Случай представился сразу же после смерти египетского халифа. Амори в это время был в Константинополе, обсуждая дальнейшие действия против сарацин с императором Мануилом Комнином, дядей своей жены. Саладин, действуя, возможно, по приказу из Дамаска, воспользовался возможностью и пошел на штурм Монреаля (Шаубака), небольшой, но сильно досаждавшей ему крепости, построенной в 1115 г. Балдуином I. Ее ослепительно-белые зубчатые стены поднимались среди оливковых деревьев, увенчивая вершину небольшого холма. У подножия его росли абрикосовые сады, образуя манивший к себе оазис в пустыне к югу от Мертвого моря. Но крепость стояла, словно часовой, на границе между Сирией и Египтом и контролировала караванный путь между двумя странами, постоянно вмешиваясь в их торговлю, что вызывало раздражение. Захватить или разрушить ее было мечтой Саладина на протяжении многих лет, но осуществить это намерение никак не удавалось. Впервые он предпринял такую попытку 21 сентября 1171 г., расположившись лагерем вокруг белых стен и сделав это почти без сопротивления. После этого гарнизон запросил 10-дневное перемирие, чтобы оговорить условия капитуляции, а точнее, выигрывая время для спасения. Нур ад-Дин оставил Дамаск для встречи со своим наместником в Египте. К тому времени Саладин свернул свой лагерь и вернулся в Каир. В своем письме, направленном сюзерену, он объяснил свой отъезд будто бы имевшим место заговором сторонников ушедшей династии. Отчасти это было верно, но не совсем. Его братья вполне могли справиться с восстанием чернокожего населения в Верхнем Египте. Обмануть Нур ад-Дина не удалось; он решил вторгнуться в Египет и положить конец неповиновению.
Слухи о скором наступлении быстро достигли Каира. В спешке семейством Айюба и командирами войска был созван совет, на котором Саладин сообщил новость. Установилось гробовое молчание. Начал говорить молодой и горячий племянник Таки ад-Дин Омар: «Если придет Нур ад-Дин, мы будем сражаться против него и прогоним его из страны». Но Айюб, предусмотрительный и мудрый, как всегда, резко осадил юношу и обратился к Саладину, сказав так: «Я твой отец, и здесь же присутствует Шихаб ад-Дин, брат твоей матери. Подумай, есть ли кто в этом собрании, кто любит тебя и желает тебе благополучия так, как мы?» «Нет, клянусь Аллахом!» – вскричал Саладин. «Знай же тогда, – сказал Айюб, – что, если мне и твоему дяде придется встретить Нур ад-Дина, ничто не сможет помешать нам спешиться и поцеловать землю у его ног. Даже если бы он приказал отрубить тебе голову мечом, мы сделали бы это. Основываясь на этом, посуди, что сделали бы другие. Все те, которых ты видишь здесь, и все войско должны будут отдать почести Нур ад-Дину, приди он сюда. Эта страна его, и, если он сместит тебя, нам следует проявить беспрекословное послушание. И вот мой совет: напиши ему и скажи: „Я получил известие, что вы намерены совершить поход в эту страну, но что за потребность в нем? Пусть мой господин пошлет гонца на верблюде, чтобы он сопроводил меня к вам. Никто не осмелится выступить против“». Затем Саладин распустил собравшихся: «Идите и оставьте нас. Мы мамлюки и рабы Нур ад-Дина, и он может делать с нами все, что ему заблагорассудится».
Все это было сказано с тайным намерением, так как Айюб знал, что некоторые из завистливых эмиров обязательно напишут и расскажут обо всем произошедшем в Дамаск. Когда он остался наедине со своим сыном, он еще раз высказал свое мнение, что никто в войске не поднимет оружия против эмира Сирии и что единственным благоразумным выходом было бы примирение. Он поддержал свое прежнее предложение и добавил: «Когда он прочитает об этом, он откажется от своего первоначального намерения. Между тем время – на нашей стороне, и каждую минуту по воле Аллаха совершается нечто важное». Затем старый воин воскликнул: «Призываю в свидетели Аллаха! Если Нур ад-Дин только попытается что-нибудь предпринять против нас, я сам буду сражаться с ним до самой смерти!» Саладин последовал совету отца, и все произошло так, как предполагал Айюб.
