Сохранились и документальные свидетельства особого интереса со стороны Наполеона к истории его родины - интереса, возросшего с началом революции. Именно в 1789 г. он закончил свою ранее начатую книгу очерков «История Корсики» и послал ее на отзыв аббату Г. Рейналю, который «одобрил сочинение молодого офицера и посоветовал ему напечатать эту книгу, добавив, что она сохранится в веках»
[179].
Все это можно понять. Но истинная цель Наполеона заключалась отнюдь не в том, чтобы «овладеть Корсикой» и стать, таким образом, «первым на деревне». Ведь с тех пор, как в мае 1769 г., за три месяца до рождения Наполеона, Корсика была оккупирована войсками королевской Франции, на острове бурлило освободительное движение, которое возглавлял национальный герой Корсики Паскуале Филипп-Антуан Паоли (1725-1807). Наполеон еще ребенком часто видел Паоли в доме своего «папы Карло», сиживал на коленях героя и боготворил его. Кстати, именно Паоли убедил родителей Летиции Рамолино выдать ее за Карло Буонапарте. Теперь Наполеон решил помочь своему кумиру в борьбе за воплощение в жизнь великого лозунга Французской революции «Свобода, равенство и братство!» на Корсике, вовлечь Паоли и всех вообще корсиканцев в революционные преобразования, но ни в коем случае не отделять Корсику от Франции.
Выяснилось, однако, что теперь, в 1789 г., Паскуале Паоли - уже не тот, каким он был 20 лет назад. Тогда он был общепризнанным вождем корсиканских националистов, которые провозгласили его
«Отцом отечества» и связывали с ним надежды на независимость Корсики как государства. Военачальник, администратор, законодатель, оратор-трибун, философ-мыслитель, он пользовался уважением в Европе. Вольтер называл его «славою своего народа», а Фридрих Великий прислал ему в подарок кинжал с надписью: «Libertas, Patria» (Свобода, Отечество). За время французского господства Паоли сумел добиться для Корсики реальной автономии, хотя и под контролем Франции, несколько цивилизовал законодательство и даже первобытные нравы своих сородичей, издав, между прочим, закон, по которому кровный мститель, ранее считавшийся чуть ли не героем, отныне подлежал суду как убийца
[180].
Тем не менее французский диктат тяготил великого корсиканца, и он удалился в добровольное изгнание: его приютила Англия. К началу французской революции уже постаревший 64-летний Паоли оставался на чужбине и вне политики. Когда Наполеон в сентябре 1789 г. прибыл на Корсику, его засыпали вопросами о революционных переменах во Франции, а он отвечал градом встречных вопросов, спрашивал, как относятся корсиканцы к французской революции. С первых же дней Наполеон смог оценить политическую ситуацию на Корсике и попал в самое пекло разгоревшихся между его соотечественниками баталий.
Дело в том, что на Корсике все мыслящее население раскололось на два лагеря - роялистов и республиканцев. Раскол сказался даже на составе депутатов, избранных от Корсики в Генеральные штаты Франции по декрету от 22 марта 1789 г. Двое из них были роялистами и двое - республиканцами. Роялист бригадный генерал граф Маттео Буттафоко пользовался доверием королевского двора, а в глазах корсиканского люда был изменником с тех пор, как он в 1769 г., подкупленный французами, продавал им Корсику. Зато республиканец юрист Кристоф Саличетти был для простых корсиканцев истинным слугой и защитником интересов своего народа. Оба они, особенно второй их них, соединят свои судьбы с судьбой Наполеона.
Как только Наполеон сориентировался в ситуации и расстановке политических сил на Корсике, он попытался возглавить прореспубликански настроенных земляков, чтобы заняться демократизацией корсиканских органов власти, а для начала учредить Патриотический клуб и создать Национальную гвардию. Дом Буонапарте стал местом собраний всех патриотов Аяччо. Среди них вместе с Наполеоном выступал за революционные преобразования на Корсике его друг, а позднее - заклятый враг Карло Андреа Поццо ди Борго. С Наполеоном был тогда связан идейно и дружески республиканец и коммунист-утопист, один из руководителей (вместе с Гракхом Бабефом) «Заговора равных» 1795 г. Филиппо Микеле Буонарроти, о котором он тепло вспомнит на острове Святой Елены: «Это был человек, полный ума, фанатик свободы, но прямодушный, чистый, террорист и вместе с тем простой и хороший человек»
[181]. Все они и составили Патриотический клуб, где обсуждались самые животрепещущие проблемы родного острова.
Поскольку резиденция губернатора Корсики находилась в городе Бастия, Наполеон и его многочисленные сторонники устремились туда и предъявили губернатору свое требование: сформировать на острове, как это было сделано во Франции, Национальную гвардию из добровольцев от народа. Губернатор опасливо медлил с принятием решения. Тогда Наполеон призвал жителей Бастии проявить инициативу, и вот «утром 5 ноября 1789 г. все жители вышли на улицы из домов вооруженные»
[182]. Национальная гвардия как вид вооруженного гражданского ополчения стала на Корсике действенным фактором лишь четырьмя месяцами позднее, чем в Париже.
Наполеон немедленно дал знать об этом в Национальное собрание Франции депутату от Корсики, своему единомышленнику Саличетти, а тот мобилизовал все свои связи и возможности, чтобы узаконить действия жителей Бастии. В результате 30 ноября Национальное собрание постановило, что остров Корсика является частью французского государства, а жители острова управляются на основании тех же законов, что и другие французы. Наполеон отреагировал на это постановление с энтузиазмом: «Франция раскрыла нам свои объятья. С этого дня у нас те же интересы и те же заботы, как у французов. Море не разделяет нас теперь друг от друга!»
[183]
В такой обстановке первый герой и кумир всей Корсики, «Отец отечества», «корсиканский Вашингтон» Паскуале Паоли решил вернуться из Англии на родину, граждане которой ждали его как
Мессию. 3 апреля 1790 г. он прибыл в Париж, где был представлен королю Людовику XVI и выступил перед Национальным собранием с благодарностью за ноябрьское постановление. Два месяца он провел в Париже, принимая поздравления с возвращением из эмиграции и, кстати, отказываясь от должностей во Франции, которые предлагали ему депутаты Национального собрания и сам король. Затем, триумфально проследовав на юг по французским городам, 14 июля 1790 г., в день, когда исполнился ровно год с начала революции, Паоли ступил на землю Корсики. Растроганный при виде неисчислимой массы соотечественников, которые встречали его, казалось, без ума от радости, он упал на колени и поцеловал родную землю, восклицая: «О родина! Я оставил тебя в рабстве, а нашел снова освобожденной!»
[184]
