Начиналось с покраснения ладоней. Потом выступала чешуйчатая сыпь. Она расползалась по телу, и пораженный болезнью начинал испытывать боль в суставах; его мучили лихорадка и видения. Несчастных, которым доводилось пережить эту стадию, охватывал пожар в крови. Тогда они делались опаснее всего: если их не удерживать, носились с воплями, словно охваченные огнем, и каждый, чьей кожи они касались, тоже заболевал. Обычно такие умирали в считаные дни, хотя известны были и прожившие дольше.
От этой чумы не было лекарства. И никакой защиты.
Лот резко сложил трубу и отдал ее Мелаго.
– Ну вот, как видно, и все, – сказал он.
– Не теряй надежды, благородный Артелот. – Взгляд ее был устремлен вдаль. – Не думаю, что вы найдете драконью чуму при дворе. В тяжелые времена больше всего страдают те, кого вы зовете простолюдинами.
Плам и Харло вышли на нос – в руке капитан держал глиняную трубку.
– Да-да, господа мои, – заговорил он. – Мы были счастливы вашим обществом, но ничто не длится вечно.
Кит наконец осознал, что им грозило. То ли опьянев от вина, то ли обезумев, он умоляюще сложил руки:
– Капитан Харло, возьми нас в свою команду! – Его глаза лихорадочно блестели. – Сейтону не обязательно об этом знать. Наши семьи богаты.
– Что? – зашипел Лот. – Кит…
– Пусть говорит. – Капитан Харло взмахнул своей трубкой. – Продолжай, благородный Китстон.
– У меня есть земли в Холмах, хорошие земли. Спаси нас, и они будут твоими, – продолжал Кит.
– У моих ног лежат все моря. Земли мне ни к чему, – возразил Харло. – А нужны мне моряки.
– Под твоим руководством мы наверняка станем выдающимися моряками. В моем роду, знаешь ли, было немало картографов. – Он беззастенчиво лгал. – А Артелоту случалось плавать по озеру Баярд.
Харло рассматривал их своими темными глазами.
– Нет, – твердо вмешался Лот. – Капитан, благородный Китстон встревожен предстоящим делом, но долг призывает нас в Искалин. Чтобы добиться справедливости.
Сморщившись, как засохшее яблоко, Кит дернул его за полу камзола, отвел в сторону.
– Артелот, – зашептал он, – я же хочу нас вытащить. Потому что там… – он развернул Лота к огонькам вдалеке, – нет никакой справедливости. Ночной Ястреб отправил нас обоих на смерть из-за грошовой сплетни.
– Даже если Комб изгнал меня ради своих тайных целей, я, раз уж стою на границе Искалина, хочу узнать, что случилось с принцем Вилстаном. – Лот положил руку на плечо другу. – Если хочешь вернуться, Кит, я не стану думать о тебе хуже. Не тебя наказывали.
Кит с досадой поглядел на него.
– Ох, Лот… – уже мягче сказал он. – Ты ведь не Святой.
– Зато с яйцами, – вставила Мелаго.
– На благочестивые разговоры нет времени, – отрезал Харло, – а вот по части яиц я соглашусь с Эстиной, благородный Артелот. Если ты считаешь, что годен для морской жизни, только скажи, и я впишу тебя в команду.
– Правда? – моргнул Кит.
Харло остался невозмутим. Видя, что Лот молчит, поэт вздохнул.
– Так я и думал. – Харло взмахнул своей трубкой. – Ну и проваливайте с моего корабля.
Пираты заржали. Мелаго, поджав губы, поманила за собой Лота и Кита. Когда Кит развернулся к ней, Лот поймал его за руку.
– Кит, – пробормотал он, – не упускай случая, оставайся. Ты для Комба не угроза, не то что я. Тебе можно будет вернуться в Инис.
Кит с улыбкой покачал головой:
– Оставь, Артелот. Той малостью благочестия, что во мне есть, я обязан тебе. И хотя у меня другой покровитель, я знаю, что рыцарь Верности не велит бросать друзей.
Лот хотел возразить, но обнаружил, что улыбается в ответ. И они рука об руку последовали за Мелаго.
С «Розы вечности» они спустились по веревочному трапу. Их начищенные сапоги скользили на выбленках. Когда оба устроились в гребной шлюпке, где уже ждали их сундуки, к ним присоединилась Мелаго.
– Передай весла, благородный Артелот. – Когда Лот исполнил приказ, она свистнула. – До скорого, капитан. Не уходи без меня.
– Ни за что, Эстина. – Харло свесился через борт. – Прощайте, мои господа.
– Ароматные шарики держите при себе, благородные, – добавил Плам. – Чтобы вам ничего такого не словить.
Моряки взревели от хохота, а Мелаго оттолкнулась от борта «Розы».
– Вы их не слушайте. Они все намочат штаны, предложи им сделать то, на что вы решились. – Мелаго оглянулась через плечо. – Как ты додумался предложить свою службу пиратам, сударь Китстон? Мы, знаешь ли, живем не так, как в песнях поется. В них не говорится про дерьмо и цингу.
– По вдохновению, полагаю, – с наигранной обидой ответил ей Кит. – Я выбрал покровителем рыцаря Вежливости, госпожа. Вежливость велит поэтам делать мир прекраснее, а как я могу, не повидав его?
– На этот вопрос без хорошей выпивки не ответишь.
Когда они приблизились к берегу, Лот, достав платок, зажал себе нос. Гнилостный аромат Перунты складывался из уксуса, рыбы и едкого дыма. Кит не переставал улыбаться, но глаза у него слезились.
– Бодрит, – выдавил он.
Мелаго не улыбалась.
– Ароматные шарики не потеряйте, – посоветовала она. – Хоть какое-то утешение.
– А нет ли средств защитить себя? – спросил Лот.
– Разве что попробуйте не дышать. Говорят, чума носится повсюду, а как она передается – никто точно не знает. Кое-кто пытается защититься вуалями или масками.
– А больше нечем?
– О, торговцы вам чего только не предложат. Зеркала, чтобы отражать болезнетворные испарения. Несчетно настоев и микстур – но с тем же успехом можете глотать свое золото. Лучший способ – избавлять заразившихся от мучений. – Она отвела лодку от подводного камня. – Думаю, вы оба не много видели смертей.
– Это предположение меня оскорбляет, – с обиженным видом ответил Кит. – Я видел любимую старушку-тетушку на смертном ложе.
– Да, и полагаю, ее обрядили в красное платье для встречи со Святым. И обмыли дочиста, как вылизанного котенка, и надушили розмарином. – Видя, как беспомощно скривился Кит, она добавила: – Не видал ты смерти, мой господин. Видел только маску, которой ее прикрывают.
Дальше они плыли в молчании. Когда отмель позволила идти вброд, Мелаго положила весла:
– Ближе не подойду. – Она кивнула на город. – А вы отправляйтесь в таверну «Виноградная лоза». Кто-нибудь вас оттуда заберет. – Эстина носком сапога подтолкнула Кита. – Ну, валяйте. Я корсар, а не нянька при младенцах.
Лот поднялся:
– Прими наши благодарности, госпожа Мелаго. Мы не забудем твоей доброты.
– Забудьте уж, пожалуйста. Мне такая репутация ни к чему.
