Механические люди имели еще одно существенное отличие от живых людей. Кукла не сможет любить от всего сердца и жертвовать собой ради любви, как та же Магда Ленц пожертвовала и честью, и репутацией ради брата. Но как это объяснить той, от которой отвернулись живые люди, бросив на произвол судьбы, тогда как механические находились рядом? Как объяснить Магде, что вся ее «семья» – иллюзия?
Эрик поклялся сделать все возможное, чтобы Магда была счастлива и вновь поверила в людей. А пока бросил мобиль возле дома банкира в той части города, которую воры всех мастей прозвали Золотой жилой. Ибо здесь, в отличие от улицы, на которой стояли особняки старожилов, жили нувориши. Те, кто не имел аристократических корней и не обладал поддержкой родственников из Айзенмитта, а всего добился сам: начал свой путь простым работягой и дослужился до совладельца мануфактуры или был обычным клерком в банке, но с помощью хитрости, а может, и ловкости рук стал его владельцем.
Из таких нуворишей был и гер Брунквист. Только он, чтобы заполучить банк, женился на дочке хозяина и всего лишь дождался его смерти.
Старший детектив Фриз ждал Фрайберга возле парадного подъезда роскошного трехэтажного особняка. Старик приоделся в дорогой костюм-визитку, на лакированной поверхности модных штиблет отражалось редкое для этого сезона солнце, цилиндр был щегольски сдвинут на лоб. Фриз эффектно крутанул тростью и ударил медным набалдашником в дверь, оповещая хозяев о визите.
– Знаешь, Эр, вчерашний день и это утро преподнесли мне много приятных сюрпризов. Похоже, картина проясняется, и мы на верном пути.
Фриз слегка запрокинул голову и криво улыбнулся неожиданно ясному небу, пусть и с вкраплениями дымчатых облаков. Но все не вечный смог, через который ничего не разглядеть.
Фрайберг же набрался терпения и ждал, когда детектив поведает ему об этих приятных сюрпризах.
– Навестил вчера мамашу Гебек. И шарфик свой она мне наконец предъявила. Смекаешь, к чему я?
Эрик смекал. Если мамаша Гебек продемонстрировала свою покупку, то значит, сейчас они с детективом пришли по адресу.
Гер Фриз крепче сжал трость со скрытым внутри тонким лезвием, а Фрайберг переложил из жилета в карман сюртука магхронометр и проверил пистоль, снабженный жалящей током сетью, парализующей движения.
И уточнил:
– А какая магия у гера Брунквиста, вы не узнали?
– Как же – узнал! – довольно усмехнулся старик, правда, тут же нахмурился: – Хотя надо было раньше вытрясти информацию из отдела магконтроля, столько времени на этого Фроля угрохали. Ну, чего уж теперь… Ты не поверишь, гер Клаус…
Договорить детектив не успел. Дверь открыл важного вида слуга в нелепой красной ливрее с золотыми эполетами. Эрик протянул ему карточку, сообщив, что заранее договаривался с хозяином запиской о визите. Разумеется, о том, что мастера механики будет сопровождать старший детектив, речи не шло.
Гер Брунквист вышел встречать гостя и недовольно поморщился. Быстро совладав с эмоциями, он широко улыбнулся и поприветствовал мастера механики и гера Фриза рукопожатием. Судя по всему, со старшим детективом Брунквист был знаком. Но это и понятно: сыщика в городе знали многие.
В Дункельмитте, в отличие от Белавии и той же Дардании, любые преступления, будь то убийство или кража, расследовали детективы, а в помощь им шеф Кроули выделял полицейских из отдела урегулирования. Последние вели слежку за подозреваемыми и заключали преступников под стражу. Если потерпевший не был особо знатен и богат, да и убийство «без заморочек», дело старались побыстрее закрыть. Возможно, и с делом Фионы Ле’Ройс поступили бы точно так же, не брось Кирш вызов железноруким и не возникни у Фриза видений. Пусть теперь мало кто верил, что убийство жены одного из главарей «Червей» было провокацией, но колесики закрутились, и слух о беспорядках в городе дошел до вице-канцлера. И если в ближайшее время детективы не докопаются до истины, то в дело вмешаются совсем другие структуры. И тогда разбираться никто не будет: Кроули уберут с должности, к мэру Груберу дядя приставит своего советника-надсмотрщика, а банду Удо Мертвяка попросту зачистят.
– Чем обязан? – наконец произнес банкир, обращаясь к Фризу, правильно расценив, что записка от мастера механики о выдаче кредита была лишь предлогом.
Эрик обратил внимание на то, что хозяин хоть и в возрасте, но держится молодцом. И дело не в дорогом костюме и не в отсутствии седины в волосах, а в осанке, в стройной, поджарой фигуре и в обаятельной улыбке, которой банкир одарил гостей. «Такой улыбкой он наверняка и женщин покоряет», – подумалось Фрайбергу. Хотя Брунквист был невысок, даже можно сказать – субтилен и мелковат для мужчины, но и в одежде, и в манерах толк знал.
– Случайно выяснил, что мастер Клаус собирается к вам с визитом, и напросился за компанию, – добродушно пояснил Фриз, пытаясь усыпить бдительность Брунквиста. – Есть у меня к вам парочка вопросов.
– Каких же? – удивился банкир, тем не менее приказал слуге забрать верхнюю одежду и пригласил посетителей следовать за ним на второй этаж в кабинет.
– Веду расследование, собираю информацию, буду благодарен за любую помощь, – ответил Фриз, а сам в это время обшаривал глазами комнату, в которую их привели.
Детектив улыбнулся, убедившись, что в кабинете всего одно окно, видимых потайных ходов и массивной мебели нет, кроме невысоких шкафов с папками да небольшого зеркала с портретом, за которыми поместится разве что сейф.
– Вряд ли я смогу вам помочь, гер Фриз, – уже более натянуто улыбнулся Брунквист, предлагая мужчинам занять места. – С криминалом дел не имею. Бандитам кредитов не выдаю. Банк работает с мануфактурами и благонадежными лавочниками, как гер Клаус. Так что с аферами – это не ко мне.
«Благонадежный» гер Клаус тем временем уже включил механизм голосовой записи – аппарат, напоминающий табакерку, с магнитной лентой и встроенным артефактом внутри.
Пока слуга расставлял аперитив, Фрайберг рассматривал кабинет. Комната была оформлена в деловом стиле, но это и неудивительно. Эрик слышал, что Брунквист частенько принимал важных клиентов дома. Да и офис банка располагался по соседству, очень удобно для бизнеса. Деловые бумаги лежали на столе ровной стопкой, на подставке из лазурита красовалась серебряная чернильница с держателем и пером. А в низких шкафах были расставлены одинаковые серые папки, не иначе как с важными документами. На стене напротив стола висело зеркало, дорогое, старинное, местами покрытое патиной, в изысканной серебряной раме. Наверняка за ним сейф с ценными бумагами. Но судя по тому, что хозяин дома несколько раз бросал довольные взгляды на свое отражение, зеркало, возможно, находилось в кабинете и для эстетического удовольствия, так сказать, для созерцания прекрасного. А вот сейф вполне мог располагаться за портретом, на котором был изображен пожилой обрюзгший мужчина, очевидно, тесть Брунквиста и основатель банка.
В отдалении послышались детские голоса. Слуга вышел, прикрыв дверь и отгораживая гостей от частной жизни господ.