Готовность Саладина к послушанию вскоре оказалась перед испытанием. В мае – июне 1173 г. по приказу Нур ад-Дина он осадил Эль-Карак (Крак). Эта знаменитая крепость, расположенная к северу от Монреаля и вблизи южной границы Мертвого моря, также стояла на караванном пути, важнейшем для Сирии. Она была подобно занозе в боку сарацин. Находившееся здесь когда-то поселение Кир-Моав отразило нападение царя Иудеи Иосафата (правил в 867–846 гг. до н. э.); и оно продолжало придерживаться своих славных традиций. «Замок ворона», как арабы называли его, был возведен на римском фундаменте виночерпием короля Фулька по имени Пайен на горном отроге, на высоте около 900 м над уровнем моря. Под ним простиралась плодородная долина, согреваемая горячими источниками, с бесчисленными плодовыми деревьями. Расположение замка и мощь его укреплений и башен, на которых были высечены изображения львов, что сохранились до наших дней, делали его почти неприступным. Глубокий ров отделял его от города, расположенного внизу и тоже укрепленного. Из города к замку вели два крутых и узких тоннеля, пробитых в скале. Отвесная пропасть защищала восточную сторону. По своему конструкторскому замыслу это был типичный замок крестоносцев, снабженный в достаточной степени запасами продовольствия и водой, он отражал одну осаду за другой.
Саладину было не суждено взять его. Едва только начались стычки с передовыми постами противника, как пришла новость, что Нур ад-Дин приближается во главе сирийской армии. Вплоть до этого дня Саладин настраивал себя на встречу со своим сюзереном, но в последний момент он потерял присутствие духа. Опасаясь западни, он спешно отступил в Египет. Арабские историки по-разному описывают две схожие военные экспедиции на Монреаль и Эль-Карак, предпринятые в 1171 и 1173 гг., поэтому возможно, что они поменяли события местами. Весьма вероятно, что Саладин никогда не собирался встречаться с Нур ад-Дином. Для возвращения в Каир у него была серьезная причина – болезнь отца, который был оставлен командующим войсками в столице; его смерть могла бы вызвать волнения. Нур ад-Дин воспринял известие с пониманием: «Удержание Египта наша основная цель». Но Саладин приехал слишком поздно и не застал отца в живых. Айюб разбился, упав с коня перед Воротами Победы (Баб-ан-Наср) во время ежедневного смотра войск, и скончался 9 августа до приезда сына. Потеря мудрого советника была невосполнимой.
Саладин сознавал, несмотря на льстивые слова Нур ад-Дина, что тот вполне мог иметь намерение отказаться от дружественных отношений с наместником Египта, и потому обдумывал, где ему можно было бы скрыться в случае вторжения. Он продолжал укреплять оборонительные сооружения Каира, набирать новых воинов в свое войско и накапливать запасы оружия и продовольствия. Однако, несмотря на это, у него не было уверенности в том, что он способен отразить наступление сирийской армии. И он начал искать для себя укрытие на случай, если ему придется покинуть Египет. К тому времени он уже завоевал провинции Барка и Триполи на африканском побережье вплоть до Габеса в Тунисе. Удачный поход в 1172–1173 гг. возглавил второй Каракуш (не основатель цитадели Каира). Но узкая полоса земли была открыта для вторжения с моря, и это не было надежным местом для убежища. Поход был предпринят в основном для того, чтобы многочисленное войско было чем-то занято, чтобы оно захватило новую добычу и получило денежное вознаграждение. Те же самые цели, помимо удаления из столицы склонных к интригам командиров, а также наказания все еще бунтовавших чернокожих, имела, вне сомнения, экспедиция в Судан в начале 1173 г.; но у нее была еще более важная цель. Если Египет не мог служить убежищем, то его вполне в состоянии были предоставить Судан и Южная Аравия, куда Нур ад-Дин не горел желанием отправиться. Однако Судан совсем не был тем желанным пристанищем. Старший брат Саладина Туран-шах, храбрый воин, но неуравновешенный, добился поставленной цели: привел чернокожее население к покорности и занял Ибрим, о чем уже говорилось. Но жить постоянно под испепеляющим жарким солнцем в стране, которая давала только зерно и где единственным занятием была война и работорговля, было ему совсем не по душе. Поэтому он вернулся в Каир с караваном рабов и заявил, что Судан не отвечает целям Саладина. Оставалась еще Аравия. Умара, поэт и историк Йемена, живший тогда в Каире, использовал все богатство своего языка при описании красот и плодородия своей родной страны, известной в античное время как Аравия Феликс, то есть Счастливая Аравия. Некоторые полагали, что его восторженные речи объяснялись отчасти желанием удержать жестокого и воинственного Туран-шаха в дальней отлучке, пока готовился заговор. Однако рассказам поэта, которые были достаточно правдивыми, поверили, и Туран-шах организовал хорошо подготовленную экспедицию, которая отправилась в путь 5 февраля 1174 г. через Мекку в Йемен. Там к нему присоединился могущественный арабский вождь, и вдвоем они быстро подавили сопротивление йеменцев. Забид, Аден, Сана и другие крепости сдавались одна за другой с мая по август, и Туран-шах разместил свое правительство в Таизе и правил Аравией Феликс вплоть до своего возвращения к брату в начале 1176 г. Провинция оставалась под властью династии Айюбидов в течение 55 лет, но так и не стала местом убежища от мести Нур ад-Дина.
