Полворт сделал длинный глоток из своей четвертой пинты и сказал, бросив колючий взгляд через плечо в сторону темноволосой женщины и ее подруги-блондинки, которые до сих пор не сводили глаз со Страйка:
– Понаехали тут… черт-те откуда.
– Да где б ты был со своим парком, – заметил Страйк, – если бы не приезжие?
– Вот только не надо, – осадил его Полворт. – У нас местный туризм на подъеме, многие не по одному разу приезжают.
Полворт недавно ушел из инженерно-технической фирмы в Бристоле, где занимал кабинетную должность, и устроился старшим садовником в большой общественный парк на побережье. Классный дайвер, серфер от бога, многократный участник конкурса «Железный человек», Полворт с детства терпеть не мог сидеть без движения, и годы конторской работы его не переделали.
– Значит, не жалеешь? – спросил Страйк.
– Было бы о чем! – с жаром ответил Полворт. – Охота в земле покопаться. Свежим воздухом подышать. Мне через год сороковник стукнет. Либо сейчас, либо никогда.
Подав заявление о приеме на новую работу, Полворт ни словом не обмолвился жене. Когда его вопрос был решен положительно, он уволился из фирмы, а придя домой, поставил родных перед фактом.
– Как там Пенни, успокоилась? – поинтересовался Страйк.
– Каждую неделю разводом грозит, – равнодушно ответил Полворт. – Правильно я сделал, что не стал рассусоливать, иначе бы еще лет пять собачились. А так все срослось – лучше некуда. Ребятишкам в местной школе лафа. Пенни в другой филиал перевелась – в столицу. – Полворт имел в виду отнюдь не Лондон, а Труро. – Теперь сама довольнехонька. Только признаваться не хочет.
В глубине души Страйк усомнился в правдивости этих заявлений. Полворт с его страстью к приключениям и риску никогда не придавал значения комфортному существованию. Впрочем, Страйк не хотел вникать в эти дела, у него хватало своих проблем; он поднял стакан в надежде отвлечь Полворта от политики:
– За тебя, братан, и чтоб не последний раз.
– Будем здоровы, – откликнулся Полворт. – Как мыслишь, у «Арсенала» есть шансы? Хотя бы отборочные пройдет?
Страйк только пожал плечами: подтверди он, что его лондонский клуб имеет все шансы выйти в финал Лиги чемпионов, разговор непременно вернулся бы на рельсы корнуолльского патриотизма.
– У тебя-то как на личном фронте? – Полворт решил зайти с другого боку.
– Никак, – ответил Страйк.
Полворт ухмыльнулся:
– Джоани спит и видит, чтоб ты сошелся со своей напарницей. С этой… Робин.
– Ну-ну, – сказал Страйк.
– Сама мне доложила – я на прошлых выходных к ним заходил. «Скайбокс» им настраивал.
– Они мне не рассказывали, что это твоих рук дело, – отметил Страйк и снова поднял пивной стакан за Полворта. – Молодец, братан, давай за тебя.
Если он хотел уклониться от темы, ему это не удалось.
– В один голос твердили. И она, и Тед, – продолжил Полворт, – оба ставят на Робин.
Страйк промолчал, но Полворт решил его дожать:
– И никаких подвижек?
– Никаких, – сказал Страйк.
– Это почему же? – Полворт опять нахмурился; мало того что Страйк не поддерживал тему независимости Корнуолла, так он еще отказывался признать очевидное и желаемое. – Девушка видная. В газете фото ее было. Пусть не такая краля, как Миледи Змеюко. – Этим прозвищем он когда-то наградил бывшую невесту Страйка. – Но зато вменяемая, безо всяких там закидонов, правильно я говорю, Диди?
Страйк хохотнул.
– И Люси ее привечает, – не унимался Полворт. – Говорит, из вас идеальная пара выйдет.
– Когда, интересно, вы с Люси успели обсудить мою личную жизнь? – Страйк немного напрягся.
– Да с месяц назад, – ответил Полворт. – Она мальцов своих на выходные привозила, и мы их всех на барбекю позвали.
Страйк молча тянул пиво.
– Все говорят: вы нормально контачите, – добавил Полворт, сверля глазами друга.
– Наверное.
Вопросительно вздернув брови, Полворт застыл в ожидании.
– Но я не допущу, чтобы бизнес пошел псу под хвост, – вырвалось у Страйка. – Не могу ставить под удар агентство.
– И это правильно, – сказал Полворт. – Но помечтать-то не вредно, да?
Повисла короткая пауза. Страйк намеренно отводил взгляд от темноволосой женщины и ее подруги, которые определенно перемывали ему кости.
– Возможно, бывали моменты, – признал он, – когда мне и самому лезли в голову такие мысли. Но у нее затягивается достаточно холерный развод, а мы с ней и так половину жизни проводим вместе, и она меня вполне устраивает – как деловой партнер.
Если бы не их давняя дружба, не перепалка насчет политики и не день рождения Полворта, неужели он не высказался бы начистоту по поводу этого спектакля с допросом? Каждый женатый мужик стремится заманить других в ту же ловушку, даже если сам являет собой полную антирекламу брака и семьи. Взять хотя бы супругов Полворт: вся их жизнь, насколько можно судить, протекала в состоянии вражды. Страйк своими ушами слышал, что Пенни, говоря о муже, чаще называет его не по имени, а «этот придурок», тогда как сам Полворт в кругу друзей охотно расписывал уловки, которые давали ему возможность потакать собственным интересам и прихотям в пику, а то и в ущерб супруге. Казалось, и мужу, и жене всегда неуютно в смешанной компании: в тех редких случаях, когда Страйк бывал у них в гостях, там происходила естественная сегрегация: женщины тусовались в одной части дома, мужчины – в другой.
– А если Робин захочет детей, что тогда? – спросил Полворт.
– Это вряд ли, – сказал Страйк. – Она слишком любит свою работу.
– Все они так говорят, – небрежно бросил Полворт. – Ей годков сколько?
– На десять лет моложе нас с тобой.
– Скоро захочет родить, – с уверенностью заявил Полворт. – Все они одинаковы. Тем более что им торопиться надо. Часы-то тикают.
– Ну, со мной такой номер не пройдет. Я младенцев не люблю. И не хочу. А с возрастом все больше убеждаюсь, что жениться мне противопоказано.
– Дак да, братан, я тоже так думал, – сказал Полворт. – Но со временем допер, в чем суть. Я ведь тебе рассказывал, как это произошло? Как я в конце концов сделал предложение Пенни?
– Не припоминаю, – ответил Страйк.
– И эту байду про Толстого не рассказывал? – Полворту не верилось в такое упущение.
Страйк собрался хлебнуть еще пива, но от изумления даже опустил стакан. С раннего детства Полворт, наделенный цепким умом, презирал любые виды знания, которые не приносили немедленной практической выгоды, и не держал в руках никаких печатных изданий, кроме технических инструкций. Ошибочно истолковав удивление друга, Полворт объяснил:
