— Речь идет не о протекции, — терпеливо отозвался герцог, с легкой укоризной глядя на напарника. — Всего лишь о том, чтобы один из талантливейших магов Мадарской империи более продуктивно использовал свои способности. Вам должно быть известно, что государство покровительствует многообещающим выпускникам Академий. К чему такое упрямство?
— Благодарю, но меня вполне устраивает жизнь в Бармине, — отрезал Вэйд, и в глазах герцога впервые вместо спокойной уверенности и сдержанности вспыхнула досада.
— Глупый мальчишка, — пробормотал он, но тут же вновь улыбнулся привычной вежливой улыбкой. — Как вам будет угодно, господин Садерс.
И герцог завел разговор со мной, расспрашивая о том, как я оказалась в Бармине и почему выбрала такую работу.
Разумеется, правду я не сказала, заявив, что всегда мечтала стать дознавателем, а предложили это место мне только здесь. Не знаю, поверил или нет, но воспринял благосклонно и начал расспрашивать о моих расследованиях, трудностях и успехах. Я не удержалась от упоминания о деле Авелины Дарби. До сих пор казалось чудовищной несправедливостью, что хладнокровная манипуляторша и убийца избежала наказания. Герцог слегка удивился, когда я прямо спросила его, оказалась ли она действительно настолько полезной, чтобы не понести ответа за свои преступления. Даже взглянул, как показалось, с куда большим интересом, чем раньше.
— Как я уже говорил, государство не разбрасывается талантливыми людьми. Именно потому Мадарская империя в последние десятилетия достигла такого расцвета, — с тонкой улыбкой сказал герцог. — Жаль, что мы раньше не разглядели эту перспективную молодую женщину. Но я всегда считал, что каждый заслуживает второго шанса, — при этих словах он многозначительно глянул на Вэйда, но тот еще больше нахмурился и отвернулся. — Авелина Дарби ступила на путь исправления и теперь использует свои таланты в правильных целях.
— Не думаю, что тем, кто от нее пострадал, от этого станет легче, — заметила я.
— Милая моя, вы еще слишком молоды и категоричны, — мягко проговорил герцог. — Вам сложно понять, что иногда для блага тысяч вполне оправдано пожертвовать единицами. Та польза, которую может принести эта женщина, куда существеннее морального удовлетворения от того, что преступник понес наказание.
— Вы правы: я не понимаю, — покачала головой.
— А тебе и не понять, — вмешался Вэйд. — Чтобы это сделать, нужно иметь образ мышления тех, кто находится на вершине власти. Для них мы всего лишь пешки, которыми можно пожертвовать ради какой-то неведомой высшей цели.
Я затаила дыхание, пораженная тем, что он открыто решился дерзить столь могущественному человеку. Герцог откинулся на спинку стула и некоторое время с прищуром смотрел на Вэйда. Потом его губы раздвинулись в задумчивой улыбке.
— Любая пешка, обладающая определенными талантами и умом, может переместиться выше. И поверьте, взгляд на мир оттуда становится иным. Начинаешь мыслить куда шире. Не узкими интересами одной личности, а куда более впечатляющими масштабами. Вы оба способные молодые люди, и, возможно, однажды поймете, о чем я говорю, если достигнете определенного положения. Когда от вас зависит не только собственная судьба, а судьба многих, мыслишь по — другому. Как и более растяжимыми становятся категории добра и зла.
Не знаю, как Вэйда, но меня слова герцога заставили задуматься. Пусть я все равно не могла оправдать того, что благодаря этому человеку Авелина Дарби избежала наказания, но в какой-то мере поняла, почему он так поступил. Такая особа в качестве шпионки просто неоценима. Человек, чей магический потенциал нельзя ни почувствовать, ни определить привычными методами, но обладающий уникальным даром создавать идеальные эмоциональные иллюзии. Ее можно ввести в окружение нужной персоны без всяких подозрений. Такую, как Авелина, не станут опасаться, посчитают лишь обычной слабой женщиной. Но в том, насколько она опасна, я успела убедиться на собственной шкуре.
Мог ли герцог отказаться от столь ценного приобретения лишь из-за того, что она прикончила нескольких простолюдинов, притом не самых достойных представителей человеческого рода? Вряд ли. Будь он настолько щепетилен, не добился бы того положения, что занимает сейчас. Да, мне никогда такого не понять до конца, но я и не буду на его месте. Единственное, что от меня зависит — моя собственная жизнь. Герцог же обитает в мире интриг и, по сути, управляет вместе с императором этим огромным государством. Он вынужден думать о стольких проблемах, что столкнись я хотя бы с малой их частью, наверное, впала бы в уныние.
Но похоже, герцога мало интересовало то, что подумаю о его словах я. Смотрел он только на Вэйда, с каким-то напряженным ожиданием. Тот покачал головой.
— Не все хотят карабкаться на вершину, теряя при этом человеческий облик. Для меня есть кое-что, чем я никогда не смогу пожертвовать во имя каких-либо интересов.
— И что же это? — осведомился герцог.
— Мои близкие, моя семья, — с вызовом вскинул голову Вэйд, в этот раз не отводя глаз.
Этот поединок взглядами длился не меньше минуты. А я все это время буквально от любопытства сгорала: что же такое они пытались сказать друг другу, завуалировав это общими фразами?
— Нельзя быть настолько непримиримым, — наконец, проговорил герцог, прекращая тягостную сцену.
Вэйд не ответил, снова принимаясь за еду. Дальше разговор шел о вполне невинных и нейтральных вещах, но напряженная атмосфера чувствовалась каждой клеточкой. Так что я едва не издала радостный вопль, когда явился секретарь и сообщил, что арестованный доставлен и стражники ожидают дальнейших распоряжений.
— Ведите его сюда, — сухо распорядился герцог, поднимаясь. — И уберите со стола.
Секретарь с поклоном удалился, а мы заняли прежние места.
Племянник Тимора Дарна оказался щуплым полугномом с бегающими водянистыми глазками и веснушчатой физиономией. Он весь трясся и, казалось, вот-вот в обморок упадет. Герцог смотрел на него с холодным прищуром, и от этого взгляда полугном еще сильнее ежился.
— Господин Латаль Дарн, насколько понимаю? — наконец, спросил он.
— Д-да, Ваша светлость, — запинаясь, ответил мужчина.
— Присаживайтесь, — герцог указал в сторону специально поставленного в центре кабинета стула.
Стражники практически отволокли парня к нему и усадили, застыв по обе стороны мраморными изваяниями.
— Дальше мы сами справимся, — обратился к ним герцог и кивнул в сторону двери. Те молча удалились, а хозяин кабинета махнул рукой Вэйду. — Можете начинать допрос, господин Садерс.
Напарник чуть удивился, наверное, ожидая, что герцог сам пожелает допросить арестованного. Но быстро собрался и уставился на полугнома не менее сверлящим взглядом. Тот икнул, потрясенно переводя глаза с него на герцога. Я усмехнулась, подумав о том, что бедолага наверняка опасается, уж не мерещится ли ему со страху.
— Расскажите для начала о том, что привело вас две с небольшим недели назад в Бармин.
