– Всегда мечтал принять душ вдвоем, – прошептал он, покусывая нежную мочку уха.
– Это уже было, – тихо охнув, ответила Магда.
– Мы принимали ванну, – хрипло произнес Эрик, подхватывая любимую на руки. – Душ – совсем другое дело. Я тебе покажу…
Больше любовники не произнесли ни слова. Они скрылись за стеклянной перегородкой, и вскоре оттуда послышался шум льющейся воды, приглушенный смех и громкие стоны. А в воздухе разливался аромат страсти и желания.
Ближе к полуночи Эрик выбрался из постели. Он проснулся от ставших уже привычными мрачных кошмаров, натянул на себя домашние брюки, поцеловал сонную Магду и спустился в гостиную, которая также служила столовой.
Возле входной двери белел конверт, в котором оказался пустой лист, но Фрайберг знал, что это означает. Он сам придумал невидимые чернила, которые теперь с удовольствием использовали Кроули, Фриз и Липсиус. Непосвященные могли предположить, что лист необходимо нагреть. Но здесь действовал обратный эффект – письмо нужно было смочить. Тонкая бумага, обработанная специальным алхимическим составом, впитала жидкость, уплотнилась, а на поверхности проступили буквы.
Ночное послание пришло от Фриза. Старик благодарил мастера Клауса за «подарок», сообщив, что нашел весьма любопытную информацию о нескольких послушницах и уже направил запросы в полиции Белавии и Дардании, откуда прибыли девицы. Метрики Фионы Ле’Ройс или похожей на нее женщины среди присланных документов не оказалось. Пошнер не соврал, Фиона была местной. Но раз детектив что-то нарыл, документы дядюшки Клауса они с Курцем распечатали не зря.
Фриз написал и о том, что Корнелии Гольдшмидт удалось узнать один из предметов одежды, принадлежавший погибшей в коллекторе незнакомке и хранившийся в ячейке мортуария. Теперь с точностью можно было утверждать, что «безродной нищенкой», утонувшей пять месяцев назад, являлась Амели Лемех.
В заключение детектив приписал, что в полдень ожидает мастера Клауса возле дома банкира, и попросил захватить техномагические штучки для записи разговора и прочих «фокусов». Что уж там Фриз имел в виду под фокусами, Эрик мог лишь догадываться, но на всякий случай решил взять весь арсенал, который поместится в карманы.
Как только Фрайберг дочитал последние строки, буквы растворились на глазах, являя взору девственно-чистый лист. Тот вспыхнул, пеплом осев на ладони.
Эрик хмыкнул: и кто-то еще будет утверждать, что не разбирается в «фокусах».
Плеснув в стакан ячменного самогона, Фрайберг уселся напротив камина, вытянул ноги к огню и вступил с собой во внутренний диалог.
Раньше он никогда не увлекался расследованием преступлений. Вот и в академии, когда Марвел искала шпионку и пыталась вычислить убийцу студентов, он старался держаться в стороне. Ибо считал, что каждый должен заниматься своим делом. Но в Дункельмитте шеф Кроули сперва попросил помочь с мобилем, потом – устранить кое-какие поломки в приборах, позже Эрик придумал для полицейских несколько полезных новинок… и понеслось. Стать сыщиком Фрайберг не стремился, но в деле Фионы Ле’Ройс оказалось слишком много личного. И знакомство с вдовцом, и дружеские просьбы шефа полиции, и странная симпатия к Фризу. Ведь до этого они со стариком особо не ладили. Но теперь дело затянуло похлеще сомниума, и Фрайберг знал: пока он не доберется до разгадки, не успокоится.
Жаль, с самого начало полиция потеряла много времени. Никак не удавалось взять правильный след.
Многочисленные нестыковки не давали покоя, но главное – мотив. Изначально предполагалось, что их два: ревность и месть. Но появилась вторая жертва, и мотив поплыл, как растаявший лед по весенней реке.
