На миг она застыла на месте, пытаясь понять, где Илай. Он находился близко, очень близко... Его присутствие казалось осязаемым. Николетта повернула влево, надеясь на время спрятаться за цыганской повозкой, — и в тот же миг ее подхватили сильные руки.
Илай!
Девушка прильнула к нему, их губы встретились, по венам побежал огонь. Наконец рассудок взял верх.
— Вдруг нас заметят? Нехорошо!
— Почему? Неужели это выходит за рамки допустимых ухаживаний? — спросил колдун, скользя губами по ее шее.
— Будто сам не знаешь! — ответила Николетта, упираясь руками ему в грудь.
Илай выпустил девушку. Она попыталась успокоиться и собраться с мыслями. Следовало соблюдать правила игры, но в присутствии Деверо Николетта с трудом могла вспомнить, какова ее роль.
— Ты нашел для меня луг? — выпалила она на одном дыхании.
— Да. А рубашка готова?
— Разумеется!
Николетта говорила истинную правду. Рубашку она сотворила еще перед сном. А вот о том, что подложила одеяние под голову как подушку, девушка признаваться не стала.
— И когда же я увижу луг? — поинтересовалась она.
Илай приложил к ее губам палец, и Николетта почувствовала стук сердца, бьющегося в унисон с ее сердцем.
— Сперва выстирай рубашку в старом ручье, что давно пересох.
Девушка заулыбалась.
— А ты... впряги ветер в плуг!
— И?
— И засей одной горошиной луг.
— Николетта!
Она обернулась.
— Мне пора, сестра зовет.
Илай поймал ее запястье.
— И тогда я стану судьбою твоей?
Николетта молча улыбнулась и, выдернув руку, убежала.
Что, собираешься жениться на Николетте Каор? — несколько дней спустя спросил Илая Роланд Мур.
— Собираюсь, — признался колдун. — Ей осталось только выполнить одно задание.
— И что ты на этот раз придумал невозможного?
— Велел просушить рубашку на терновом шипе.
Роланд, усмехнувшись, покачал головой.
— Следует быть осторожнее, сам же знаешь. Вы уже привлекаете внимание.
— Ушам не верю! Тебя волнует, о чем шепчутся простолюдины?!
— Простолюдины — нет, а вот священники... — выразительно проговорил Роланд.
Илай беспечно отмахнулся.
— Священникам за то и платят, чтобы они на такое внимания не обращали, особенно во время ярмарочных гуляний.
— Оно, может, и верно, но есть границы, даже для нас.
— Для тебя, Роланд, возможно, но не для меня! И не для моей прелестной ведьмочки Николетты.
Род Мур славился могуществом, но его всегда затмевали кланы Деверо и Каор.
Если бы две великие семьи породнились, то брачующиеся стали бы королем и королевой всего магического мира. Роланд не мог такого допустить. Его старый больной отец не сумел бы спасти свой клан.
Тогда Роланд начал приносить в жертву Рогатому Богу людей и животных — и его мольбы наконец возымели действие. Оставалось лишь выждать удобное время для смертельного удара.
Николетта разбудила сестру. Час был поздний, родители легли спать.
— Ты куда?
Даже при свете единственной свечи Катрина заметила, как пылают щеки старшей сестры.
— Повидаться с Илаем, — прошептала Николетта.
Младшая скрестила руки на груди.
— Отцу это о-очень не понравится.
— Поэтому ты ничего ему не скажешь, — сурово ответила та.
Остановить Николетту не удалось. Катрина беспомощно смотрела беглянке вслед, пока та черной тенью не растворилась в ночи. Девушку терзали дурные предчувствия... Только что она могла поделать?
Опасения подтвердились тем же утром: к Каор явился Роланд Мур и сообщил, что Илай убил Николетту, а затем сбежал. Ах, почему она не отговорила сестру от рискованного свидания с Деверо?! Почему ей не хватило силы? И тогда Катрина поклялась, что обретет силу любой ценой — неважно, какие жертвы потребуется ради этого принести.
Горько рыдая, Роланд Мур вернулся домой и поведал, что Николетта Каор умертвила Илая, но поймать коварную убийцу не удалось.
Муры и Деверо вместе погоревали, а потом начали составлять план мести вероломным предателям, клану Каор.
Лоран в ярости не находил себе места: он лишился любимого брата, самого дорогого ему человека из всей семьи! Он не допустит, чтобы подобное повторилось, даже если для этого придется перевернуть вверх дном ад, небо и землю... или изменить само время.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
КАСПАР
И когда темная сила вырвется на свободу,
никому не укрыться. Умрут младенцы,
восплачут звери, и мир запылает гибельным
пламенем.
— Второе Откровение Иоанна, 3:25 —
10. СМИРНА
Мы хитрим, плутуем, лжем.
Можно ложь постичь умом,
Только правды не узнать.
Боль в сердцах — на них печать.
Обратите к небу взор:
Горький плач — луне укор.
Не осталось ничего,
Лишь алтарь — и божество.
ХОЛЛИ
Ледяная пустыня
— Жеро... — очнувшись в снегу, прошептала Холли.
Над головой разноцветными огнями переливалось небо. Из гущи боя ее неожиданно вышвырнуло в снежную пустыню: ни деревца, ни камня на горизонте — только ровный снег да игра огней.
— Жеро! — Имя как будто примерзло к губам.
Трясясь от холода, девушка приподнялась на локтях. По бескрайним снежным полям скользили цветные узоры — зеленые, красные, голубовато-белые — отражение небесных огней. Интересно, она еще в Индии? Начали постукивать зубы, разболелась голова. Подрагивая, точно заводная игрушка, Холли в изумленной растерянности рассматривала мерцающие огни. Какая магия ее сюда забросила? Возможно, Жеро пытался ее спасти? Или Алекс — вернее, герцог Лоран — зашвырнул, чтобы убить? Может, это индийская магия или шутка колдуна — или и то и другое вместе?
Холли колотило; мороз пробирал до костей, сковывал руки и ноги. Вскоре девушка не чувствовала границы между собой и снегом. Сердце стучало медленнее и медленнее; в венах леденела кровь.
«Я... умираю, — думала она, пытаясь двинуться с места. — Жеро, прошу, помоги!»
«Где ты? — послышался в ответ голос — но не Жеро, а герцога Лорана, с которым она заключила духовный союз. — Где ты, моя госпожа?»
