Сабран быстро опомнилась. Махать не стала, но улыбнулась и подала руку Льевелину. Они постояли еще немного, позволяя подданным любоваться собой.
Капитан Кудель первым двинулся с места, опустив руку на корзинчатую гарду меча. Рыцари-телохранители и еще триста стражей, расставленных по намеченному пути, приготовились защищать чету шествующих через город правителей.
Эда, следуя за Сабран, вглядывалась в толпу: ее взгляд метался от лица к лицу, от руки к руке. Хороший убийца не упустит такого удобного случая.
Внутри святилище Девы было не менее величественно, чем снаружи. Своды потолков, трилистники высоких окон, бросающих на молящихся острые пурпурные лучи света. Стража осталась снаружи.
Сабран с Льевелином прошли к гробнице. Глыба мрамора стояла в нише за алтарем. Предполагалось, что в склепе под ней покоятся нетленные мощи Девы. Ее изображения не было.
Королевская чета, преклонив колени на подушечках перед гробницей, склонила головы. Выждав время, Льевелин отступил назад, позволяя Сабран помолиться в одиночестве. Дамы опочивальни преклонили колени по обе стороны от нее.
– Блаженная Дева, – обратилась к надгробию Сабран. – Я – Сабран Девятая. Я ношу корону, я правлю королевством и день ото дня радею о славе дома Беретнет. Я взыскую твоей доброты, твоей отваги и твоей стойкости.
Сабран закрыла глаза, и голос ее стал призрачным, как дыхание.
– Признаюсь, – говорила она, – что мало похожа на тебя. Я бывала нетерпеливой и надменной. Я пренебрегала своим долгом перед страной, отказываясь подарить моему народу принцессу, а вместо того в заблуждении искала средства продлить свою жизнь.
Эда взглянула на нее. Королева сняла перчатку с меховым отворотом и коснулась мрамора ладонью.
Она молилась пустой гробнице:
– Вот о чем я прошу тебя, как твое любящее дитя. Позволь мне до срока доносить дочь. Пусть она будет здоровой и крепкой. Позволь мне принести надежду странам Добродетели. Ради этого я сделаю все. Я умру, чтобы дать жизнь дочери. Я всем пожертвую – только не допусти, чтобы мой род прервался на мне.
Голос ее был тверд, но лицо кричало о смертельной усталости. Поколебавшись, Эда протянула к ней руку. Сначала Сабран напряглась. Но всего миг спустя их пальцы переплелись, и Сабран сжала руку Эды как талисман.
Преступно внушать женщине страх, что она хуже, чем есть.
Когда Сабран встала, поднялись и ее дамы. Эда собралась с силами. Предстояла самая опасная часть пути. Сабран с Льевелином должны были раздать аскалонским беднякам кошельки с золотом. Сходя по ступеням святилища, Сабран держалась поближе к супругу.
Дальше предстояло идти пешком. Они двинулись по Пути Беретнета в окружении охраны. С середины площади Мариан кто-то выкрикнул: «Награди ее ребенком, а не то возвращайся в свой Ментендон!» Льевелин остался невозмутим, но Сабран стиснула челюсти. Когда городская стража утащила крикуна, она взяла Льевелина за руку.
До Королевского края, в который упирался на севере Путь Беретнета, предстояло пройти богатый квартал Приречной Пущи, улицы которого утопали в тени вечнозеленых растений, и возвышающийся над торговыми лавками театр Карнелиан. Шум голосов гремел в густом от восторгов воздухе.
Сабран задержалась полюбоваться выложенными на прилавок тканями, и тут что-то толкнуло Эду оглянуться на пекарню по другую сторону улицы. Там, на балконе третьего этажа, стоял человек, обвязавший себе рот и нос тряпкой. Эда увидела, как он поднял руку.
Блеснул на солнце пистолет.
– Смерть дому Беретнет! – выкрикнул стрелок.
Время словно замедлилось. Сабран вскинула голову на невнятный испуганный вскрик, а Эда уже действовала. Она сбила ее с ног и, обхватив за пояс, потянула за собой на мостовую в тот самый миг, когда мир расколол удар выстрела. Над толпой взвились вопли, опрокинулся наземь старик, принявший предназначенную королеве пулю. Эда сильно ударилась бедром, одной рукой обнимая уцепившуюся за нее королеву, другой – защищая ее живот. Подняв на ноги, она передала Сабран Льевелину, который тут же заслонил супругу от стрелка.
– Королева! – взревел Кудель. – Все мечи к королеве!
– Там, наверху, – указала Эда. – Убейте его!
Стрелок уже перескочил на соседний балкон. Кудель прицелился из арбалета, но выстрел ударил на дюйм мимо. Тихо ругаясь, капитан перезаряжал оружие.
Эда встала перед Сабран. Льевелин, вытянув из ножен широкий меч, загораживал ее с другой стороны. Приближенные дамы окружили свою королеву. Провожая глазами убийцу – тот уже антилопой скакал по крышам, – Эда похолодела. Ее взгляд упал на другую сторону улицы.
Эти не носили бархатных личин, под которыми прятались подосланные во дворец головорезы. Вместо них они напялили чумные маски, защищавшие лица лекарей в год Горя Веков. Пока первый из них, прорвавшись сквозь толпу, мчался к королевской свите, Эда выдернула из-за пояса кинжал. Он ударил убийцу в горло.
Толпа развалилась. В сумятице второй атакующий оказался совсем рядом.
– В дыру дом Беретнет! – выкрикнул он прямо в лицо Сабран и повалился, наткнувшись на меч телохранителя. – Слава Безымянному!
– Бог Горы! – раздалось вблизи. – Придет его власть!
Певцы рока. Кудель, отбросив арбалет, взялся за меч и срубил ближайшего к себе. Галантного рыцаря сменил боец, не зря отобранный для защиты инисской королевы. Следующую убийцу остановили, а лицо Куделя обратило ее в бегство. Мушкетный выстрел разбросал кишки беглянки по булыжнику.
Эда искала в этом хаосе Ночного Ястреба, но слишком много было кругом паники, слишком много тел. Сабран приросла к месту, отрешенно глядя перед собой. Пылающее изваяние.
Сверхъестественное спокойствие снизошло на Эду. Обнажая второй клинок, она уже не помнила, что дамы опочивальни не обучены науке боя. Эда отбросила плащ тайны, скрывавший ее все эти годы. Она знала свой долг. Свою задачу. Сохранить жизнь Сабран.
Ее звал танец боя. Так было с ней в первую охоту на василиска. Она, как раздутое ветром пламя, вращая клинками, налетела на первую волну убийц, и те, кто был вокруг нее, упали мертвыми.
Она оттянула себя от края пропасти. Кудель, с брызгами крови на лице, таращился на нее. От вопля у Эды кружилась голова. Линора. Она заскулила, умоляя двух сваливших ее наземь певцов рока. Эда с Куделем бросились к ней одновременно, но нож уже вспорол горло, брызнула кровь, и спасать стало некого.
Эда стиснула зубы и отступила обратно к Сабран. Та прикипела взглядом к струе крови, толчками выливавшейся из Линоры. Рыцари-телохранители окружили свою королеву, но и сами оказались в окружении – им грозили со всех сторон. Еще один в маске прорвал цепь защитников – Розлайн с невиданной в ней яростью ткнула кинжалом ему в бедро. Из-за маски раздался крик.
– Безымянный восстанет, – проговорил задыхающийся голос. – Мы верны клятве. – Глазницы маски затянул туман. – Смерть Беретнет!
