– Преисподняя, – ответила она просто.
– Я всегда думала, что в аду жарко, – удивилась
Саммер, чьи глаза напоминали распустившиеся васильки.
– Это не ад. Это подземное царство, куда все
погружается. Там правит Хель, богиня смерти.
Остров, похожий на замерзшее озеро, был холоднее и чернее,
чем любое пустое пространство между мирами. Дженни никогда не видела другого
такого места, где совсем не было ни света, ни радости.
К нему вел широкий ледяной мост.
– Мы не хотели бы отправиться туда, или вон туда –
похоже на пещеру. Это Свартальвхейм – подземный мир.
– Больше никаких пещер. Спасибо, – сказал Майкл.
Прямо под ними парил последний остров. И оба конца моста, на
котором они стояли, казалось, были соединены с его поверхностью, которую
скрывали густой туман и тень.
Одри пояснила:
– Нифльхейм, земля льда и теней. Сумеречный мир. –
Она покачала головой. – Я все еще не могу поверить в это.
– Почему? Это не более сверхъестественно, чем все, что
мы видели сегодня, – возразила Ди. – Но я насчитала только восемь
миров. А где Земля?
Одри огляделась, пожала плечами:
– Может быть, мы не увидим, пока не закончим игру?
– Какая разница? Послушайте, мы хотели пройти между
мирами, да? – воскликнула Ди, ее глаза сияли. – И вот мы делаем это.
Ну что же, пойдем?
Дженни кивнула, Она казалась себе совсем крошечной и
незначительной, у нее перехватило дыхание. Возникло ощущение, что спускаться
вниз будет тяжелее, чем подниматься, потому что уклон был гораздо круче.
В пространстве между мирами было трудно передвигаться.
Сделав два или три шага, Дженни ощутила боль в икрах и бедрах. Она слышала, как
впереди тяжело дышит Одри. Кроме того, стоило Дженни хоть немного отвести
взгляд в сторону, как ее начинало тошнить. Ноги совершенно окоченели, и она
была готова стремительно съехать вниз на… Нет, лучше лечь на живот и проползти
оставшуюся часть пути. Но это было еще не самое страшное.
Она боялась, что потеряет сознание.
«Если я грохнусь в обморок здесь, наверху, то я упаду.
Конечно же я свалюсь. Никто никогда не падает вперед, когда теряет сознание. Я
соскользну в сторону».
С того момента, как мысль об обмороке пришла ей в голову,
она не могла думать ни о чем другом. Она точно потеряет сознание. Одна мысль об
этом вызывала у нее головокружение. Дженни было страшно так, что захотелось
спрыгнуть с моста.
Похоже, у нее истерика. Не следовало думать о прыжке. Теперь
она боялась того, что спрыгнет, просто потому, что эта мысль тоже пришла ей в
голову. Она должна попытаться забыть об этом.
«Думай о другом. Думай о том, как добраться до Тома».
Но возможный прыжок прочно засел у нее в голове. Дженни невольно
рисовала в своем воображении эту картину. Она может покончить с этим одним
махом – всего лишь шагнув в сторону.
«О боже, нет!»
Она не хотела этого, но боялась, что сойдет с ума и поступит
именно так.
Голос раздался в ее собственной голове, но был таким
суровым, что казался чужим:
«Продолжай движение, девочка!»
Дженни поняла, что остановилась, глядя на ноги в кожаных
походных ботинках и белую узкую полоску моста, окруженную с обеих сторон
бесформенной темнотой.
«Просто переставь одну ногу, потом другую».
«Я не могу», – подумала она.
«Нет, можешь!»
«А если я упаду в обморок и упаду?»
«Ты хочешь, чтобы все остальные справились со своими
страхами? Ты не хозяйка своему слову, самой себе, если не в состоянии
контролировать собственные ноги! Ты трусиха!»
Правая нога шагнула вперед.
«Очень хорошо! Теперь другая».
Дженни сделала следующий шаг. И еще один. И еще. Не смотреть
в сторону! Еще один шаг. И еще.
Оставалось пройти совсем небольшое расстояние. Она видела,
где кончается мост. Десять футов. Пять футов.
Ноги ее вдруг стали слабыми, ватными, Дженни споткнулась и
упала.
Ди наклонилась к ней:
– Ты в порядке? Я не должна была позволять тебе идти
последней. Я забыла.
Дженни села и вытерла лоб:
– Я справилась сама.
– Да, ты справилась. За эти дни тебе пришлось много раз
делать это.
