— Только сейчас, когда могу потерять ее навсегда, понимаю, каким же дураком я был, — сдавленно выдохнул.
— Ты о чем? — спросила, сочувственно сжимая его руку, кажущуюся ледяной.
— Считал, что в моей жизни есть что-то важнее нее. Да будь у меня сейчас выбор — не задумываясь, отдал бы все, лишь бы она жила.
Я почувствовала, как глаза защипало от слез, и поспешно отвернулась. Лису и так тяжело, не хватало еще, чтобы пришлось и меня утешать.
— Вот когда она очнется, сам ей об этом скажешь, — постаралась говорить, как можно увереннее.
— Как только моя дочь очнется и достаточно оправится, я немедленно отошлю ее в Птерию, — послышался холодный голос посла. — С моей стороны было ошибкой потакать ее капризам, и в дальнейшем это не повторится.
Вздрогнула, глянув на суровое, ставшее словно каменным лицо птера.
— Вы позволите мне поехать с ней? — осторожно спросил Лис.
— Ни один чужак больше не приблизится к моей дочери, — последовал хмурый ответ, а я ощутила, как по спине пробегает липкий холодок. Проклятый черепоносец все-таки добился желаемого. Настроил птеров против нас.
Слабый стон со стороны постели заставил переключиться со всех прочих мыслей только на то, что происходит с Ларой. Девушка медленно открыла глаза и обвела мутным взглядом стоящих над ней целителей, у которых от напряжения по лицам градом катился пот. Потом ее взгляд проследовал дальше и остановился на нас. Губы тронула едва заметная улыбка. Хриплый, почти неслышный голос позвал того, чье присутствие для нее было важнее всего:
— Дамиан…
Лис сорвался с места мгновенно, не обращая внимания на гневный возглас посла. Опустился на колени рядом с кроватью, устроившись так, чтобы не помешать целителям, и взял тоненькую ручку девушки в свои ладони.
— Лара, как ты, моя хорошая?
— Ты здесь… — тихо произнесла она, и в глазах ее читалось такое сильное чувство, что я больше не смогла сдержать слез, хлынувших из глаз.
Казнила себя за то, что едва не разрушила чувство, зародившееся между ними. То, что настолько все изменило в их жизнях.
— Теперь я всегда буду рядом, — откликнулся он и склонился над ее рукой, приникая к ней долгим поцелуем. — Если ты позволишь.
— Вы поговорите об этом позже, — ледяной голос посла Ар-Нила заставил влюбленных вздрогнуть. — А сейчас моей дочери нужно сосредоточиться на выздоровлении.
В этот момент целители, наконец, разомкнули руки. Один из них, утирая пот со лба, устало сказал:
— Кажется, нам удалось. Теперь все зависит от самого организма. Ей нужно будет пить укрепляющее снадобье, побольше отдыхать и восстанавливать силы.
— Благодарю вас, — голос посла стал мягче, в нем послышались теплые нотки.
Но стоило целителям удалиться, как птер сухо сказал:
— Думаю, в вашем присутствии моя дочь больше не нуждается.
Лара вцепилась в руку Лиса так, что стало понятно — она так не считает.
— Отец, пожалуйста, позволь ему остаться.
— В этом нет необходимости, — отрезал он. — Когда окончательно придешь в себя, мы поговорим об этом.
— Я никуда не уйду, — последовал спокойный голос оборотня.
Взгляды мужчин встретились, и ни один не желал опускать глаза первым.
— Я могу приказать вышвырнуть тебя вон, мальчишка, — процедил птер, наконец.
— Попробуйте, — в голосе Лиса явственно читалась угроза.
— Пожалуйста, прекратите, — сдавленный, полный слез голос Лары вынудил их прекратить обстрел взглядами и гневными репликами. — Не хочу, чтобы вы ссорились. Вы оба самые близкие в моей жизни, и я не хочу терять ни одного из вас.
— Он чужак, Лара, — хмурясь, воскликнул посол.
— Для меня это не имеет значения, — упрямо возразила она.
— Он еще и преступник, — прошипел Дир Ар-Нил.
— Я готов отказаться от этой стороны моей жизни, — прервал дальнейший обмен репликами Лис. — Если нужно, перееду в Птерию и начну все с нуля. Так, чтобы вам не в чем было упрекнуть своего зятя, — он криво усмехнулся.
— Зятя? — рявкнул птер так, что я невольно вздрогнула.
— Ага, — невозмутимо заявил оборотень, усаживаясь рядом с Ларой поудобнее и поглаживая ее по спутавшимся волосам. — Если, конечно, моя девочка согласится.
Послышался сдавленный возглас Лары. По ее щекам бежали счастливые слезы, и смотрела она на оборотня так, что даже у посла не хватило духу запротестовать на этот раз.
— Тебе придется сильно постараться, чтобы убедить меня в том, что ты стоишь хотя бы мизинца моей дочери, — прошипел он и двинулся прочь к двери. Явно из последних сил сдерживал ярость и не желал сейчас пугать Лару.
— Я докажу, не сомневайтесь, — нахально заявил Лис.
Несколько секунд царило молчание, во время которого они смотрели друг на друга с такой нежностью и теплотой, что я все больше ощущала себя лишней. Потом, проклиная все на свете, решилась нарушить эту идиллию:
— Лара, понимаю, что тебе тяжело об этом вспоминать… Но если мы хотим поймать этого гада, едва не совершившего непоправимое, важно знать все, что ты можешь сказать о нем.
Девушка содрогнулась, мигом выныривая из сладкого плена чувств, в котором поневоле забыла о тех ужасах, что предшествовали их с Лисом примирению. Оборотень укоризненно глянул на меня.
— Неужели это не может подождать хотя бы до утра?
— Может, конечно, но… — смутилась, сама ненавидя себя в этот момент. — Вдруг Лара вспомнит что-то такое, что поможет взять его по горячим следам.
— Все нормально, — послышался тихий голос девушки. Она положила свою маленькую ладошку на его руку, успокаивая. — Я постараюсь вспомнить все, что смогу.
Лара переплела пальцы Лиса со своими и посмотрела на меня.
— Прости, что подвела тебя, — со вздохом произнесла. — Я должна была рассказать, что прочла в записке. Но обида не позволила. Совсем по-детски хотелось сделать тебе назло.
— Все это в прошлом, — постаралась ее успокоить. — Главное, что ты жива. Так что было в послании?
— Просьба о тайной встрече за пределами губернаторского дома. Я решила, что Дамиан хочет объясниться. Или попрощаться нормально, — при последних словах ее милое личико исказилось.
— Девочка моя, я никуда не денусь, — ласково шепнул он ей на ухо, и она потерлась щекой о его щеку.
Собравшись с силами, продолжила:
— В письме говорилось, что он будет ждать за три квартала отсюда, в условленном месте, в два часа ночи. Я сделала вид, что уснула, дождалась, пока ты погрузишься в сон, и…
— Хорошо, что сон у меня оказался чуткий, — не смогла я сдержать ноток укора в голосе. — Иначе бы… — осеклась, поймав полный раскаяния и сожаления взгляд птерки. — Ладно, продолжай. Просто не сдержалась. Знала бы ты, как мы все беспокоились.
