— Разнюнился, Бебешка? — услышал он голос Джерома. — Тогда катись домой и поплачься мамочке! — Джером злобно поддал ему в спину ногой, так что Хорас ткнулся в пол.
— У Бебешки нету мамочки, — противно пропищал Альда. — Бебешка — приемыш Палаты. Мамочка сбежала с матросом.
Джером снова к нему наклонился.
— Это правда, Бебешка? — прошипел он. — Правда, что мамочка сбежала и бросила тебя?
— Моя мать умерла, — сквозь зубы процедил Хорас и начал приподниматься, но Джером, упершись ногой ему в шею, вдавил его лицом в жесткие половицы. Хорас оставил свою попытку.
— Как грустно, — произнес Альда, и двое других засмеялись. — Теперь убери всю эту свалку, Бебешка, или мы тебя снова отправим на пробежку.
Обессиленный, Хорас остался лежать, а старшие направились к двери, на ходу опрокидывая сундучки его одноклассников, рассыпая их содержимое по всему полу. Хорас закрыл глаза, когда соленый пот снова едко защипал веки.
— Ненавижу… — Голос Хораса заглушил скрип грубых половиц.
Глава 10
— Пора тебе узнать кое-что про твое оружие, — сказал Холт.
Они позавтракали еще до восхода солнца, и Уилл последовал за учителем в лес. Около получаса, пока они шли, рейнджер показывал Уиллу, как бесшумно прятаться в тени. Мальчик уже кое-что умел, но еще многому предстояло научиться. Требования рейнджера были суровы. Тем не менее Холт, кажется, был доволен его успехами — мальчик быстро все схватывал, по крайней мере когда дело касалось практики.
Труднее было, когда они занимались чтением карт и вычерчивали планы. Уилл постоянно упускал важные детали, которые не казались ему таковыми, и в конце концов получил резкий выговор от Холта:
— Ты бы понял, насколько это существенно, если бы вел отряд в тыл врага, а на пути возникла река, о которой ты ничего не знал!
Когда они достигли поляны, Холт бросил на землю небольшой сверток, который нес под плащом.
Уилл посмотрел на сверток с сомнением. Думая об оружии, он представлял огромные секиры и булавы — неизменные атрибуты рыцарей, — однако в свертке явно не было ничего похожего на эти предметы.
— Что это за оружие? Рейнджеры сражаются на мечах? — неуверенно спросил Уилл.
— Главное оружие рейнджера — это тишина, ловкость и умение оставаться невидимым, — ответил Холт, — но если этого недостаточно, приходится драться.
— Значит, они носят меч? — с надеждой спросил Уилл.
Опустившись на колени, Холт разворачивал сверток:
— Нет. Лук. — С этими словами он достал лук и положил его у ног Уилла.
Первой реакцией Уилла было разочарование. Лук — это чтобы охотиться, подумал мальчик. Какое же это оружие?! Он делал луки, когда еще был ребенком, сгибая хлесткие и упругие ветви ивы. Холт молчал, и Уилл пригляделся к луку повнимательнее. И понял — это не просто согнутая ветка.
Это оружие не было похоже ни на какое другое. Оно сильно изгибалось посередине, а концы были отвернуты в противоположные стороны. Уилл, как и большинство жителей королевства, не раз видел большие луки, которые изготавливались из цельного куска дерева, как длинный шест, а этот был очень коротким.
— Он называется обратно загнутый лук, — объяснил Холт, почувствовав его недоумение. — У тебя пока не хватает сил справиться с настоящим — большим — луком. Этот же имеет двойной прогиб плеч и сообщает двойную силу и скорость твоему выстрелу при меньшей силе натяжения. Я научился их делать у тимуджаев.
— Кто такие тимуджаи? — Уилл посмотрел на Холта.
— Воинственный народ на Востоке, — ответил тот, — и, вероятно, лучшие в мире лучники.
— Вы воевали против них?
— Против них… и вместе с ними… было время. Хватит задавать столько вопросов.
Уилл снова посмотрел на лук. Теперь, постепенно привыкая к его необычной форме, он мог оценить всю красоту конструкции. Плечи лука были изготовлены из отдельных кусков древесины, соединенных в середине рукояти. Он был небольшим, но в нем чувствовалась мощь. «Пожалуй, это все же оружие», — подумал Уилл.
— Можно, я выстрелю? — спросил он.
Холт кивнул:
— Если ты уверен в своем желании, то давай.
Уилл быстро выудил стрелу из колчана, который тоже был в свертке, и наложил ее на тетиву. Оттянув стрелу большим и указательным пальцами, он прицелился в дерево на расстоянии примерно двадцати метров и выстрелил.
Хлысть!
Тугая тетива жестко стеганула Уилла по левой руке с внутренней стороны, как хлыстом обжегши нежную кожу. Взвыв от боли, он выронил лук, словно тот был накален докрасна.
На коже уже наливался толстый красный рубец, который болел и горел. Куда залетела стрела, Уилл не знал. Да и не хотел знать.
— Больно ведь! — Мальчик с обидой взглянул на рейнджера.
Холт в ответ пожал плечами:
— Ты всегда так торопишься, юноша. Может, это научит тебя быть терпеливым.
Нагнувшись, он достал из свертка широкую манжету из жесткой кожи и надел ее Уиллу на левую руку так, чтобы она служила защитой. У самого учителя на руке была такая же манжета, более того, Уилл вспомнил, что видел ее и раньше и даже не поинтересовался, зачем она.
— Попробуй теперь, — сказал Холт.
Уилл взял другую стрелу, наложил ее на тетиву, но тут учитель его остановил:
— Не большим и указательным… Пусть стрела будет между указательным и средним пальцем… вот так.
Он показал Уиллу, как зарубку — выемку на пятке стрелы — плотно насадить на тетиву и удержать стрелу на месте. Затем — как держать тетиву на первой фаланге указательного, среднего и безымянного пальцев, указательный — поверх зарубки, а два других под ней. Наконец, Уилл узнал, как правильно спускать тетиву.
— Так-то лучше, — подытожил Холт, когда мальчик вернулся со стрелой. — Напрягай мышцы спины, не только руки. Почувствуй, как лопатки сводятся вместе.
Уилл послушал совета, и ему стало немного легче, тетива как будто ослабла. На сей раз, выстрелив, он промахнулся всего чуть-чуть.
— Нужна тренировка, — заметил Холт, — пока отложи лук.
Осторожно опустив оружие на землю, Уилл принялся нетерпеливо елозить, пока Холт доставал еще что-то из свертка.
— Это ножи, которыми чаще всего пользуются рейнджеры. — И учитель протянул Уиллу двойные ножны — такие же, как те, что носил сам на поясном ремне у левого бока.
Уилл стал внимательно рассматривать ножны. Ножи вставлялись один над другим. Верхний оказался короче; у него была толстая тяжелая рукоять из кожаных дисков, насаженных один на другой. Между рукоятью и клинком мерцала медная крестовина, набалдашник на рукояти был тоже из меди.
