Что-то в ней менялось. Открывало лепестки крошечное, как бутон розы, чувство.
Она и не думала никогда питать к этой женщине что-то иное, чем равнодушие. А теперь не сомневалась, что ей тяжело будет уйти от нее, когда вернется Кассар. Сабран, как никогда, нужен друг. Розлайн и Катриен станут заниматься только новорожденной. На много месяцев все их разговоры сведутся к ее одеяльцам, колыбелькам, кормилицам. Сабран трудно будет пережить это время. Сейчас она солнце для своего двора, а тогда уйдет в тень ребенка.
Эда уснула щекой в озере черных волос. А когда проснулась, Сабран рядом с ней не шевелилась.
В виске бил барабан. Сиден в ней дремал, но остались инстинкты.
Что-то было неладно.
Огонь в камине затух, свечи догорали. Эда встала, чтобы поправить фитили.
– Нет, – чуть слышно шепнула Сабран. – Кровь.
Судя по мучительно исказившемуся лицу, Сабран видела сон. И снилась ей, как видно, Лесная хозяйка.
Калайба была не из обычных магов. Из того немногого, что слышала о ней Эда, было ясно, что она обладала неизвестными в обители талантами, и в том числе – бессмертием. Может быть, умела и навевать сны. Но с какой стати Калайбе мучить инисскую королеву?
Эда подошла к ней, погладила по спине. Сабран была вся мокрая. Рубашка прилипла к коже, волосы к лицу. Со сжавшимся сердцем Эда пощупала ей лоб, ожидая лихорадочного жара, но кожа оказалась холодной как лед. С губ ее срывались бессвязные слова.
– Тсс. – Эда дотянулась до кубка с молоком и поднесла ей к губам. – Выпей, Сабран.
Та сделала глоток, забелив себе губы, и снова утонула в подушках, извиваясь, как схваченный за шкирку котенок. Как будто пыталась выбраться из кошмара. Эда села с ней рядом и гладила по влажным волосам, пока Сабран не затихла.
Может быть, оттого, что она была такой холодной, Эда сразу заметила, когда кожа ее разгорелась.
Что-то происходило.
Эду учили сохранять спокойствие. Когда Сабран улеглась смирно, она губкой стерла с нее пот и поправила одеяла так, что ночи было открыто только лицо. Поднять тревогу она не могла, не выдав своих талантов.
Оставалось только ждать.
Первым предупреждением для нее стали крики с наружных стен дворца. Эда мгновенно оказалась на ногах.
– Сабран, скорее! – Она обхватила королеву руками. – Сейчас же идем со мной.
Веки ее дрогнули и открылись.
– Эда? Что такое?
Эда подняла ее на ноги, помогла найти ночные туфли и халат.
– Сейчас же спускайся в винный погреб.
В двери повернулся ключ. Вошел капитан Кудель с арбалетом в руках.
– Королева, – неловко поклонился он, – приближается стая драконов с высшим западником во главе. Наши войска готовы, но мы должны сейчас же тебя вывести, пока они не проломили стену.
– Стая… – повторила Сабран.
– Да.
Эда видела, что Сабран колеблется. Эта женщина вышла навстречу Фириделу.
Прятаться было не в ее натуре.
– Ваше величество, – поторопил Кудель, – прошу вас. Ваша безопасность превыше всего.
Сабран кивнула:
– Хорошо.
Эда завернула ее в самое толстое одеяло. В дверях появилась Розлайн, огарок в ее руках освещал лицо.
– Сабран, – заговорила она, – поспеши. Надо спешить.
Бросив последний загадочный взгляд на Эду, Сабран позволила Куделю и поддерживающему ее за пояс Хиту увести себя. Эда, дождавшись, пока главная опочивальня опустеет, бросилась бегом.
У себя в комнате она переоделась, накинула плащ с капюшоном и схватила свой лук. Даже с этим оружием целить надо было точно. Редкое место на теле западника можно было пробить стрелой.
Стрелы были огромные. Взяв их, Эда защитила руку кожаным браслетом. Двенадцать лет прошло с тех пор, как она сражалась со змеем без помощи сидена, но из всех жителей этого города у нее больше других было надежды отогнать высшего западника.
Нужна была выгодная точка для стрельбы. С крыши Сердоликового дома, где жили многие из придворных, открывался хороший обзор.
Лестница для слуг на третьем этаже сходилась с главной лестницей Королевской башни. Эда слышала, как спускаются по ней рыцари-телохранители.
Она ускорила шаг. Витки лестницы быстро разматывались перед ней. Легконогая, невидимая для стражи, она пробежала по краю сада Солнечных Часов и, высоко подпрыгнув, ухватилась за глухой проем на северном фасаде Сердоликового дома. Каждое украшение на стене служило ей опорой.
Жестокий ветер трепал ей волосы. Эда каждую ночь со своего прибытия в Инис трудилась, поддерживая тело в той же силе, что в Лазии, но испытывать себя ей не приходилось много месяцев. К тому времени, как она подтянулась на крышу, у нее все болело.
Рыцари-телохранители с придворными дамами, выбежав из Королевской башни, сгрудились, защищая свою королеву и прикрывавшего ее собой Гюлса Хита. Все вместе они побежали через сад Солнечных Часов.
Когда процессия преодолела половину пути, Эда увидела то, что еще год назад было немыслимо.
К Аскалонскому дворцу, вопя, как вороны над мертвечиной, неслись виверны.
Таких она еще не видела. Не мутноглазые твари, отупевшие от долгого сна и высматривающие скотину. Это уже война! Мало того что этим вивернам хватило наглости объявиться в столице, так они еще собрались в стаю.
Эда выдохнула облачко пара. Высший западник еще не показался, но ветер донес гнусный смрад, наподобие испарений огненной горы. Эда вытянула из колчана стрелу.
Эти стрелы изобрела Мать. Достаточно длинные, чтобы пронзить любую драконью броню, они ковались из металла горы Ужаса и замерзали при малейшем прикосновении льда или снега.
Пальцы Эды погладили лук. Внутренний двор заполнился вонью извести, а под ее ногами таял снег.
Ритм крыльев она узнала на слух. Он звучал шагами гиганта.
От каждого взмаха содрогалась земля. Барабан неотступного горя. Смерть на крыльях ветра.
Высший западник разорвал ночь. Ростом почти как Фиридел, в белой, как кость, чешуе, он грохнулся рядом с часовой башней и сокрушительным ударом хвоста разметал по двору стражников. Другие бросились к нему с мечами и протазанами. Гигантский зверь, опустившись перед залом пиршеств, не давал Куделю и его рыцарям пробиться ко входу в погреба.
После явления Фиридела часть орудий на стенах замка поставили на катки, позволяющие разворачивать их и бить в упор. Теперь по пришельцу ударили каменными ядрами. Два попали ему в грудь, одно в бедро – с силой, которая переломала бы кости виверне, – но высшего западника нападение только распалило. Он хлестнул хвостом по стенам, снеся пытавшихся зарядить гарпунное орудие стражников. Их крики почти сразу смолкли.