Был ли Фроль любовником Фионы или нет, большой вопрос. Сам железнорукий это отрицал. Но тогда кто? У того же банкира Брунквиста могли быть отношения и с фрау Ле’Ройс, и с Амели Лемех, если он являлся клиентом благочестивой Ирмы. А может, мамаша Гебек была истинной нанимательницей женщин, а не жрица? Только зачем Брунквисту и фрау Гебек убивать девиц? К чему лишать себя удовольствия или дохода?
Мужья на роль ревнивцев тоже не подходили. Часовщик Лемех сразу исключается из числа подозреваемых, ибо к моменту убийства жены был мертв.
А Ле’Ройс…
Фрайберг плеснул в стакан еще горькой. Тут определенно без поддержки не разобраться.
На момент совершения преступления у Ле’Ройса было алиби. Да, он мог кого-то нанять из банды… Но «Земляные черви» живут общиной, каждый шаг одного известен всем остальным. Поэтому и Фиона встречалась с любовником в храме, во время службы. Не подкопаешься. Да и не мог Ле’Ройс оставить сына без матери. Он скорее бы выкинул Фиону из дома, узнав об измене.
Ревность, месть… какой еще мог быть мотив убийства?
Зависть?
Что там сегодня Корнелия говорила про Варну, помощницу Ирмы? Девица отчаянно рвалась замуж. Почти все послушницы подыскали себе мужей, а этой удача так и не улыбнулась. Чем не мотив? Варна устраняла более удачливых соперниц, которые не оценили доброту богини и нарушили семейные узы. Тут тебе и зависть, и месть, и кое-что глубже. Ведь роль палача не каждый решится на себя примерить. И она вполне может оказаться магом смерти, прикрывая «дар» целительством…
Нет, не может. Эрик вспомнил труп в мортуарии и замечание Нады. Слишком маленькая ладонь, а Варна – девушка крупная. А вот Корнелия…
Фрайберг покачал головой: что-то он совсем запутался. Он подошел к фризеру, достал с полки пару колбасок и банку с корнишонами. К третьему стакану полагалась хорошая закуска. Мастер механики сделал внушительный глоток и положил в рот копченую колбаску… И его сразу же посетила свежая мысль: а вдруг Корнелия оговорила девушку? Может, у нее самой был мотив для убийства Амели Лемех? То, что они подруги, известно лишь с ее слов. Хотя нет… муж подтвердил. Но, допустим, Корнелия убила Амели, вдруг у них что-то было в прошлом. Но Фиону-то ей зачем убивать? Корнелия родом из Дардании, Фиона – местная, они не дружили…
Фрайберг от усталости прикрыл глаза. Возможно, все гораздо проще. Фиону и Амели убил бродяга или вор-мокрушник, позарившись на деньги…
Опять нестыковка. Вор обчистил бы жертву до нитки. Да, у женщин забрали сумочки с документами и деньгами, а вот украшения оставили. Какой-то вор-альтруист.
Эрик задумался над еще одним мотивом, который бы очень порадовал Фриза. Шантаж. Возможно, девушки поссорились с благочестивой Ирмой, начали ей угрожать. Но скорее наоборот. Это они были на крючке у жрицы, она слишком много о них знала. Если Ирма и есть организатор встреч, а Варна – лишь исполнительница, то ни Фионе, ни Амели не было выгоды ссориться и терять хороший приработок.
Фрайберг с шумом поставил стакан на стол и направился в спальню.
О чем он только думает, когда в постели лежит роскошная женщина? Какое-то безумие!
Он лег в кровать, подложив руки под голову, и нахмурился. А может, убийца и впрямь безумен? Это бы многое объяснило, и все нестыковки в таком случае стали бы понятны. Потому что логика в действиях сумасшедших отсутствует. И если безумец – маг смерти, то первопричина всего – жажда. К ней уже прилагаются месть, ревность, зависть… да что угодно, чтобы оправдать жажду!
