Он видел безмерное удивление на лице Саида, который считал, что дела так не делаются. Всегда было так – сперва базар, а если не договорятся, то стрельба. Иначе не по правилам.
Один из «аккумуляторов» попытался выхватить заткнутый сзади за пояс пистолет «ТТ». Не успел. По ногам ему прошлась очередь. Второй боец отпрыгнул в сторону, выдернул обрез. Получил пулю и завизжал так, что кровь застыла в жилах, упал, начал скрести пальцами землю. Еще двое бросились в лес, и Художник хладнокровно расстрелял их.
Последний «аккумулятор» так и замер с разинутым ртом на переднем сиденье «жигуля».
– Ну что, не привыкли так? – Художник махнул автоматом. – Выходи! На колени!
Бедолага выбрался из-за руля и послушно упал на колени:
– Брат, прости… Я ничего никому не скажу…
– Правильно. Это ты молодец. – Художник закинул на плечо ремень автомата, наклонился над парнем, похлопал его по щеке, взял за волосы. – Не бойся.
Парень с надеждой, заискивающе улыбнулся.
В пальцах Художника возникла финка. Это был его клык. Орудие настоящих мужчин. Лезвие прочертило шею.
Художник оттолкнул от себя задергавшееся тело. Кинул взгляд на своих подельников. Все остолбенели, кроме Армена, который сочувствующе усмехнулся.
Художник вставил новый магазин и протянул автомат Блину:
– Добить надо.
И заставил каждого из присутствующих высадить хотя бы по пуле. В мертвого или не мертвого стреляли – кто потом разберется. Главное, что все стреляли. Все кровью повязаны. И не водкой с кровью, а кровью настоящей.
Хоша пнул безжизненного Саида:
– Вот так, бля, будет со всеми!
* * *
Шестнадцатиэтажный дом был скучно-стандартный, обыденно-серый, в мокрых потеках, с неопрятно заляпанными швами между плитами, с самостройными, уродливыми конструкциями лоджий. В этом доме якобы проживала таинственная Вика.
Гурьянов поднялся на четырнадцатый этаж. Его встретила коряво исполненная на стене надпись: «Воины Апокалипсиса!» Слева лестничную площадку перекрывала массивная дверь, отсекавшая сразу три квартиры. Справа открывался проход в короткий коридорчик. Преодолев его, полковник очутился у обитой черным дерматином металлической двери с бронзовой табличкой «114».
Полковник прислонил ухо к двери и чутко прислушался. Присутствие дома хозяев всегда выдают какие-то звуки – радио, льющаяся вода, шаги, вздохи, пение под нос… Но в квартире никого не было.
Поняв, что ловить здесь пока нечего, Гурьянов отправился в ремонтно-эксплуатационное управление, где хранились данные на жильцов дома. В его кармане было удостоверение оперативного сотрудника МУРа. Подобные документы прикрытия сотрудники Службы использовали для проведения мероприятий на территории Российской Федерации.
– Здравствуйте, девочки, – сказал он, заходя в тесное помещение архива, где перебирали толстые книги две работницы РЭУ. – Вам помочь? С детства люблю копаться в бумагах.
– Это с чего это? – подозрительно осведомилась старшая из них – сухая и строгая, лет сорока. У ее напарницы – молоденькой толстушки – в глазах проскользнул нескрываемый интерес к мощному, плечистому мужчине.
– Уголовный розыск. – Гурьянов продемонстрировал удостоверение. – Нужно шестнадцатый дом просмотреть.
Вскоре он нашел что искал. Виктория Евгеньевна Урбанская жила одна в однокомнатной квартире, которую приобрела год назад.
Потом полковник отправился в местный отдел милиции. В паспортном столе отксерил форму один – данные на Викторию Евгеньевну Урбанскую. Посмотрел на фото – симпатичное лицо, немного удлиненное, большие наивные глаза.
Он вернулся к шестнадцатиэтажке, занял удобную позицию. И расслабился на лавочке.
Двор был почти пустой, не считая мамаши, выгуливавшей двух близнецов, похожих на колобков, в одинаковых комбинезонах, да троих мужчин, с матюгами и прибаутками красивших крыло ветхого «БМВ».
На часах без десяти четыре. Если эта Вика на работе, то ждать ее еще и ждать.
Затренькал телефон в кармане.
– Никита, ты где? – донесся в трубке голос Влада.
– Выставился под окнами Вики. Я пробил ее через РЭУ и ОВД. Теперь сижу. Жду.
Гурьянов намеревался прощупать барышню – может быть, походить за ней денек, установить, кто она, где работает, какие контакты. Можно подработать соседей – провести оперативную установку под легендированным предлогом. Заодно подключиться к телефону и установить жучок в квартире.
Правда, вести наблюдение в одиночку – занятие хлопотное. Но Гурьянову приходилось работать в куда более худших условиях. Например, проводить подобные мероприятия, когда тебя ищет полиция и служба безопасности страны заброски, а твою морду показывают по телевидению. А тут еще Влад может помочь.
– Сейчас у меня дела, – сказал Влад. – К шести подъеду к адресу.
Впрочем, Влада дожидаться не пришлось. Через пятнадцать минут Вика подъехала на малогабаритном «Рено Клио» яркого канареечного цвета, захлопнула дверцу и направилась к подъезду. Тоненькая, строгая, в тесном пиджаке, длинной юбке и туфлях-лодочках, устремленная вперед – настоящая деловая женщина.
А Гурьянов понял, что нужно действовать. Он поднялся со скамейки и быстрым шагом устремился вперед.
Он уже понял, что творится. Сработала отшлифованная за многие годы до совершенства способность видеть ситуацию в пространстве, представлять, как будут двигаться фигуры. А фигур он пока насчитал четыре: он сам, Вика и двое типов, которые двинулись за ней – широкоплечие сутулый атлет и лысый здоровяк. И эти двое шли на захват!
Где-то еще должна быть машина. Скорее всего, за углом примыкающего к шестнадцатиэтажке пятиэтажного дома.
Эти двое убыстрили шаг и настигли девицу, подхватили ее под руки. Бритоголовый что-то ей продемонстрировал – скорее всего, нож. Пистолет женщине показывать бесполезно. У женщин мышление конкретное. Она всерьез не воспринимает, что пистолет способен выбить из человека душу в два счета, хотя и знает это. А вот нож с острым лезвием – она знает, как хорошо он режет мясо.
Вика ойкнула, дернулась, и сутулый резко саданул ей кулаком под дых.
Во двор неторопливо въезжал зеленый «Москвич» с двумя бугаями в салоне. Вот и «контейнер» для жертвы.
Полковник, покачиваясь, двигался неуверенной походкой пьяного человека и протянул:
– Э, пацаны, а закурить есть?
– Вали отсюда, синяк, – бросил сутулый, мазанув по нему взглядом.
– Ты чего? За опарыша ответишь, – Гурьянов подошел ближе.
– Топчись своей дорогой. Мы из милиции, – кинул бритоголовый.
Звучало смешно, но Гурьянов поддержал эту версию и пьяно икнул:
– Менты проклятые.
