– Тебе повезло, что ты мне нужен и твое имя вписано в бортовой журнал. Но удача, Питер, изменчива. Она продлится до порта Гавана, где я передам тебя испанским властям. А там, держу пари, тебя незамедлительно вздернут!
В каюте у судового врача был произведен обыск, и все ценности и деньги перекочевали к капитану. Вот тогда-то Петр стал подумывать о бегстве с бригантины.
Но как бежать и куда? Отвязать ночью ялик, спустить его на воду и поплыть в направлении берега? Но как пройти на лодке расстояние, отделяющее бригантину от ближайшего берега, и не сбиться с курса, не оказаться во власти коварного морского течения? Как узнать, когда именно лучше всего покинуть судно? Однако другого способа миновать виселицу у Петра не было: ему следовало покинуть бригантину до того, как она прибудет в порт Гавана. И он стал «обрабатывать» одного из помощников капитана, Эктора Сантуша, который часто обращался к нему за помощью.
Главная проблема моряков во время длительного плаванья – это запоры и поносы. Это объясняется питанием, ведь экипажу приходится довольствоваться продуктами длительного хранения: сухарями, солониной, крупами, которые могут испортиться. Особую опасность представляет вода, вернее состояние бочки, в которой ее хранят на протяжении многих недель, до тех пор, пока не удастся обновить запасы.
Эктор Сантуш, широкоплечий коротышка (португальцы не отличались высоким ростом), мучился жесточайшими запорами, и Петр готовил для него слабительное. Кроме того, пользуясь тем, что капитан во время обыска не тронул его запасы портвейна, корабельный доктор приглашал помощника капитана на рюмку-другую этого чудесного напитка и осторожно выспрашивал его о маршруте бригантины: мимо каких островов и когда она будет проходить. Услышанное не обрадовало Петра.
Оказалось, ближайшим островом будет Гаити, бывшая французская колония Сан-Доминго. Его еще называют «Островом черных дьяволов». На этом острове неспокойно, бушуют бесконечные войны. Французская революция вызвала на Гаити беспрерывную череду восстаний чернокожих, боровшихся за отмену рабства. В результате постоянных рокировок Франция, Испания и Великобритания использовали восстания черных рабов в своих интересах, поддерживая их оружием, провиантом и военной амуницией. Колонизаторы спохватились лишь тогда, когда армии бывших рабов, приобретя военный опыт, полностью захватили власть над островом. Теперь им правил бывший раб-негр, объявивший себя королем. Он ненавидел людей с белой кожей. По его приказу бывшие невольники устроили за белыми охоту, вырезая их тысячами. Лишь единицам чудом удалось спастись. С тех пор корабли, груженные чернокожими рабами, обходили Гаити стороной, минуя его смертельно опасные порты.
Рассказывая об этом, Эктор смаковал подробности жестоких расправ над белыми жителями острова, чей цвет кожи уже был смертным приговором. Черные гаитяне не знали жалости ни к женщинам, ни к детям. Петр ужаснулся. Что, кроме смерти, ожидало его на этом острове? Видимо, догадавшись, что он расспрашивает неспроста, Эктор ухмыльнулся.
– Любого белого, оказавшегося на этом острове, черные с удовольствием освежуют. Именно так они поступили с моим знакомым плантатором и его семьей. – Он хитро сощурился. – А почему тебя интересует Гаити?
– Любопытно. Налить тебе еще портвейну?
– Если бы я был на твоем месте и мне предложили бы на выбор: попасть на остров черных дьяволов или болтаться на виселице, знаешь, что бы я выбрал?
– Что?
– Виселицу, приятель! – захохотал Эктор и сильно стукнул Петра по плечу. – Это не самый худший вариант!
Выбор способов умереть расширился, и у Петра возник другой план. Не менее безумный и опасный, чем предыдущие, но дававший хотя бы мизерный шанс сохранить жизнь и свободу.
Поскольку Петру, находящемуся на судне в бескрайнем океане, некуда было бежать, разве что, выпрыгнув за борт, очутиться в пасти у акулы, его не держали взаперти и не охраняли. К тому же он должен был осматривать рабов.
Каждый день Петр спускался в трюм к чернокожим и осматривал их на предмет выявления заразных заболеваний. При малейшем подозрении раб немедленно отправлялся за борт. Капитан панически боялся, что его бригантина окажется в таком же положении, как испанское судно «Маргарет», где неожиданно вспыхнуло неизвестное смертельное заболевание, из-за которого в короткие сроки умерли все рабы и две трети команды.
Когда об этом стало известно, в порту, куда следовала «Маргарет», ее отогнали выстрелами из орудий. Зараженный корабль отправился дальше. Никто не принимал его, и через некоторое время люди, оставшиеся на борту, умерли. Еще долгое время то тут, то там в Атлантическом океане встречали неуправляемое судно с порванными парусами, на палубе которого никого не было. Увидев название судна, никто не осмеливался подняться на борт. Эпидемия приравнивалась к пожару. Отличие было лишь в том, что заболевших никто не будет спасать.
У Петра созрел план. Он решил заручиться помощью рабов, которых прежде не считал за людей. С их помощью Петр намеревался захватить бригантину и направить ее в порт Гаити. За спасение чернокожих пленников он надеялся выхлопотать себе у жестокого диктатора жизнь. И Петр понимал – действовать нужно как можно скорее!
Спустившись на следующее утро в темный трюм, он, держа в одной руке керосиновую лампу, другой прижимал к носу надушенный платок, чтобы не задохнуться от царящего здесь смрада. Да и как могло быть иначе, ведь чернокожие рабы справляли нужду в деревянные бадьи, которые ни разу не опорожняли. Во время сильной качки зловонная жижа расплескивалась. Впрочем, испражняться рабам было особо нечем. Раз в день в трюм сбрасывали мешок сухарей, из расчета по два сухаря на каждого, и дважды в день матросы опускали туда бадью с водой, чего для такого количества невольников явно было недостаточно.
Осмотр пленников происходил следующим образом. Увидев на полу трюма неподвижно лежащего негра, Петр подходил к нему и сильно пинал в бок. Если раб никак на это не реагировал, Петр констатировал смерть. Жестами он приказывал находившимся рядом неграм подтащить тело к заранее спущенным сверху веревкам. Затем матросы поднимали труп на палубу, плотник сбивал с него кандалы, снимал колодку (пригодится для новых невольников во время следующего рейса) и тело сбрасывали за борт. Иногда несчастный еще подавал признаки жизни, но исход был для всех один.
На этот раз, передвигаясь среди невольников (которым еще в первые дни с помощью плетей втолковали, что при врачебном осмотре они должны сидеть, а ни в коем случае не стоять), Петр то и дело убирал от лица платок и, задыхаясь от вони и кашляя, выкрикивал на португальском, французском и испанском языках несколько одних и тех же фраз:
– Quem fala portugues? Qui parle français? Quien habla español?
Никто не отвечал ему, и сердце Петра сжималось от страха, ведь если он не сможет изъясняться с невольниками, то как рассказать им о своем плане? Значит, ему конец! Он уже представил себя на помосте, под виселицей, с петлей на шее. Вот палач выбивает скамейку у него из-под ног, и Петр, повиснув, исполняет в воздухе «танец висельника», который он не раз наблюдал во время публичных казней. Удушливый воздух трюма помог ему ощутить, что он будет чувствовать, когда петля сдавит ему шею. Петром овладел ужас, и он не сразу услышал спасительный голос:
