— Отпустите их, — пробормотала, пытаясь кое-как подняться на ноги.
Но это было не так легко. Я лежала на куче стекла и разбитого дерева. Кажется, это были остатки комода. Вокруг было много крови. Она текла из многочисленных порезов на моих руках и ногах и еще, пожалуй, с головы.
Упала я хорошо, потому что мир до сих пор казался сюрреалистическим, а события, которые разворачивались, и вовсе не реальными. Кое-как ощупав свое тело, я поняла, что переломов нет. Поэтому, приложив значительные усилия, медленно поднялась и, как пьяница, поплелась в эпицентр хаоса.
— Ты пришла в себя? — сказала Соня, наконец заметив мою неуклюжую фигурку.
— Отпустите их, — сказала я, не обращая внимания на свое состояние.
— Не все так просто, — сказал Ярик и, резко подойдя, схватил меня за горло.
Я сразу начала задыхаться и хватать воздух ртом, как выброшенная на берег рыба.
— Как хочется мне сейчас раздавить твою хрупкую шейку.
— Но она нам нужна живой, — успокаивающе коснулась Ярика Соня, ненавязчиво заставляя меня отпустить.
— К сожалению, да, — ответил мужчина и, подарив полный ненависти взгляд, все же ослабил свою стальную хватку.
Я упала на пол и, откашлявшись, умоляюще спросила:
— Почему? Кто вы такие?
— Твой личный кошмар, моя дорогая, — улыбнулась Соня и подошла к отцу, который все еще лежал на полу в нескольких метрах от меня. — Кажется, ему больно.
— Не надо, — ответила я и попыталась подползти к папе, но Ярик сразу загородил мне проход.
— Не так быстро. Правила здесь диктую я, — сказал он, схватив меня за руку, как какую-то куклу, и толкнул на диван. — А теперь слушай внимательно. Если хочешь, чтобы они были живы и здоровы, ты должна вежливо все выполнять.
— А если не будешь, — дополнила его Соня. — То умирать они будут долго. Очень долго…
После этого она что-то сказала одними губами. Папа с мамой начали кричать и корчиться от боли. Хуже картины я еще в своей жизни не видела.
— Прекратите! Умоляю, — прокричала я, чувствуя, как слезы, смешиваясь с кровью и грязью, стекают по моему лицу. — Я сделаю что угодно. Только не делайте им больно.
После моих слов родители сразу затихли.
— Они без сознания, — констатировала факт Соня, толкнув безвольное тело моего отца. — Итак, ты все поняла правильно. Только от твоих действий зависят их жизни.
— Я понимаю, — сказала, пытаясь проглотить комок боли и рыданий.
— А теперь пришла пора замечательной новости, — белозубо улыбнулся Ярик и светски сел рядом со мной. — Злата, ты — могущественная колдунья, морион, и сегодня ты отправляешься учиться в магический университет. Мне очень нужна твоя сила, которая, к сожалению, добротно запечатана в твоем тельце.
— Что? — округлила я глаза, не понимая, что он несет. — Вы сумасшедшие.
— Да нам все равно что ты сейчас думаешь. Выросла среди хлама, и сама таким стала, — поморщилась Соня, раздраженно шагая по гостиной. — Магия существует. И ты нам нужна. Больше ничего тебе знать не нужно, особенно учитывая, что ты скоро этого и не вспомнишь.
— Все, что от тебя сейчас нужно — привести себя в порядок, упаковать чемодан и выпить одно зелье, — по-деловому прокомментировал Ярик, закинув ногу за ногу.
— И на это у тебя… М-м… Минут десять, — сказала Соня и, подойдя к дивану, крепко плеснула меня по спине. — Марш, времени мало. Ты же не хочешь, чтобы эти незрячие крысы пострадали?
Я отрицательно покачала головой и встала на ноги.
— И, кстати, если думаешь, что сможешь убежать, то ты знаешь чем это закончится, — словно невзначай добавил Ярик, даже не взглянув в мою сторону.
— Знаю, — тихо сказала я и поднялась по лестнице в свою комнату.
Если сумасшедшие хотят, чтобы я что-то сделала, то лучше это сделать и лишний раз их не провоцировать. Но как только я закрыла дверь к своему маленькому убежищу, то сразу безвольно упала на кровать, захлебываясь от рыданий. Не верилось, что все, что сейчас происходит — реальность. Не верилось, что их слова правдивы. Но они могут в любой момент убить моих родителей, покалечить их и я никак не смогу им помочь. Остается только выполнять бессмысленные приказы.
А так хотелось выпрыгнуть сейчас в окно или позвонить в полицию, или кричать во весь голос, умоляя о помощи. Но интуиция подсказывала, что это только ухудшило бы и без того ужасную ситуацию.
— Тик-так, тик-так, — послышался голос Сони, от которого я сразу встрепенулась.
Надо взять себя в руки, надо действовать. Что там они хотели, чтобы я привела себя в порядок и упаковала чемодан на обучение? Ладно, значит, мы это и сделаем.
Сначала умыла лицо, и расчесала волосы. Засунула весь свой страх и боль куда-то подальше и дрожащими руками заплела тугую косу. Далее, взглянув на себя в зеркало, поняла, что платье порвалась, загрязнилось и никуда не годится. Поэтому вытащила черное платье в мелкий белый горошек.
Теперь осталась чемодан.
— Что же мне туда положить? — шепотом спросила сама в себя, растерянно глядя на кожаную коричневую коробку.
— Спускайся, — рявкнул снизу Ярик. — Твоё время истекло.
— Черт, — вслух выругалась я и, открыв ящик с теплой одеждой, схватила два свитера и пару брюк. — Что еще? Что еще? Думай, Злата, — приказывала я, судорожно роясь по многочисленным ящикам.
И вдруг мой взгляд упал на фотографию, где я стою на фоне моря и мечтательно всматриваюсь в горизонт. Не знаю, это, пожалуй, было безумие, но в такой ситуации решила подчиниться интуиции. Поэтому впопыхах вытащила фотографию из рамки и, закинув ее на дно чемодана, спустилась вниз.
— Это никуда не годится, — сразу прокомментировала мой внешний вид Соня. — Ты выглядишь, как после свидания со стадом вурдалаков, — поморщилась девушка. — Подойди ко мне.
Я молча выполнила приказ. Соня схватила меня за руку и что-то прошептала.
И тут вдруг начались происходить странные вещи. Все мои раны и порезы перестали кровоточить, затягиваясь прямо на глазах. Шум в голове полностью рассеялся, зрение улучшилось, а сердце окутало дурманящее абсолютно нереально счастья. Безумная доза эндорфинов начала циркулировать по всему телу, заживляя физические и душевные раны.
— Теперь другое дело, — удовлетворенно промурлыкала Соня, осматривая меня, как экспонат в музее.
Но только она отпустила мою ладонь, эндорфины сразу покинули тело, и я почувствовала панический, почти животный страх.
— Что это было? — прошептала ощупывая свои ноги. — Как это?
— Это магия, дура, — сказал Ярик, недовольно вставая с дивана.
— М-а-г-и-я, — сказала я смакуя каждую букву.
Теперь все стало на свои места. И их поведение, и те вещи, которые они могли делать. Не могла же я сама подняться в воздух и удариться о комод.
