Он не мог умереть. Не смел умереть! Лот накинулся на стену обломков, раз за разом бился в нее плечом, колотил посохом, в кровь разбил кулаки. Когда стена наконец подалась, он голыми руками принялся разгребать щебень, а воздух, как старый мед, липкой массой застревал в горле.
Пальцы его сомкнулись на обмякшей ладони. Лот, напрягая все силы, разбрасывал камни.
И вот наконец Кит. В хорошо знакомых ему глазах не осталось смеха. Губы, что так легко улыбались, больше не улыбнутся. На шее у него висела табличка – пара к той, что Кит подарил Лоту на последнем пиру дружества. Остальное тело скрывалось под камнями. Только кровь сочилась из-под обломков.
Жестокое рыдание скрутило все его тело. Щеки были мокры от пота и слез, костяшки пальцев ободраны в кровь. Во рту стоял вкус железа.
– Прости меня, – глухо проговорил Лот. – Прости меня, Китстон Луг.
22
Запад
Бракосочетание Сабран Девятой с Обрехтом Вторым состоялось на переломе лета к осени. Согласно обычаю, обеты приносились в полночь на новую луну, потому что это час полной темноты, которая нужнее всего супружеству.
И час был темен. Никогда еще в истории Беретнетов брак не заключался так скоро после похорон.
Главное святилище Верескового дворца, как и большинство других, было круглым, в форме щитов первых инисских рыцарей. После Горя Веков, когда крыша здания провалилась, Розариан Вторая велела застеклить арки красным стеклом в память о пролитой крови.
За прошедшие века пол проломили три осины; их раскинувшиеся над проходом ветви уже окрасились золотом и умброй. Под ними на церемонию собралось шесть сотен человек, включая Премилостивый орден священнослужителей.
Когда королева Иниса появилась в южных дверях, свидетели смолкли. Ее гладко зачесанные волосы блестели черным деревом и были увиты белыми цветами. Вырез платья прикрывал кружевной воротник. Венец золотой филиграни украшали граненые рубины, отражавшие свет множества свечей.
Запел хор, высоко вздымая звучные голоса. Сабран сделала шаг и остановилась.
Со своего места среди свеченосцев Эда видела, что королева приросла к месту, не отводя взгляда от возвышения. Розлайн, подружка невесты, сжала ей локоть.
– Саб! – шепнула она.
Сабран подтянулась. Немногие могли разглядеть в сумраке святилища, как застыли ее прямые плечи и как она дрожит – может быть, от холода.
Еще мгновение – и Сабран продолжила свой путь.
Сейтон Комб следил за ней с места, отведенного герцогам Духа и их семействам. Свеча выдала, как дрогнули в довольной усмешке уголки его губ.
Ради этой ночи он послал Лота на смерть. Лота, который должен был стоять сейчас рядом с Сабран. По инисскому обычаю супругов отдавали друг другу их ближайшие друзья.
Игрейн Венц оставалась непроницаемой. Эда догадывалась, что для нее происходящее – и победа и поражение. Она желала наследницу, но не от этого отца. К тому же отныне Сабран уже не была бедной сироткой, по малолетству нуждающейся в ее руководстве.
Рыжий князь вошел в святилище с другой стороны. Его отдавала старшая сестра. Плащ на нем был тех же цветов, что у нареченной, отделан багряным шелком и горностаем, а на дублете блестели золотые застежки. Он, как и Сабран, надел перчатки с раструбами, чтобы привлекать взгляды в продолжение церемонии. Позолоченный серебряный венец свидетельствовал о его княжеском достоинстве.
Сабран торжественно подошла к нему. На ее венчальное одеяние стоило посмотреть. Темно-багряное, как вишневое вино, с расшитым золотом и жемчугами черным лифом. Своих дам, включая и Эду, она одела наоборот – в черные платья с красными корсажами.
Пара сошлась на умбоне щита под золотым балдахином, державшимся на резных столбиках. Свидетели обступили их кругом. Теперь Сабран была ярко освещена, и Льевелин, увидев ее так близко, сглотнул слюну.
Сабран подала руку Розлайн, Льевелин переплел пальцы со старшей сестрой, и все четверо преклонили колени на особых подушечках. Остальные расступились. Задувая свою свечу, Эда нашла взглядом в толпе лицо Кассара.
Архиерей Инисский воздел руки с узловатыми пальцами. Лицо его было так бледно, что на висках просвечивали голубые жилки. На груди ризы блестел серебром знак Истинного Меча.
– Друзья! – заговорил он в тишине. – Мы сошлись здесь, в этой укрытой от мира гавани, чтобы засвидетельствовать союз двух душ в святом супружестве. Они, подобно Деве и Святому, объединяют души свои и плоть ради сохранения Добродетели. Супружество – великий долг, ибо сам Инис стоит на любви Галиана, рыцаря Иниса, и девы Клеолинды из еретической Лазии.
Недолго пришлось ждать, пока они обвинят Мать в ереси! Эда незаметно переглянулась со стоявшим напротив Кассаром.
Архиерей, откашлявшись, открыл молитвенник в серебряном переплете и прочел историю рыцаря Верности, первым вступившего в Святой Союз. Эда слушала невнимательно. Она не сводила глаз с неподвижной Сабран. Льевелин тоже смотрел на нее.
По окончании чтения Розлайн и Льети, исполнившие свой долг дружек, отошли от царственной четы. Розлайн встала рядом со своим супругом, Калидором Штилем, и тот привлек ее к себе. Розлайн все смотрела на Сабран, а та, в свою очередь, провожала взглядом подругу, оставившую ее под балдахином с полузнакомым мужчиной.
– Начнем же, – архиерей кивнул Льевелину.
Князь снял перчатку с левой ладони и протянул руку:
– Сабран Девятая из дома Беретнет, королева Инисская. Твой нареченный протягивает тебе руку. Примешь ли ты ее для верного супружества до конца дней?
Улыбка Льевелина тронула морщинками уголки его глаз. В темноте трудно было понять, улыбнулась ли в ответ Сабран, принимая от священнослужителя кольцо с узлом любви.
– Друг мой, – сказала она, – я приму.
Она замолчала, стиснув челюсти, и Эде было видно, как слабо вздымается ее грудь.
– Обрехт Льевелин, – продолжала Сабран, – ныне я принимаю тебя как супруга. – Кольцо скользнуло ей на палец. Золото, металл власти. – Мой друг, я разделю с тобой ложе и буду верной спутницей во всех делах. – Она помолчала. – Я клянусь любить тебя всей душой, защищать своим мечом и не отдавать своей благосклонности никому другому. Таков мой обет.
Архиерей кивнул. Теперь левую перчатку сняла Сабран.
– Обрехт Второй из дома Льевелин, князь Вольного княжества Ментендон, – прозвучало в святилище, – твоя нареченная протягивает тебе руку. Примешь ли ты ее для верного супружества до конца дней?
– Друг мой, – сказал Льевелин, – я приму.
Когда он принял кольцо Сабран от святителя, ее рука заметно вздрогнула. Сейчас она еще могла разорвать помолвку, которая миг спустя превратится в законный брак. Эда покосилась на Розлайн, не сводившую застывшего взгляда со своей королевы. Ее губы слабо шевелились, шепча слова ободрения. Или молитвы.
