К вечеру умер последний раненый на кладбище. Его похоронили скромнее, также обложив камнями. Собрав оставшиеся продовольственные припасы, набрав в тыквенные фляги воду из горного ручья, протекающего неподалеку, и навьючив все это на мулов, Петр, Эльвира и Амадо в сопровождении четырех солдат отправились в путь. Им предстояло пройти более сотни километров по горам, пересечь почти весь остров, чтобы выйти к западному побережью, где находилась испанская колония Санто-Доминго.
Их путь пролегал через безлюдные горы, предательские каменные осыпи, глубокие ущелья, мимо, казалось, бездонных пропастей. Дорога была очень тяжелая и опасная. Петр, Эльвира и Амадо страдали от тяжелой физической нагрузки. Им приходилось двигаться то вверх, то вниз в условиях разреженного горного воздуха. Вода быстро закончилась, и путники страдали от жажды, до тех пор пока не вышли к источнику, где обновили запасы. В горах опасались засад. Как некогда командоры-надзиратели по поручению плантаторов охотились за беглыми рабами, так теперь «охотники за головами» рыскали в горах, надеясь найти себе поживу. Но как оказалось, главная опасность ожидала беглецов в самом конце пути.
Край скал и ущелий, казалось, не имел ни начала, ни конца. Хмурые, серые горы-близнецы нависали на них со всех сторон, и только Амадо уверенно ориентировался среди них, ведя своих спутников по одному ему известным тропам. Когда началось предгорье и с высоты стали видны плодородные равнины с садами, плантациями и крышами деревень, все с облегчением вздохнули.
– Завтра мы будем на равнине, – сказал, сидя у костра, Амадо. – Полтора-два дня пути – и мы выйдем к главному городу испанской колонии, Санто-Доминго. В ближайшем селении поменяем мулов на лошадей, и дальнейшая дорога покажется нам увеселительной прогулкой по сравнению с тем, что пришлось испытать в горах.
После того как дон Диего благословил Петра и Эльвиру, они спали в одной палатке, как муж и жена. Они были обручены самой судьбой, и Петр, который никогда не задумывался о женитьбе, неожиданно стал женихом красавицы-вдовы Эльвиры. О Бхекизито они не вспоминали, словно его никогда и не было. По всем канонам католицизма Эльвира была свободна, раз ее супруг был мертв. И не имело значения, было ли ее предыдущее замужество законным по церковным догматам или нет.
Во время восстания рабов и правления Дессалина много белых священников было убито, а церкви разорены. Бывшие невольники не без оснований считали, что католицизм – это одна из опор рабства. Ведь превращенные в рабов негры, независимо от того, из какой они страны, прямо во время выгрузки в порту насильно подвергались обряду крещения. Лишь позже, спохватившись, Дессалин, а вслед за ним и Анри Кристоф поняли, что христианство – очень удобная религия для поддержки диктатуры, но восстановить прежнее количество священников оказалось очень трудно. Эмиссары Анри Кристофа рыскали по всему миру, переманивая к себе священников с черным цветом кожи.
– Скоро мы забудем обо всех этих ужасах и заживем спокойной, счастливой жизнью, – произнес Петр и украдкой взвесил на руке кошель с золотом, который передал им Амадо по приказу дона Диего.
– Мне все время кажется, что вот-вот произойдет что-то страшное, – с дрожью в голосе призналась Эльвира.
Словно в подтверждение ее слов полог палатки открылся и вошел встревоженный Амадо:
– Дон Педро, мне стало известно, что вас хотят ограбить наши солдаты! Они недовольны долей, которую выделил им дон Диего. Мне сообщил об этом Жак, он один выступил против. Что делать? – спросил он Петра, в котором видел преемника дона Диего.
– Как что? – удивился Петр, и тут послышались крики: «Предатель!»
– Сражаться! – кивнул Амадо и выбежал из палатки.
