– Из СССР? – удивился полевой командир. – А почему вам не жилось в Союзе? Кстати, в каком городе?
– В Москве. Там я работал инженером на заводе, жена преподавала в школе.
– Тем более в Москве. Какого шайтана поперлись в Израиль?
– Знаете, все же земля предков.
– Что? У вас тут нет земли! Вы здесь чужаки, хищники, захватившие наши территории. Но, ладно, приехали из СССР. И так же поселились на оккупированных землях?
– Нет, мы устроились в городе Рагмат, недалеко от Тель-Авива, отслужили в армии год, и нас списали в запас.
– Как же вас захватили?
– В Иерусалиме, мы с женой мечтали посмотреть на этот священный город. Проходили мимо мечети, рядом остановился микроавтобус. Нас схватили, затащили в салон, увезли. Оказались в подвале.
– Понятно. Веселенькая вышла экскурсия. Дома, наверное, дети остались?
– Да, сын и дочь, но в Москве – у родителей жены.
– Тем лучше для них, да и для всех. Значит, вы муж и жена?
– Да.
– А твоя жена ничего, Лайнер, симпатичная.
– Господин начальник. Умоляю вас, не трогайте ее.
Матари гаркнул:
– Заткнись, еврей. Здесь я решаю, что делать.
Он повернулся к заместителю – Арифу Аниру:
– Женщину в мой отсек, мужчин в колодец.
– Не делайте этого, господин начальник, – взмолился бедный еврей.
И тут же был сбит ударом главаря.
Анир щелкнул пальцами, и стоявший неподалеку боевик схватил женщину, потащил в палатку. Она завизжала, стала сопротивляться, хвататься за камни скованными руками. Удар ногой в бок прервал крик.
Мужчин оттащили за столовую и сортир. Там была вырыта круглая яма диаметром под два метра и такой же глубины. Внизу – солома. К рукам пленных прицепили веревки и опустили мужчин вниз. Концы веревок закрепили за вбитые в грунт опоры, верх закрыли деревянным щитом с отверстием посередине для спуска и подъема ведер и кастрюли.
Матари распорядился:
– Командира «Скорпионов» ко мне!
Подошел Азиз.
– В чем дело, Тагир? Что за шум?
– Привезли подопытных кроликов.
– Кого?
– Трех мужчин, одну женщину. Их опустили в зиндан. Пусть пока посидят там. Будем доставать по мере надобности.
– Я могу посмотреть на них?
– Еще наглядишься. Охрана евреев на тебе, так что составь график наряда. Дежурство круглосуточное.
– Куда они денутся из колодца?
– Послушай, Джамал. Я не Дахан, чтобы командовать тобой, но в лагере, кроме меня, начальников нет. И чтобы между нами не было недопонимания, прошу исполнять приказы. Впрочем, ты всегда можешь пожаловаться в Эль-Урбиб. Здесь есть телефон. Но… не советую.
– Хоп, – вздохнул Азиз, – нам не хватало еще из-за каких-то грязных евреев ссориться.
– Это другой разговор. Да, женщину я пока забрал, ее приведут позже.
Азиз усмехнулся:
– А ты, Тагир, время зря не теряешь. Но как будешь спать с ней?
– Я не спать с еврейкой буду, я буду иметь ее.
– В этом есть какая-то разница?
– Большая. Спят с теми, к кому испытываешь какие-то чувства или, на худой конец, кто остался тебе от соплеменников в жены или наложницы. Остальных имеют, как необходимую вещь.
– Неплохо сказал. Значит, мужчины в зиндане?
– Да.
– Я выставлю охрану. Завтра у нас что?
– Завтра и доложу. Построение группе в 09.00 после молитвы и завтрака – на плацу. Объясню, чем будем заниматься. На время занятий твоих охранников заменят мои люди.
– Понял. Тогда до завтра?
– Охрану выстави немедленно.
– Да, Тагир.
– До завтра.
Начальник лагеря подозвал заместителя:
– Ариф, побудь с людьми из моей палатки на улице. Это ненадолго.
– Конечно, Тагир.
Отодвинувшись, Матари прошел в палатку, между топчанов к брезенту, отделявшему торец от основного пространства. Там был и командный отсек, и отсек отдыха начальника лагеря. Войдя, он включил свет. В лагере работал мощный генератор. Женщина, свернувшись, как ребенок, лежала на его топчане, со страхом и обреченностью глядя на это чудовище в грязной полевой форме сирийской пехоты.
– Лежишь? Полежи пока. Я ненадолго отвлекусь.
Он подошел к столу, на котором стоял телефонный аппарат советского образца ТАИ-43. Поднял трубку, крутанул ручку. Ему ответил женский голос.
– Соедините с номером…
И после:
– Командир? Это Тагир. Я принял пленников.
– Как думаешь использовать?
– Пока они в зиндане, но уже завтра использую кого-нибудь из них, позже смогу составить план занятий. В них включу всех евреев.
– У тебя там, оказывается, семья?
– Да, муж и жена.
– Ты вот что, этих евреев на начальном этапе используй реже и аккуратней. Они понадобятся в самом конце.
– Но, господин, тогда мне потребуются еще «кролики».
– Я постараюсь решить этот вопрос. Вопросы ко мне есть?
– Да нет.
– Тогда приятных впечатлений.
Матари изобразил удивление:
– Что вы хотите этим сказать?
– Тагир, не говори только, что еврейка уже не у тебя в постели. Не поверю. Уж я-то знаю твое пристрастие к женщинам. Предупреждаю, не издевайся, она должна быть, как говорится, на ходу.
Оба террориста рассмеялись.
– Я с ней нежно, господин.
– Конечно, ведь за эту женщину ты отвечаешь головой. До связи!
– До связи!
Положив трубку, Матари повернулся к женщине, приказал:
– Раздевайся.
Она взмолилась:
– Прошу вас, не надо. Предложите нас властям Израиля. Вам хорошо заплатят.
Начальник лагеря рассмеялся:
– Мне, сучка, есть кому платить. От ваших властей я не возьму и цента. Если не хочешь, чтобы я сделал тебе очень больно, покорись. И… раздевайся.
– Но я не хочу и не могу.
– Не можешь? В соитии есть что-то сложное?
– У меня, извините, критические дни, вчера только закончились.
– Плевать. И не болтай, раздевайся.
– Нет!
– Ну, смотри, я предупредил. Запомни, ты не мусульманка, ты обычная самка, которая и существует для того, чтобы ею пользовались. Жалеть не буду. Но если ты все сделаешь сама, то я не нанесу тебе вреда. Сейчас не нанесу. Ну?
