— Тогда бейся, — недобро прищурился Вэйд, выходя вперед. — Я даже обещаю тебе, что поединок будет честным.
— Драться с человеком? — высокомерно воскликнул Аоталь. — Много чести для тебя, дикарь.
Он метнулся к другому выходу из помещения, но один из птеров перекрыл дорогу, перелетев над его головой и оказавшись спереди. Аоталь выругался и отступил к своему товарищу по несчастью.
— А что насчет тебя? — вкрадчивый голос Бешеного Лиса заставил меня вздрогнуть.
Оборотень выступил вперед, не сводя глаз с Самиэля.
— Не хочешь выяснить отношения один на один?
Темный эльф презрительно скривился, изучив его ауру.
— Ты даже не маг. Но если так не терпится умереть, готов помочь.
Я встревожено вскрикнула:
— Дамиан, не надо.
— Пусть делает, как знает, — вмешался посол. — Этот малый чересчур самоуверен, и его давно пора поставить на место.
От возмущения я едва не задохнулась.
— Как думаете, ваша дочь обрадуется тому, что вы желали смерти ее возлюбленному?
— Его смерти я не допущу, — сухо бросил посол. — Но вот против того, чтобы ему дали хорошую взбучку, возражать не стану.
Бешеный Лис обернулся и отвесил будущему тестю шутливый поклон.
— Какие же у меня заботливые будущие родственники. Прямо душа радуется.
— Паяц, — поморщился птер и отступил, освобождая больше места для предстоящего поединка.
Остальные поступили так же, и я поняла, что мешать Самиэлю начистить физиономию Лису никто не собирается. Видимо, оборотень не только посла достал за время путешествия.
— Вэйд, ну хоть ты вмешайся, — взмолилась.
Он сделал вид, что не услышал, и уставился на поединщиков, вставших друг напротив друга.
Самиэль демонстративно вытащил меч, показывая, что магию применять против столь жалкого противника не станет. Лис же свой достал, но тут же отбросил в сторону.
— Предпочитаю убивать врага голыми руками, — осклабился он в ответ на недоуменный взгляд Самиэля.
— Ты весьма самонадеян, оборотень, — хмыкнул дроу. — Впрочем, учитывая, что за твоей спиной целая свора шакалов, готовых прийти тебе на помощь, ясно, почему такой смелый.
— Клянусь, что если победишь меня, я никому не позволю и волос на твоей голове тронуть, — неожиданно сказал Лис, и что-то в его голосе было такое, что я невольно прониклась.
— Ты не имеешь права говорить за нас, — процедил посол. — У меня, между прочим, тоже есть счеты к этому мерзавцу.
— Я все сказал, — отрезал Лис, в этот раз так серьезно и жестко, что не только я взглянула на него с удивлением. — Если вмешаетесь, буду сражаться рядом с ним, и вам придется убить и меня.
— Совсем ополоумел? — не выдержал теперь уже Вэйд.
— Я тебя уважаю, Огненная Плеть, но даже тебе не позволю переходить мне дорогу, — Лис метнул на него колючий взгляд, и я поежилась.
Остальные, ошарашенные поворотом событий, хмуро наблюдали за происходящим.
— Ты должен знать, за что сегодня умрешь, — между тем проговорил Лис, обращая взор теперь только на противника. — И твое счастье, что женщина, которую ты посмел тронуть, осталась жива. Иначе, поверь мне, смерть твоя была бы куда страшнее.
Несмотря на презрительно-высокомерный вид, было видно, что Самиэль несколько озадачен самоуверенностью, казалось бы, заведомо слабейшего. Но попытался храбриться:
— Ты о крылатой сучке, что ли? М-да, у нее весьма извращенный вкус. Выбрать какую-то облезлую рыжую псину, — похабно хохотнул он. — А крылья вам в постели не мешают? Или добавляют пикантности? Может, ты еще и трахал ее в звериной ипостаси?
Глаза Лиса полыхнули так ярко, что показались двумя янтарными огоньками. Зрачки превратились в едва различимые вертикальные полоски. А потом вдруг, наоборот, расширились так, что заполонили всю радужку, став почти черными.
Зрелище оказалось жутким, особенно когда челюсть Лиса выдвинулась вперед, а фигура начала меняться и бугриться мышцами. Похоже, перешел в половинчатую трансформацию. Но больше всего пугал взгляд. Казалось, в нем не было ничего, кроме первобытной, дикой, поистине звериной ярости.
— Он берсерк? — послышался рядом слегка хриплый от волнения голос Кая. — Не знал об этом.
— А то, что его называют Бешеным, тебя не смутило? — хмыкнул Вэйд, его глаза горели предвкушением интересного зрелища.
Дальше никто уже ничего не говорил, настолько заворожило то, что происходило в центре круга. Даже Аоталь, забившись к противоположной стене, боялся вздохнуть лишний раз, с ужасом и неверием наблюдая за происходящим.
Лис двигался с такой же скоростью, какую я наблюдала во время боевого транса у Габриэля и Вэйда. Самиэль едва успел перейти в такой же режим, когда оборотень на него накинулся.
Я знала, что эльфы могут выдерживать в таком темпе больше, чем люди, но все равно не так уж много. Минут через десять он выдохнется. Но вот сколько выдержит оборотень? Этого даже предположить не могу.
Едва подавила вскрик, когда в очередной раз лезвие эльфийского меча устремилось на безоружного Лиса. Но неуловимым образом тому удалось уклониться, да еще и нанести удар рукой, больше напоминающей лапу, когти которой казались не менее острыми, чем сталь. А осознав, что оборотень начинает подавлять Самиэля и тому все труднее отражать его атаки, так и застыла с округлившимся ртом. Не веря собственным глазам, стояла и смотрела на разворачивающееся действо.
В какой-то момент Самиэль с отчаянием рванулся вперед, вкладывая в это всю свою силу. Лиса отбросило назад, и маг воспользовался этим, чтобы сплести заклинание ментального удара. Проклятье. Он все-таки решил применить магию. Притом, учитывая силу Самиэля, не факт, что браслет защиты Лису поможет. А мощь будущего удара я могла оценить по достоинству. Переключившись на магическое зрение, видела, сколько туда энергии вбухал эльф. Голова Лиса попросту разорвется, словно от попадания бомбы.
То, что произошло в следующий момент, потрясло настолько, что я вообще утратила ощущение реальности. Оборотень перешел в совсем уж непостижимый режим — скорость превышала боевой транс почти вдвое. Так, что я даже движений не улавливала. Вот он только что стоял перед магом, беззащитный перед будущим ударом. А вот уже позади, бьет когтистой лапой в спину, прорубая на такой скорости даже кольчугу и погружая руку в плоть. Миг — и в цепких пальцах Лиса трепещет еще бьющееся дымящееся сердце врага, а тот сам бесформенным кулем падает на пол, расширенными глазами уставившись прямо перед собой.
Некоторое время тишина стояла практически мертвая. Я смотрела на того, кого еще недавно считала всего лишь самоуверенным обаятельным нахалом, хитрым пронырой, который благодаря уму и изворотливости добился своего положения в преступном мире. Как оказалось, я совершенно ничего не знала об этом существе. О том, на что он на самом деле способен.
