– Да, есть о чем подумать, – отвечал следователь.
Тут Влад и зашел в кабинет.
– Уже заждались, – приторно улыбнулся следователь. Он все время улыбался как идиот и походил на менеджера американской фирмы «Собачья радость».
Влад устроился на стуле в тесном кабинете и уставился на пухленького, гладкого Политика, который заерзал под тяжелым взглядом.
– Поскольку в деле между вашими показаниями имеются существенные противоречия, я вынужден провести очную ставку, – улыбка немножко поблекла на лице следователя.
– Валяй, – махнул рукой Влад.
Мокроусов поморщился, хотел что-то строгое сказать, но передумал и принялся разъяснять участникам очной ставки их процессуальные права и обязанности.
– Что вы можете показать об обстоятельствах обыска и задержания? – наконец спросил он у Политика.
– Это была заказная провокация, – изрек тот, приободряясь, как всегда, когда начинал работать языком. – Девятнадцатого марта около девяти вечера ко мне заявился этот господин в сопровождении его коллег по работе. Его клеветнические обвинения были чудовищны. Изнасилование малолетних, педофилия. Мне показалось, молодой человек просто не в себе.
Влад сжал кулак. Спокойствие, только спокойствие, как говаривал старина Карлсон.
Политик бросил вороватый взгляд на рубоповца, запнулся на секунду и продолжил заливаться соловьем: милиция вломилась в его дом без каких-либо оснований. Опозорили. Избили, выбили чистосердечные признания в том, чего не было…
– И, господин следователь, я не столь богатый человек, чтобы разбрасываться такими деньгами, – заявил Политик в конце, подойдя к самому главному, из-за чего весь сыр-бор.
– Сколько было денег? – спросил Мокроусов с гадкой ухмылкой.
– Шестнадцать тысяч долларов, цент в цент. Лежали в секретере.
– Вы видели, куда они делись?
– Еще бы я не видел! Этот молодой человек нагло положил себе их в карман. На мои возражения ударил меня ладонью в лицо, что, учитывая его комплекцию, было весьма болезненно.
– Значит, вы утверждаете, что капитан Столетин похитил принадлежавшие вам шестнадцать тысяч долларов.
– У меня пока стопроцентное зрение.
«Держись», – убеждал себя Влад.
– Как проходил ваш допрос в РУБОПе? – сменил тему следователь.
– Как в гестапо, – развел руками Политик. – Избили, понятно. Этим в нашей стране уже никого не удивишь… Но что он мне говорил! Что говорил! Якобы в следственном изоляторе уже сообщили уголовникам, что им насильника детей везут. И что меня сразу, извиняюсь, в одно место. Ну, в общем…
Влад усмехнулся. Тут Политик не врал. Ему действительно обещали все это. И более того – Влад бы сделал что обещал. И побили эту тварь слегка. И Политик поплыл очень быстро. И явка с повинной была. Все было…
Политик являлся ближайшим сподвижником и помощником депутата Госдумы от одной широко известной партии, которая, как мусороуборочная машина, втягивала в свои ряды бизнесменствующих воров и вороватых бизнесменов. От этой партии, оплота либеральных реформ, и собирался в одной малонаселенной северной республике баллотироваться Политик на освободившееся место в Государственной думе. Но главное его занятие – оптовые поставки в столицу паленой водки.
Все было бы у Политика «тип-топ», досталось бы ему место в Госдуме, да только подвела его любовь к мальчикам не старше одиннадцати лет. Охранники его фирмы находили ему детей где только могли – у детдомов, на вокзалах, в трудных семьях. Сделанные им видеозаписи его утех получили хождение в кругу элитных извращенцев.
Собственно, с этих видеозаписей все и началось. Когда Владу попала видеокассета, он поклялся найти негодяя. Только плохо, что на экране хорошо были видны дети, однако почти не был виден сам извращенец.
Влад установил личность одного из пострадавших, чьи родители ночевали чаще в вытрезвителе, чем дома. Мальчишка подворовывал, бродяжничал, попрошайничал. Скитался по подвалам. И однажды напоролся на «дядю Георгия», как на нож.
Влад отыскал мальчишку в подвале пятиэтажки в Бутово, где тот жил еще с двумя такими же неприкаянными пацанами. Бедняжка опасался возвращаться домой и до дрожи боялся, что его снова найдет дядя Георгий.
Что было там, на даче кандидата в депутаты Георгия Николаевича Маничева, сорока лет от роду, неженатого, образование высшее, президента благотворительной ассоциации «Счастливое детство» и генерального директора общества с ограниченной ответственностью «Акраме», мальчишка говорить не хотел. Он вообще после подмосковной дачи стал заикаться. Его била дрожь. И он был голоден.
– Сейчас пообедаем хорошенько, – сказал Влад, держа его за руку и направляясь от подвала к своей машине. – Потом поговорим.
Они устроились в недорогом кафе. Мальчишка ел жадно. И молчал. Влад осторожно, стараясь сильно не бередить душевные раны, продвигался вперед, слово за словом.
И вдруг мальчишка разом выложил такое, от чего даже у видавшего виды оперативника голова пошла кругом.
Влад добился своего – в отношении Политика возбудили уголовное дело. РУБОП подготовил мероприятия по задержанию. И тут все пошло шиворот-навыворот. Охранники ООО «Акраме», которые добывали детей, исчезли из Москвы. При обыске у Политика видеотеки не нашли.
Дальше – больше. Влад не смог отыскать пацана, дававшего показания. Тот исчез из детского приемника-распределителя.
Через двое суток Политика выпустили из ИВС на Петровке, 38. Его встречала толпа адвокатов, журналистов и просто всякой рвани непонятного происхождения и рода деятельности.
Появились две статьи в центральной прессе и видеосюжет в телевизионной передаче о палачах-рубоповцах, которые по политическому заказу сделали все, чтобы снять с предвыборной гонки представителя демократических сил. И за Влада взялись всерьез.
Сперва он долго и нудно давал объяснения в прокуратуре строгим буквоедам, делавшим вид, что не понимают очевидных вещей. И однажды возбудили дело о превышении власти в отношении самого Влада.
– Что вы можете показать касательно заявлений гражданина Маничева? – повернулся Мокроусов к Владу.
– Вранье. Мы провели обыск на его квартире. Он чистосердечно раскаялся. Никаких денег не было. Пальцем я его не трогал. Все…
Протокол. Подписи.
– Вы можете идти, – голливудская улыбка была подарена следователем Политику.
Маничев встал. Обернулся к Владу. Пряча глаза, змеей прошипел:
– Я тебя предупреждал…
Действительно, предупреждал еще во время обыска. Визжал, что Влада раздавят, закопают, уничтожат, пока не получил по круглой наглой морде.
– Знаешь, поганка, – насмешливо посмотрел на него Влад. – Детские слезы неоплаченными не остаются.
– Хватит! – хлопнул ладонью по столу следователь. – Георгий Николаевич, вы свободны.
