Шайтан изучил своего противника. Он всегда изучал людей, которых предстоит убить. И знал, что Киборг, несмотря на свою крутость, туповат и самонадеян, знать не знает даже азов военной науки, которая гласит – первым делом надо захватывать господствующие высоты. Киборг полагал, что с почти километрового расстояния его не достанет никакой снайпер, поэтому о колокольне можно не беспокоиться. Но Шайтан был снайпером от бога. И у него имелась хорошая оптика. Он знал, что через четыре часа вгонит отсюда пулю в Киборга.
Москва немного позабыла, как Рудня устраивает разборки. Пора напомнить. Не зря Шайтан жестко натаскивал своих любимчиков Люка и Грозу – кое-чему они научились.
Киборг сильно ошибся, когда согласился на стрелку. Он думал, все будет как обычно. Он заявится в толпе качков и нескольких купленных ментов, позвякает оружием и задавит оппонента. Вот только им суждено сегодня умереть.
Шайтан взобрался на колокольню по крутым скользким ступеням. Он был напряжен, пытаясь уловить чье-то присутствие. Все-таки Киборг мог сообразить послать сюда заблаговременно своих людей. Но никого не было. Только вороны да голуби.
Наверху был грудой навален мусор – кирпичи, доски, истлевшие деревянные ящики, несколько покрышек, даже рама велосипеда. Висел маленький колокол.
Шайтан стал собирать винтовку – финскую TRG. Отменная оптика, прекрасные эргометрические качества – к плечу припадала как родная. Для боевых условий винтовка не слишком хороша – слишком нежная и требует вежливого обращения. Но для киллера в самый раз – бой точный, разброс пуль маленький.
Закончив собирать винтовку, Шайтан оглядел в оптический прицел окрестности. Постелил на кирпич материю – с сошками, на которых стоит винтовка, он связываться не стал. Но без упора снайперы не стреляют.
Перевернул затвор, загоняя патрон в патронник. И ощутил затылком холод.
– Здорово, Шайтан. Только без лишних движений. Поворачивайся. Осторожно…
Шайтан повернул голову, не выпуская из рук винтовку. И увидел здоровяка с пистолетом. Тот прятался за кирпичной кладкой, в мусоре, настолько умело, что Шайтан не смог вовремя ощутить его присутствия.
– Ты припозднился, – сказал мужчина.
Что-то в нем было знакомое. Шайтан поморщился, вспоминая. Где-то они уже встречались. Очень давно.
Незнакомец понял, о чем думает Шайтан.
– Таджикистан, – подсказал он. – Плен.
И тут Шайтан вспомнил его. Тогда на этом типе был комбез, разгрузочный жилет с гранатами и магазинами, в руке – автомат Калашникова. И это он на пороге зиндана сказал пленникам: на выход.
– Помню, – кивнул Шайтан. Винтовку положил на каменный парапет, но руку еще держал на ней, что не вызывало возражения этого пришельца из давнего, казалось, тысячелетнего прошлого.
– Помнишь, что я тебя спас? – спросил полковник.
– Помню. Теперь мне кажется, что ты это сделал зря.
– Я тебя спас, Шайтан. А ты моих родных расстрелял. Ты знаешь об этом?
– Кого это?
– Семью в «Саабе». Во дворе. Там были мужчина с женой и девочка. Неужели забыл, Шайтан?
Тот кивнул равнодушно:
– Да. Было.
– За что вы их?
– Заказ был. Через фирму твоего родственника выводились в офшоры капиталы. В курсе операции был только он. А тут как раз прокуратура проявила интерес к этой сделке. Решено было ликвидировать его и зачистить все следы. Художник взялся. Я ему говорил, что зря. Там слишком круто все.
– Кто заказывал?
– Деньги шли от компании «Голд-Анд». Мы встречались с каким-то лощеным гаденышем – то ли адвокатом, то ли юристом. Язык без костей. Умный такой. Деньги предложил хорошие.
– Кто за ним стоит?
– Я не знаю, – поморщился Шайтан. – Я не вру. Зачем мне врать?
Шайтан знал, что этот здоровяк пришел за его жизнью. Не будет комедии со следствием и судом. Ну и ладно, он давно жил по принципу – пусть будет как будет.
Но все же шанс был. Это винтовка, на которой пока еще лежала его ладонь. Заряженная, готовая к бою. Надо только заболтать собеседника, вывалить на него информацию, чтобы он хотя бы немного притупил бдительность.
Шайтан ответил еще на много вопросов. Время тянулось медленно. И он ждал своей секунды.
– Сегодня разбор с Киборгом, – произнес Гурьянов. – Твоя задача?
– Снять самого Киборга. И как можно больше его людей.
– Связь?
Шайтан показал глазами на носимую рацию на поясе и пояснил:
– Меня запросят о готовности. Потом по их длинному тоновому сигналу я жму на спусковой крючок. И начнется карнавал.
Гурьянов еще порасспрашивал о деталях. Наконец Шайтан грустно произнес:
– Мне жалко, что это были твои родные. Это судьба, командир. Судьба.
Гурьянов опустил пистолет. И задумчиво посмотрел куда-то вдаль, в голубое марево, на расстилающиеся поля.
Вот он, тот шанс, решил Шайтан. Надо только действовать быстро и четко. Лишнее движение – и все, конец.
Он повернул винтовку, не снимая с парапета, в сторону полковника. Могло получиться. Он нажимает на спусковой крючок. Отдачей винтовку вынесет вниз. Но это неважно. Пуля настигнет этого человека.
Гурьянов, улыбаясь с пониманием, выстрелил раньше.
Бывший спецназовец Шайтан имел шанс, который предоставил ему полковник. Но не смог им воспользоваться.
Гурьянов оттащил тело в сторону, забросал мусором. И стал ждать. Впереди – долгие тянучие часы…
В назначенное время рация Шайтана зашуршала:
– Ястреб говорит. Как ты там?
– Орел в порядке. – Гурьянов знал, что рация скрадывает тембр голоса.
«Орел» – это позывной Шайтана. Так что сомнений у спрашивавшего не было никаких.
Гурьянов поглядел в бинокль. От извилистой дороги к развалинам свинарника потянулись иномарки.
– Сюда, родные, – прошептал Гурьянов, будто приманивая их.
У него была своя куперовская винтовка. Пристрелянная. И он знал, что это надежное оружие не подведет…
* * *
Подготавливаясь к сходке с Киборгом, Художник вспомнил одно довольно давнее дело, связанное с женщиной…
После того как убили дядю Лешу, Галка стала сама не своя. Она постоянно впадала в оцепенение. Сильно запила.
Когда Художник надумал бежать из города, решили прихватить и ее. Все равно фирмы интим-услуг, которые она содержала, прикрыли. В Москве Галка снимала трехкомнатную квартиру, в которой царил страшный беспорядок. Новый красный «Ниссан» она расколотила. Чем дальше, тем с ней становилось все хуже.
– Боюсь, подведет она нас, – покачал головой Художник. – Наша Мурка вразнос пошла.
