Все намеченное прошло бы без осложнений, если бы не появились орденские братья. К несчастью, так случилось, что они расположились на отдых в одном замке, когда туда прибыли герольды Раймунда. Движимые праведным гневом, орденские братья собрали под свое начало столько рыцарей, сколько смогли. И было их 130 человек и еще 300 или 400 пеших воинов, и они двинулись на прибывших сарацин. Они, по крайней мере, не имели никаких договоренностей с «неверными». Орденские братья встретились с сарацинами у ручья Крессон, когда те возвращались из Каны Галилейской в свои владения. Историки затрудняются указать точное местоположение, возможно, на дороге в Тиверию. Арабские хронисты, со своей стороны, утверждают, что столкновение произошло в Саффарийе. Как бы то ни было, эта стычка не была ни первой, ни последней, когда горячие головы среди воинов-монахов проявляли рвение не по уму и себе на погибель. Рыцари устремились в бой, не ожидая подхода пехоты, и были буквально порублены на куски. Сарацины же спокойно продолжили свой марш к Иордану, и, когда они проходили близ Тиверии, Раймунд увидел, что на их пиках водружены головы христиан. Сарацины сдержали свое слово. Они не причинили вреда ни городам, ни замкам, ни домам простых жителей, хотя Эрнуль и оспаривает этот факт, и вернулись к себе до захода солнца, согласно договоренности. Это была пятница 1 мая, день памяти святых Филиппа и Иакова.
Перед лицом этого несчастья, за которое нес ответственность Раймунд, он решил отложить на время распри и заключил мир с Ги де Лузиньяном. Они обнялись в присутствии ликовавшей толпы у Колодца Иосифа и обговорили вопросы обороны. Был намечен общий смотр христианских войск у источников Саффарийя, в 5 км к северу от Назарета, с целью воспрепятствовать вторжению сарацин. Великий магистр ордена Храма передал Ги де Лузиньяну деньги, которые английский король Генрих II выслал ему в качестве искупительного дара за мученическую смерть Томаса Бекета; и воины, получившие плату из этих денег, носили изображение герба Англии на своих щитах. Общая численность войска составляла почти 1200 рыцарей, больше 18 тысяч пеших воинов и некоторое количество (2–3 тысячи) легкой кавалерии – туркополов, имевших вооружение, как у сарацин.
Тем временем Саладин, возвращаясь из окрестностей Мертвого моря, устроил смотр своим войскам в Аштаре в Хауране, куда подошло войско из Алеппо и отряды воинов из Мосула и Мардина. Общая численность конницы составила 12 тысяч человек, которые «были держателями фьефов и получали содержание»; кроме того, к войску присоединились многочисленные добровольцы, пожелавшие пойти «стезей Аллаха»
[9]. Он ознакомился с состоянием войск в Тесиле и наметил план расположения войск на поле битвы, указав, кто должен стоять в центре, кто на флангах, кто в авангарде и арьергарде. Таки ад-Дин и Кукбури командовали флангами, центр Саладин оставил себе. Построив таким образом свои войска, он начал свой марш 26 июня 1187 г. Была пятница, время всеобщей молитвы. И это был день и час, которые он предпочитал всем другим для ведения боевых действий, когда мольбы народа и молитвы мулл за него возносятся к Аллаху. Сарацины провели первую ночь в лагере на южном побережье Галилейского моря (Тивериадского озера) в местности Аль-Укувана. Здесь Саладин ожидал, пока его разведчики соберут необходимую информацию о расположении противника. Они принесли весть о большом сборе франков в Саффарийе и их готовности к битве. В лагере мусульман состоялся военный совет, было решено выступить и начать сражение. Войско переправилось через Иордан и вышло к мосту Синнебра, откуда султан повел его к холмам Кафр-Шебт, которые позволяли контролировать проходившую рядом дорогу, находившиеся в 10 км к юго-западу от Тиверии. Была среда, 1 июля. Ожидая подхода франков, войско мусульман разграбило и сожгло Тиверию, теперь она перестала быть городом союзника. Сам замок устоял; в это время хозяйкой замка была жена графа Раймунда по имени Эскива, дочь Гуго де Сент-Омера. Ее призыв о помощи дошел до Ги де Лузиньяна, остановившегося в Саффарийе, в четверг, когда все были на вечерней службе, и франки немедленно выступили. Саладин получил донесение утром со своих аванпостов об их приближении. Оставив небольшой отряд у замка, он поспешил к основным силам армии, расположившейся среди холмов, и подготовился к битве.
Местность, где произошла достопамятная Хаттинская битва, подробно описал английский подполковник Р. Кондер в своей книге (Latin Kingdom of Jerusalem, 1897), который внимательно осмотрел каждый дюйм поля. Он пишет:
«Саффарийя была небольшим поселением, не имевшим крепостных стен, лежавшим посреди невысоких холмов к северо-западу от Назарета. В центре его стояла церковь Святой Анны, а с высокой башни на холме открывался вид на поля зерновых, которые протягивались до зубчатой горной цепи Верхней Галилеи; с восточной стороны раскинулась плоская безводная равнина, подходившая к Тиверии. Место, где били источники Саффарийя, находилось на расстоянии мили к югу в открытой долине, покрытой садами. Воды ручья, длиной в 8 миль в наши дни, были достаточны для удовлетворения потребностей армии такой численности, какая была тогда у короля Ги де Лузиньяна. В окрестностях также было много деревень, которые могли поставить большое количество провизии.
Саладин разбил лагерь в десяти милях к востоку на плато вблизи (или, точнее, значительно южнее) небольшой деревни Хаттин. В ее окрестностях были оливковые рощи и плодовые сады. Обильный источник с холодной водой давал начало потоку, который тек к северо-западу, входя в ущелье Вади-Хаммам. Было множество водных источников в долинах в окрестностях Тиверии, где сам замок жены Раймунда, оказавшейся в неожиданной осаде, стоял на берегу священного озера. Прямо к югу от Хаттина возвышался над деревней мрачный скалистый холм, известный в истории как Рога Хаттина, высотой около 200 м, с которого открывалась панорама западной равнины, лежавшей ниже. Большая дорога шла из Акры через равнину, и в прилегавших к ней полях не было ни одного источника. Была самая жаркая пора года. И христианскую и мусульманскую армии разделяло расстояние, для преодоления которого пехоте потребовался бы продолжительный по времени переход.
С вершины горы Карн-Хиттин дозорный наблюдал за выжженной солнцем равниной, протягивавшейся в западном направлении. На севере и юге протяженные ряды холмов пятнали кусты скудной растительности. А совсем рядом, всего в 500 м ниже его поста, простиралось Галилейское озеро, крутые берега которого отражались в сиявших на солнце водах. К северу от озера вздымалась в небо укрытая шапкой снега гора Хермон в долине Верхнего Иордана. Далее к востоку в области Аль-Джаулан несколько кратеров поднимались над равниной, уходившей к Дамаску. В то время башни Сафеда [Цефата] еще стояли на северном побережье озера, а взглянув в южном направлении, можно было увидеть черные стены и рвы замка Бельвуар [Каукаб], господствовавшие над окружавшей его всхолмленной равниной. Поражение мусульманской армии на такой позиции означало для нее одно: полную катастрофу. Сброшенная со склонов, она могла быть загнана в озеро. Но чтобы перейти в наступление, армия христиан должна была пересечь безводную равнину, и при этом она могла столкнуться с тем, что все источники и ручьи, впадавшие в озеро, были бы уже к тому времени захвачены противником.
