Я уже хотела с жаром возразить, что мне это не нужно для принятия решения, но что-то во взгляде Вэйда остановило. Ладно, пусть думает, что хочет. Но когда настанет момент, он так просто не отвертится от своих слов.
Остаток дня мы не касались этой темы. Вэйд занимался подзарядкой магических артефактов, которые снова взял на дом. Я же пыталась научиться контролировать силу артефакта богини.
Ощущения были донельзя странными. Так, словно во мне самой находилось сразу два магических источника. Нужно было лишь перенаправить собственное воздействие на тот, какой требовался в данный момент. Каждый раз, когда я пыталась подключиться к камню-накопителю, он ярко вспыхивал, что было видно даже сквозь ткань платья, под которое спрятала медальон. Сделала для себя вывод — на людях такое повторять не стоит. Если Аоталь приставил ко мне соглядатаев, это от них не укроется. И возможно, подобное заставит моего врага перейти к активным действиям гораздо раньше.
Сама по себе сила источника поражала. Я ощущала, насколько глубокий запас энергии содержит камень. Если раньше ментально могла почувствовать края собственного источника, то сейчас это было невозможным. Подобное можно сравнить с различными видами водоемов. Мой собственный — небольшое озерцо, где края можно различить невооруженным глазом. Источник же энергии камня похож на океан. Глубокий, бескрайний, кажущийся почти бесконечным. Когда я создавала ментальное плетение и наполняла его силой из этого океана, то сама замирала от восторга от ощущения той мощи, что держала под контролем. Мне казалось по плечу изменить весь мир.
Если бы только могла направить силу против своего врага, у него не было бы ни шанса. Но к сожалению, каждый раз, даже когда думала о такой возможности, связь с источником прерывалась. Двуликая давала понять, что не позволит использовать силу против других своих детей. Оставалось смириться. Но по крайней мере, никто другой мне больше не страшен. Будь на мне медальон Двуликой тогда, когда на нас напали вампиры, мы с Вэйдом ушли бы без всякого труда. Никто из них не смог бы хоть что-то мне противопоставить.
Мелькнула вдруг неутешительная мысль. Если я решу уйти от сородичей, выбрав жизнь среди людей, то должна буду оставить медальон в храме. Забирать с собой реликвию моего народа попросту не имею права. Добровольно отказаться от такого будет нелегко. Но мне придется сделать выбор. И на этот раз он не был столь же простым, как отказаться от княжеского трона. И все же стоило взглянуть на сосредоточенного на работе Вэйда, как в сердце возникала щемящая нежность. Ради него даже от артефакта богини готова отказаться. Только бы знать, что для любимого все так же серьезно, как и для меня.
— Вэйд, скажи, а ты мог бы представить меня в качестве жены? — вырвались слова, о которых я моментально пожалела. Ведь решила же, что не стану его торопить.
Напарник вздрогнул. Артефакт, что он как раз заряжал, заискрил и погас. Вэйд поднял голову и пытливо уставился на меня.
— Мы вроде договорились, что сначала ты попробуешь, как это, быть княжной эльфийского клана.
— Разве это как-то связано с моим вопросом? — я приподняла брови.
— Напрямую, — откликнулся он и отвел глаза. — Тогда ты должна будешь подумать о подходящем для себя муже. Заключить династический брак с тем же Риаганом, например, чтобы заручиться поддержкой его клана. Или, на худой конец, выбрать кого-то из влиятельных эльфов собственного княжества. Зачем сейчас говорить о том, чего может никогда не случиться?
— Я спрашивала не об этом, — мягко заметила. — Если бы все это между нами не стояло… Ты бы мог рассматривать меня в качестве жены? Конечно, не сейчас, какое-то время спустя, в далеком будущем.
Вэйд поднялся и приблизился ко мне, сел рядом и обхватил руками мое лицо. Долго вглядывался в глаза, потом глухо произнес:
— Скажу честно, я задумался об этом только после того, как возникла такая серьезная преграда между нами. До того предпочитал плыть по течению, считая, что все должно идти своим чередом. Но теперь, когда понял, что в любую минуту могу тебя потерять, осознал для себя кое-что важное. То, что если и хотел бы видеть какую-то женщину рядом с собой в качестве жены, то только тебя.
У меня перехватило дыхание, и я потянулась к нему, чтобы поцеловать, но он убрал руки и отстранился.
— Но, как уже сказал, я не желаю, чтобы ты чувствовала себя чем-то обязанной. Потому к этому разговору мы не вернемся до того момента, как будешь точно уверена в том, что именно тебе нужно.
— Значит, и целовать меня ты в следующий раз станешь только после моего восхождения на престол? — усмехнулась я. — Которого, кстати, может и не случиться.
Придав себе позу пособлазнительнее, я окинула его жарким взглядом. Медленно провела языком по нижней губе и приспустила платье с плеч.
— Что ж, это твой выбор, — протянула, придав голосу бархатистые нотки.
Вэйд с шумом выдохнул, и в следующую секунду я уже находилась в его крепких объятиях. Губы любимого жадно и властно накрыли мой рот, а руки прижали к себе с такой силой, что едва дышать могла. Сопротивляться даже не пыталась, чувствуя, как ликует все внутри от осознания того, насколько для него желанна. Даже несмотря на свои дурацкие принципы, он не может держаться в отдалении. Хочет быть со мной не меньше, чем я с ним.
Смогу ли отказаться от любимого мужчины ради глупых предрассудков моих сородичей? Из чувства долга и сохранения никому не нужной репутации? Да плевать я на все это хотела. Если не захотят смириться с моим выбором, мой ответ будет очевиден. Пусть даже осудят и отвернутся от такой недостойной княжны и избранницы богини.
Ощутила, как сильные руки подхватывают и несут куда-то, опускают на мягкую постель. И в следующее мгновение все мысли окончательно исчезли, сметенные шквалом страсти. Вэйд сегодня был каким-то другим, совершенно ненасытным. Ласкал меня с почти болезненной одержимостью, будто боялся, что в любой момент исчезну или оттолкну. Губы уже саднили от этих жадных, даже грубых поцелуев, тело тоже молило о пощаде, но я чувствовала — нельзя сейчас отстраняться, отталкивать. Ему это нужно. Важно поверить в то, что я действительно принадлежу ему. Желаю этого сама не меньше, чем он.
Не знаю, сколько длилось это безумие, когда мы вновь и вновь сливались в единое целое, давали себе минутную передышку, а потом опять стремились друг к другу. Но в какой-то момент раздался громкий стук в наружную дверь.
Бегло глянув в сторону окна, зияющего темнотой, поняла, что уже глубокая ночь. Кто же нарушает покой жильцов госпожи Мидиган, явившись в такое время? Вэйд тоже замер и нахмурился. С неохотой отстранившись от меня, поднялся с постели и подошел к окну. Я любовалась его стройным мускулистым телом и чувствовала, как замирает сердце. Настолько близким был мне этот мужчина. Часть меня самой.
Даже несмотря на то, что сегодня он совершенно вымотал, я желала, чтобы он находился рядом. Быть вдали от него, пусть и на расстоянии нескольких шагов — самая настоящая пытка. И как же я сейчас понимала маму. Если она чувствовала к моему отцу хотя бы половину того, что я к Вэйду, как вообще жила все эти годы после смерти любимого? Да у меня при одной мысли о том, что могу лишиться этого мужчины, все выкручивает внутри от пронизывающей боли.
