Куделю поднявшаяся тревога только на руку. В суматохе он со своими рыцарями легко добудет оружие. А вот Эде этот звон не сулил добра. Он поднимет с постели всех охранников Королевской башни.
Сейчас ее от Сабран отделяло всего несколько комнат.
В галерее Королевской Крови было пусто. Эда шагала мимо портретов рода Беретнет. Зеленые глаза нарисованных женщин словно провожали ее до самой лестницы. Все различие между ними – прическа, ямочка на щеке, твердый абрис подбородка, а в остальном королевы были похожи, как родные сестры.
Сиден звенел в ней, обостряя слух. Этажом выше стучали приближающиеся шаги. К тому времени как охрана промчалась вниз по лестнице, Эда надежно укрылась за шпалерой.
Гонг вызвал их из королевских покоев. Теперь у нее был шанс добраться до Сабран.
В коридоре, где она дежурила в бытность дамой опочивальни, Эда задержалась, потому что услышала голоса внизу.
– В Королевскую башню! – Это кричал Кудель. – Рыцари-телохранители! Наши мечи за королеву!
Их заметили слишком рано. Эда бросилась к окну, выглянула.
Бритвенно обострившееся зрение позволяло различить мельчайшие подробности боя. Люди Игрейн скрестили клинки с рыцарями в саду Солнечных Часов. Эда видела Лота, в его руках сверкал меч. Маргрет стояла с ним спина к спине.
Пламя рвалось на свободу. Впервые с детских лет Эда вызвала горсть драконьего огня, красного, как восходящее солнце, и швырнула его в сад, в гущу изменников. Разразилась паника. Пока все вертели головами, высматривая источник огня – конечно, змея в небе, – Лот сбил своего противника ударом локтя. Эда видела, как застыло его лицо, вздулись желваки на шее, сжались кулаки.
– Люди королевы, – воззвал он, – слушайте меня!
Шум уже разбудил весь дворец. Повсюду распахивались окна.
– Я – Артелот Исток, изгнанный из Иниса за верность короне. – Лот шагнул на середину сада и взревел, перекрывая лязг клинков: – Игрейн Венц обратилась против королевы. Она одевает стражу в свои цвета, вооружает свою свиту. Она плюет на рыцаря Верности, позволяя своим лакеям заводить собачьи свары при дворе. Это измена!
Лот словно заново родился.
– Во имя верности и веры призываю вас: вставайте за свою королеву! – кричал он. – Помогите нам пробиться к Королевской башне и защитить ее.
Из окон полетели гневные крики:
– Ты! Что ты здесь делаешь?
Эда обернулась. Позади стояли двенадцать человек со значками чаши.
– Это она, – гаркнул один, и все накинулись на нее. – Эда Дариан, бросай оружие!
Растопить всех было ей не под силу. Что ж, кровь так кровь.
Она уже держала в каждой руке по мечу. Высоко подпрыгнув, по-кошачьи приземлилась между ними, рубя пальцы и сухожилия, взрезая животы, как карманник взрезает кошельки. Смерть налетела на них как пустынная буря.
Клинки ее окрасились в цвет плаща, которому присягала Эда. И когда все враги легли к ее ногам, она подняла взгляд, чувствуя на губах вкус железа, с кровавыми перчатками на руках.
Дама Игрейн Венц стояла в конце коридора между двумя странствующими рыцарями.
– Довольно, ваша милость. – Эда вложила клинки в ножны. – Довольно.
Венц невозмутимо оглядела побоище:
– Госпожа Дариан… – Она шевельнула бровью. – Кровью, милая моя, никогда ничего не добьешься.
– Красиво звучит, – отозвалась Эда, – в устах той, чьи руки в крови.
Венц не дрогнула.
– Давно ли ты назначила себя в судьи королевам? – Эда шагнула навстречу ей. – Давно ли караешь их за каждое уклонение с пути, который ты сочла добродетельным?
– Ты бредишь, госпожа Дариан.
– Убийство против заветов твоих предков. А ты… ты судила королев и нашла их несовершенными. Королева Розариан приняла любовника вне брачного ложа и запятнала себя в твоих глазах. – Эда помолчала. – Розариан погибла из-за тебя.
Эта стрела была выпущена в темноте, наугад. Однако Венц улыбнулась – и Эда перестала сомневаться.
– Королеву Розариан, – произнесла герцогиня Справедливости, – устранил Сигосо Веталда.
– С твоего одобрения. Ты помогала ему изнутри. Он стал козлом отпущения и орудием в твоих руках, – сказала Эда. – Полагаю, когда все прошло гладко, ты поняла свою силу. Ты надеялась вылепить дочь более послушной королевой, чем была ее мать. Добивалась, чтобы Сабран зависела от твоих советов и видела в тебе замену матери. – Эда отразила ее усмешку такой же. – Но у Сабран, как видишь, есть своя воля.
– Я наследница Лорейн Венц, рыцаря Справедливости, – размеренно заговорила Венц. – Она надзирает, чтобы великий поединок жизни велся честно, взвешивает чаши вины и невиновности, карает недостойных и отдает праведным победу над грешными. Она, превыше всех возлюбленная Святым, оставила заветы, которые я храню всю жизнь.
Ее глаза пылали.
– Сабран Беретнет, – голос ее стал тих, – погубила династию. Она – яловая корова. Незаконнорожденная. Она не истинная наследница Галиана Беретнета. Корона должна принадлежать роду Венц, во славу Святого.
– Святой бы не потерпел тирана на инисском престоле, – прозвучал голос за спиной Эды.
За ее плечом появился рыцарь Кудель с дюжиной королевских телохранителей. Они окружили Венц с ее охраной.
– Игрейн Венц, – провозгласил Кудель, – ты арестована по подозрению в государственной измене. Мы отведем тебя в Невидимую башню.
– У тебя нет права на арест без приказа ее величества, – ответила Венц, – или моего приказа. – Она смотрела прямо перед собой, словно никто из них не стоил ее взгляда. – Кто ты такой, что обнажаешь меч на святую кровь?
Кудель стиснул зубы.
– Ступай, – сказал он Эде. – Найди ее величество.
Эду уговаривать не приходилось. Она забрала свой меч и бросилась в конец коридора.
– Или сейчас – мирная смена власти, или война, едва правда выйдет на свет, – крикнула ей вслед Венц. Эда остановилась. – А она выйдет, госпожа Дариан. Праведные всегда торжествуют… в конечном счете.
Эда, сжав зубы, пошла от нее прочь.
Едва скрывшись из виду, она перешла на бег. Оставляя за собой след кровавых капель, она бежала по знакомой наизусть дороге.
В зале приемов огня не было. Холодно и темно.
Волшебный огонек осветил ей дорогу. Свернув за угол, Эда оказалась перед главной опочивальней. Сколько раз она входила ночами в эту дверь, за которой ждала ее Сабран.
В темноте что-то шевельнулось. Эда застыла на месте. Огонек в ее руке зыбко осветил свернувшуюся под дверью фигурку. Глаза синего стекла за занавесью темных волос.
Розлайн.
– Прочь! – В ее руке дрожал нож. – Тронешь ее – я тебе горло перережу, бабушка. Даю слово…
