Егор обнял Алену за плечи, и они направились к
выходу.
– Егор! – окликнула его Туся. – Я думала, что
мы еще раз все прорепетируем...
– Пускай репетируют бездари, а мне репетиции
ни к чему! – с самодовольной улыбкой ответил Егор.
– Чао, малолетки! – крикнула Алена и развязно
засмеялась.
Алена Истерина пришла на юбилей школы не
случайно. Она прекрасно знала, что это здание не сохранило светлых воспоминаний
о ее персоне и мало кто из учителей или учеников будет рад этой встрече. Но она
также знала, что сегодня премьера спектакля, в котором Егор играет главную роль
вместе с Крыловой. Она была наслышана о необычайном таланте Туси и хотела во что
бы то ни стало помешать ее триумфу.
Конечно, ей было известно, что Егор давно не
встречается с ней, но Алена слишком хорошо помнила и другие времена, и обида
все еще душила ее.
К тому же Алене было известно еще кое-что, но
эту осведомленность она приберегала как секретное оружие.
– Хочешь? – спросила она Егора, протягивая ему
маленькую фляжку.
– А что это? – спросил он; взвешивая флягу в
руке.
– Ром, – ответила Алена, – и очень хороший.
Егор открутил крышку и понюхал темную жидкость.
– Пахнет ничего, – нерешительно сказал он. –
Да вот только у меня же сегодня премьера. Мне вроде как влюбленного играть
придется.
– Пустяки, – махнула рукой Алена. – Сыграешь.
Выпей для куража.
– А что, – задумчиво произнес Егор, – можно и
выпить. Мне не повредит.
– Конечно, не повредит, – подтвердила Алена. –
К тому же для того, чтобы играть любовь с этой... Короче, трезвым – очень
трудно.
Алене даже самой понравилось, как ловко она
проехалась по сопернице, и Егор громко рассмеялся, широко открывая рот и запрокидывая
голову.
18
Зал был полон. Мест хватило не всем, и многие
толпились в проходе, вытягивая шеи.
Туся страшно волновалась за кулисами.
– Как я выгляжу? – в сотый раз спрашивала она
Лизу.
– Лучше всех, – сотый раз отвечала та.
На плечи Туся накинула прозрачный воздушный
шарф нежно-розового цвета. Игру с шарфами придумала она сама: в начале пьесы
она появляется в розовом, в середине, когда героиня влюблена, в
огненно-красном, а ближе к концу в черном.
Туся нервно теребила концы шарфа и про себя
повторяла роль. Кахобер Иванович вышел на сцену и объявил начало спектакля.
Заиграла музыка, и занавес открылся.
В первой сцене Ромео разговаривал со своим
другом, которого играл Елкин. Что-то странное послышал ось Тусе в его голосе.
Егор говорил с большими остановками, запинался и глупо посмеивался. А когда
Туся наконец догадалась, в чем дело, руки ее опустились и плечи заходили в
нервной пляске.
Она поняла, что Егор пьян. Туся выглянула
из-за кулис и увидела, что он нетвердо стоит на сцене и патетически декламирует:
Что есть любовь?
Безумье от угара.
Игра огнем, ведущая к пожару.
Воспламенившееся море слез,
Раздумье – необдуманности ради,
Смешенье яда и противоядья.
Вот какова, и хуже льда и камня,
Моя любовь, которая тяжка мне.
Ой, тяжка, – от себя добавил Егор, опираясь на
Максима. – Почти невыносима!
В зале раздался робкий смешок, потом засмеялся
кто-то еще, и, наконец, весь зал рухнул от смеха.
– Боже мой, это провал! – в ужасе прошептала
Туся. – Спектакль сорван.
– Надо что-то делать, – сказала Лиза,
лихорадочно соображая. – Обязательно должен быть выход.
К ним подошел разъяренный Кахобер Иванович.
Таким они еще никогда его не видели.
– Какое неуважение! – сказал он и возмущенно
вскинул правую руку. – Никак не мог такого предположить.
– Что же делать, Кахобер? – Туся была так
расстроена, что не заметила, как назвала учителя просто по имени.
И Кахобер тоже так был расстроен, что и ухом
не повел.
– Сюсюка! – неожиданно озарило Лизу. – Надо
срочно заменить Ромео!
– Точно! – обрадовался Кахобер. – Где он?
– Я здесь, – отозвался Толя– – Я могу.
Когда Егор сошел со сцены, за кулисами его
ждали разгневанные участники спектакля во главе с Кахобером.
– Ну, как я? – спросил Егор.
Как многие пьяные люди, он не осознавал себя
пьяным и был уверен, что сцена ему удалась.
– Вон, – тихо сказал Кахобер, указывая на
дверь. Его губы побелели от еле сдерживаемого бешенства.
– То есть как это – вон? – не понял Егор, но
улыбка уже исчезла с его лица.
– Вон сейчас же, – повторил Кахобер. – Мы
продолжаем спектакль без тебя.
– Но я же Ромео, – пьяно настаивал Егор. – Без
меня нельзя.
– Еще как можно, – вступила Лиза. – Это с
тобой нельзя.
Егор пожал плечами, презрительно хмыкнул и
ушел.
Спектакль продолжался без него. На сцене была
леди Капулетти, которую играла Света, и кормилица – эта роль досталась Юле.
Лиза прошла в зрительный зал, в ожидании выхода подруги, и за кулисами Туся
осталась одна. Она ждала своего выхода, когда к ней неслышно подкралась Алена.
– Что, волнуешься? – негромко спросила она, и
Туся вздрогнула от неожиданности.
– Ни капельки, – ответила Туся, хотя это было
неправдой.
– Нельзя тебе волноваться, – сказала Алена с
притворным сочувствием.
– Это почему же нельзя? – в тон ей спросила
Туся. – Говорят, что легкое волнение даже способствует хорошей игре.
– Может быть, – согласилась Алена и взяла в
руку конец Тусиного шарфа. – Но только не в твоем случае.
– А какой у меня случай? – спросила Туся, хотя
внутри у нее все похолодело от дурного предчувствия.
– Особенный, – ответила Алена и томно
посмотрела на нее. – Разве сама не понимаешь?
– Пожалуйста, уходи, – как можно спокойнее
попросила Туся. – Ты не даешь мне сосредоточиться.
– Я уйду, – не стала спорить Алена. – Просто
хотела посмотреть на тебя поближе, ведь не каждый день встретишь самоубийцу.
– О чем ты говоришь? – гневно спросила Туся,
хотя, конечно, прекрасно поняла о чем.
– Думаешь, никто не знает? Глупая, да Егор же
всем рассказал! Это так романтично – из-за него девушка решила отравиться,
подумать только!
– Замолчи, – сказала Туся, зажимая уши. – Не
хочу тебя слушать!
