– Хорошо, Марина, – успокаивал ее Кахобер
Иванович. – Нет так нет.
В зале собралось довольно много народа. Кто
пришел поболеть за участников, кто просто так, из любопытства: В первом ряду
сидел и презрительно щурился Егор, ему казалось, что девочки соревнуются не за
роль, а за счастье сыграть его возлюбленных. Сюсюка сидел чуть позади и мрачно
жевал жвачку, он переживал за Тусю. Ежов болел за Юлю, а Елкин просто любил
всякие соревнования. Пришло даже трое первоклашек, которые ерзали на стульях и
спрашивали: «Скоро начнется? Скоро?»
– Светлана Красовская, – объявил Кахобер
Иванович. – Просим!
Неспешной походкой Света вышла на пустую
сцену. Туся взглянула на нее и чуть было не упала в обморок. На Свете было то
самое платье, которое описывала Лиза, – рукава фонариком, пышная юбка. Но это
еще не все – у Светы была точно такая же прическа, как у Туси. А когда Света
произнесла первые слова своего монолога, Тусе захотелось вскочить и убежать из
зала. Света сжимала в руках колбу из кабинета физики И говорила:
Все прощайте.
Бог весть, когда мы встретимся опять...
Меня пронизывает легкий холод
И ужас останавливает кровь.
– Это же мой монолог, – прошептала Туся Лизе.
– Этого не может быть!
Но это было именно так: Света стояла посреди
сцены в платье, которое должно было быть на Тусе, с ее прической и произносила
ее монолог. Света слишком театрально размахивала руками, затягивала паузы, а
иногда срывалась на крик.
– Ужасно. – Туся опустила голову на руки. Как
это ужасно!
С этими словами она вскочила со своего места и
выбежала из зала.
Лиза нашла ее плачущей в туалете. Туся,
тихонько подвывая, снимала с волос резинку, мочила их водой и распрямляла
широкой расческой. Она взглянула на Лизу заплаканными глазами и сказала:
– Лучше бы я осталась в больнице. Нечего мне
здесь делать.
– Туся, – кинулась к ней Лиза, – тебе надо
срочно переодеться. Твое выступление – следующее.
– Мое выступление уже идет, – мрачно пошутила
Туся. – Без меня. Не знаю, как у Красовской это получилось! Как будто мысли мои
прочитала.
– Так нельзя, – строго сказала Лиза. – Ты
должна участвовать. Должна.
– Не могу. Просто нет сил. Все будут смеяться,
когда второй раз подряд услышат один и тот же монолог.
– У тебя еще есть время, пока выступает Юля.
Переодевайся.
Туся понуро стояла перед Лизой с опущенной
головой, но внезапно она подняла голову, расправила плечи и серьезно посмотрела
на подругу.
– Я не буду переодеваться, но на сцену выйду.
– Как это? – не поняла Лиза.
– А вот увидишь, – сказала Туся и мотнула
головой с распущенными волосами.
Прическа, над которой Лиза трудилась целое
утро, уже никуда не годилась. Туся, как была, в потертых джинсах и черной
водолазке, решительной походкой направилась в зрительный зал.
– Крылова, мы тебя заждались! – звучным
голосом произнес Кахобер Иванович.
– Я уже здесь, – сказала Туся, выходя на
сцену. – Я прочитаю монолог, который вы уже слышали сегодня, – негромко
произнесла она, и зал притих в ожидании.
Конечно, все удивились, что Туся, которая так
любила наряжаться в обычной жизни, не подобрала себе наряда для выступления. Но
когда она начала говорить, все сразу забыли, во что она одета. В ее словах
чувствовалась настоящая боль, и это задевало за душу. Глаза ее были заплаканы,
руки дрожали, но двигалась по сцене она легко, а в те моменты, которые казались
ей особенно значимыми, она не возвышала голос, а делала его тише.
Когда Туся дошла до последних слов: «Иду к
тебе и за твое здоровье пью, Ромео!» – она сделала вид, будто что-то пьет, и
навзничь упала на сцену. Зрители на несколько секунд притихли.
«Это провал», – подумала Туся.
Но тут же услышала гул одобрительных голосов и
аплодисменты.
Кахобер Иванович вышел перед всеми и
заговорил:
– Думаю, не надо спорить о том, кто победил в
этом конкурсе. Ваши аплодисменты говорят сами за себя. Юля молодец, но по ее
игре стало понятно, что она наделена не трагическим, а скорее комическим даром.
Все прыснули от смеха, потому что вспомнили
выступление Юли. Действительно, она про износила текст Шекспира с такими
забавными интонациями, делала паузы в таких неподходящих местах, что получалось
очень смешно.
– Поэтому, – продолжал Кахобер, – я бы
предложил ей роль кормилицы. Света и Наташа выбрали один и тот же отрывок, из
чего стало ясно, что, хотя Света постаралась на славу, роль Джульетты должна
достаться Крыловой. Вы согласны?
В зале снова захлопали и одобрительно
закричали, особенно старались первоклашки, которых больше всего интересовало –
умерла та девочка или она еще встанет.
– Кстати, ты можешь подниматься, – сказал
Кахобер, обращаясь к Тусе. – Эта роль – твоя.
Все засмеялись, а растрепанная и счастливая
Туся приподнялась на руках и обвела всех торжествующим взглядом. Ее встречали
радостные улыбки, даже Егор слегка кивнул, только Светы не было в зале.
«Да, – думала Туся, – я бы так и лежала на
сцене, пока меня не приняли бы на эту роль. Я – Джульетта!»
14
Шекспировскую трагедию решили ставить без
костюмов. Эту идею подсказал наряд Туси на конкурсе, а вернее, отсутствие
наряда. После первой же репетиции Егор подошел к ней и, не глядя в глаза,
сказал:
– Надеюсь, ты не думаешь, что из-за этого
дурацкого спектакля я на самом деле влюблюсь в тебя? «Только бы не покраснеть,
– напряженно подумала Туся. – Пожалуйста, только не это! Он не должен заметить,
что угадал мои мысли!»
– С чего ты взял, что мне это нужно? – как
можно безразличнее спросила Туся, но предательская краска уже разлилась по
лицу.
– Как будто непонятно! – презрительно
ухмыльнулся Егор. – С чего это у тебя вдруг прорезалась такая любовь к театру?
Хочешь ко мне поближе подобраться, ведь так?
Всегда такая острая на язык, на этот раз Туся
не нашлась что ответить.
– Я же знаю, – продолжал Егор, – что все из-за
меня: и эта больница, и спектакль...
При упоминании о больнице Туся вздрогнула и
покраснела еще больше.
«А ведь он так и не навестил меня, – подумала
она. – Лучше других знал, как мне нужен, но так и не пришел».
– Извини, кстати, что не навестил тебя в
больнице, – неожиданно сказал Егор. Тусе всегда казалось, что он обладает
свойством читать ее мысли.
– Ну пришел бы я, а дальше что? Не в моих это
правилах рубить собаке хвост по частям.
