– Ну и… я могу идти?
– Да.
Дженни по-прежнему ждала ловушки.
– И взять всех с собой?
– Да.
– Даже Тома? Я могу взять Тома с собой?
– Пошли, – резко сказал Том, взяв ее за руку.
Дженни почти – не совсем – оттолкнула его. Это было совершенно
не похоже на Джулиана.
– Я могу идти, и я могу забрать Тома, – настаивала
она. – И всех. Это последняя игра, и сейчас она закончилась.
Джулиан впервые за все это время посмотрел на нее. Его глаза
были широко открыты, взгляд был таким же, какой Дженни видела в пещере.
Обращенный внутрь себя, как будто ничто не имело значения.
– Это последняя игра, – сказал он. – Она
закончилась. Я больше тебя не побеспокою.
Уголки его губ дрогнули, как будто он хотел сказать что-то
еще, а может, это было неосознанное движение. Потом он молча отвернулся.
– Убирайтесь. Уберите ее. – Он говорил искаженным
голосом, едва сдерживая себя, – Уберите ее отсюда, прежде чем я что-то
сделаю…
– Джулиан! – воскликнула Дженни.
Он вздрогнул, с трудом подавляя эмоции.
Том схватил Дженни за руку.
В глубине здания между двумя огромными камнями была дверь из
грубого дерева, похожая на ворота. Но не было ни забора, ни стены, только
стоящая в пространстве дверь, которая выглядела чрезвычайно крепкой.
Она была приоткрыта, и за ней Дженни увидела холл
дедушкиного дома и даже маленький телефонный столик с белой салфеткой. Телефон
валялся на полу. Трубка лежала рядом.
– Дом, – произнесла Одри испуганно.
Дженни резко высвободилась. В необъяснимом порыве она хотела
остаться и поговорить с Джулианом.
Но Джулиан не хотел разговаривать с ней.
– Уходи. Сейчас же!
Даже не видя его лица, Дженни могла сказать, что он теряет
контроль над собой.
– Дженни, ты с ума сошла? – крикнула Ди.
Вдвоем с Томом они тянули Дженни к выходу.
– Дайте мне минуту!
– Вы уведете ее отсюда когда-нибудь? – прорычал
Джулиан.
Саммер заплакала. Дженни продолжала сопротивляться своим
друзьям, тем, кого она любила больше всех, – Тому и Ди – по причине,
которую она не могла объяснить даже себе самой.
Она знала, чем рискует; она понимала, почему Саммер плакала.
Она чувствовала нарастающую бурю в душе Джулиана. Воздух стал горячим и
наэлектризованным, как будто вот-вот ударит молния. Он мог сделать с ними что
угодно.
Но она не могла этого допустить.
– Джулиан, пожалуйста, послушай…
Тогда он обернулся. Так быстро, что Дженни отступила назад.
Она испугалась того, что прочла на его лице.
– Ты не можешь спасти меня от меня самого, –
прошептал он, выделяя каждое слово. Потом он посмотрел в лицо Тому. –
Уведи ее отсюда. Я пытаюсь играть в игру по правилам. Но если ты не исчезнешь с
ней за тридцать секунд, все правила отменяются.
– Извини, Ежик, – сказал Том и опять схватил ее за
руку.
– Нет! – Дженни была в бешенстве от унижения, от
того, что ее заставляют идти туда, куда она идти не хочет.
И она злилась, потому что только что поняла, почему хочет
остаться. Джулиан объяснил ей. Она хотела спасти его.
Это было как знак на зеркале Эбы. «Не причиняй зла. Помоги,
если можешь. Отплати добром за зло».
Это было именно то, чего она хотела, – помочь ему,
отплатить добром.
Но ей надо было убедить не только Тома. Ди сурово смотрела
на Дженни. А Майкл и Одри, Зак и Саммер окружили их, образовав плотное кольцо.
– Мы вытащим тебя через эту дверь за волосы, если
понадобится, солнышко, – пригрозила подруге Ди.
– Иногда ты бываешь чересчур хорошей, и сейчас тот
самый момент, – добавила Одри.
Они вместе направились к двери, но не дошли.
Окутавшая ее пелена отличалась от тумана, окружавшего их на
мосту. Она была густой, с темными завитками, и двигалась очень быстро.
Лед и тени. Кружащая, бурлящая смесь белого и черного.
Дженни очень хорошо помнила – она видела это дважды, В
первый раз, когда ей было пять лет. Воспоминания были настолько ужасны, что она
заставляла себя их забыть. Второй раз – месяц назад, когда пережила это снова в
картонном доме Джулиана.
Том в ярости обернулся к Джулиану, Дженни выскользнула из
его рук. Происходящее было похоже на погружение в кошмар – вновь повторяющийся
кошмар. Все поверхности покрывались инеем. Он поднимался вверх по деревянным
столбам, ржавым фонарикам, которые стояли повсюду на поле для гольфа. Он
покрывал бочки с надписями: «ЧЕРНЫЙ ПОРОХ». Сосульки вырастали на просмоленных
канатах, соединяющих опоры причала.
Леденящий ветер разметал волосы Дженни, потом стал яростно
хлестать ее по щекам.
– Что происходит? – кричала Одри, – Что
происходит?
Саммер завизжала от страха.
Стало холодно – такой же холодной была вода, почти
затопившая Дженни в шахте. Холодно до боли. Было больно дышать, и больно было
просто стоять, не двигаясь.
Том что-то кричал ей на ухо, пытаясь поднять ее и толкнуть к
двери. Он сделал бы это даже в огне…
Но не сейчас. Белый свет больно резал глаза, и темные
воронки мчались сквозь него, как хлысты, как гибкие вытянутые руки.
Они удерживали Тома на месте. Они поймали их.
Постепенно ветер стих. Слепящий блеск потускнел. Дженни
снова смогла видеть: она увидела, как собиралась и срасталась темная пелена,
формируя фигуры.
Фигуры со злобными древними глазами. Сумеречные люди.
– О боже, – прошептала Одри. Она прижалась к
Дженни. В ее волосах застряли кристаллики льда. – О боже… Я не знала…
Дженни тоже не знала. Она не понимала, хотя узнала жестокие
и жадные глаза, – она не могла ошибиться.
Майкл вытер рот тыльной стороной ладони, заслонил собой
Одри. Саммер стонала от страха.
«Они не могут быть Сумеречными людьми, – подумала
Дженни. – Сумеречные люди красивы. Сказочно красивы».
Эти создания, отвратительно изуродованные и деформированные,
были ужасны. Лучше бы они совсем не походили на людей, но они походили. Они
были жуткими, гадкими пародиями на человека.
Кожа некоторых напоминала шкуру животных, которую коптили и
дубили. Желтовато-коричневая, жесткая настолько, что их лица не могли менять
выражения. У других кожа была трупно-серая, в складках и свисала с подбородков.