Схватив пистоль и саблю, вслед за ним выскочил Петр. Амадо, давно ожидая чего-то подобного, держал огнестрельное оружие и порох под контролем, так что взбунтовавшиеся солдаты могли сражаться только саблями и мачете.
Петр увидел мертвое тело Жака, которого, заподозрив в предательстве, зарезали его товарищи. Амадо уже застрелил одного бунтовщика и теперь сражался на саблях один против двух. Петр вскинул пистоль, прицелился в одного из мулатов, яростно дерущихся с Амадо, но курок только щелкнул – пистоль оказался не заряжен. Петр вступил было в бой на стороне Амадо, но вскоре понял, что скорее мешает, чем помогает ему. Амадо и его противники были искусными фехтовальщиками и ни в чем не уступали друг другу. Петр посчитал наиболее разумным вернуться в палатку, зарядить два пистолета и с ними выйти наружу. И оказался прав.
Количественный перевес противника дал о себе знать. Окровавленный Амадо, получив несколько рубленых ран, рухнул на землю. Победители ринулись навстречу Петру. Тот выстрелил в Раймона, который был ближе, и прострелил ему грудь. Оставшись один, мулат Анхелито стал кружить на расстоянии, выжидая момента для молниеносной атаки. Петр понимал, что у него остался всего один выстрел и нужно стрелять наверняка, без промаха. Тут с весьма решительным видом из палатки показалась Эльвира, вооруженная пистолем. Она крикнула Анхелито:
– El perro! Ты предал память моего отца, позарившись на наше золото. Возьми его, если сможешь!
Она кинула горсть золотых монет, которые сжимала в другой руке. Затем передала пистоль Петру, и тот почувствовал себя увереннее. Анхелито, напротив, было неуютно под двумя стволами, а его приятель Раймон с пулей в груди уже затих. Сотрясая воздух ругательствами, Анхелито пошел по тропе вниз, все время оглядываясь.
– Любимая, я не знал, что ты умеешь заряжать пистоли! – радостно произнес Петр.
– А я и не умею, – призналась Эльвира. – Я просто взяла его в палатке.
Петр понял, что оставаться на месте было бы безумием. Анхелито внизу мог найти кого-нибудь, кто, соблазнившись легкими деньгами, согласится их ограбить. Поэтому, взяв двух мулов, золото, два заряженных кремневых ружья и три пистоля (и держа это все под рукой, на случай если Анхелито вздумает напасть на них по дороге), Петр и Эльвира стали спускаться. Они прошли мимо умирающего Амадо, понимая, что ничем не смогут ему помочь: Петр как врач определил, что его раны смертельны. Если бы они взяли мулата с собой, погрузив его на мула, это причинило бы Амадо лишь дополнительные мучения. Ждать, пока он умрет, тоже было неразумно – под угрозой были их жизни.
Несмотря на опасения, Петр и Эльвира благополучно спустились. Полная луна освещала им дорогу. Они шли с небольшими передышками всю ночь и часть утра и достигли небольшого городка. Здесь путники почувствовали себя в безопасности и сняли номер в гостинице. Они провели там целый день и следующую ночь. Поменяв мулов на лошадей, Петр и Эльвира налегке, захватив только золото и два заряженных пистоля, направились в город Санто-Доминго.
Подозрения покойного дона Диего о возможных сложностях, которые возникнут, когда Эльвира попытается заявить права на наследство, оправдались. Не нашлось ни одного свидетеля, который мог бы подтвердить ее личность, Амадо, на которого они рассчитывали, был мертв. У них не было документов, и только белый цвет кожи спасал их от подозрений в том, что они – беглые рабы. Однако золото дона Диего помогло им в скором времени обзавестись поддельными документами. Эта бумажная волокита заняла несколько месяцев и потребовала много денег, и тут оказалось, что Эльвира беременна, а в таком положении плыть даже до Луизианы было невозможно.
