— Но она в тебя влюбилась! — вырвалось у меня. — Разве ты этого не почувствовал?
— Почувствовал. Но проблема в том, что сам я к ней не испытывал ни малейшего притяжения. А связывать жизнь с женщиной, не вызывающей никаких чувств, мне не слишком хотелось. Да и не было такой уж насущной необходимости жениться в столь юном возрасте. Ради чьих-то амбиций? Зачем? Отца я убедил, что есть иной способ справиться с проблемой. Пусть я и не люблю пользоваться даром, чтобы на кого-то надавить, но это был особый случай. С отцом Арлии я сумел разобраться, и он все понял правильно.
Я не стала спрашивать о том, что именно он сделал, и так это знала из рассказа лесной альвийки. Но по коже невольно пробежал холодок. С такой стороны все же Виатора еще не знала. Он и правда был опасен, пусть и только с врагами.
Словно почувствовав мои эмоции, Виатор улыбнулся и накрыл мою руку своей.
— Тебе не стоит меня бояться.
— Я и не боюсь, — неуверенно сказала.
— Ты не сможешь меня обмануть, как бы ни старалась, — он укоризненно покачал головой. — Но поверь мне, тебе и правда не нужно меня опасаться. Только не тебе.
— Почему? — сказала и тут же пожалела об этом, увидев, как полыхнули его глаза.
— Ты ведь не можешь не догадываться о моих чувствах? — спросил, осторожно обнимая. Приникнув к моим волосам, вдохнул их запах.
— Я… — дальше не смогла ничего сказать, смущенная и растерянная.
Но когда губы Виатора заскользили по моей щеке, приближаясь к губам, попыталась прекратить это:
— Честно говоря, не понимаю, что ты во мне нашел, — стараясь свести все к шутке, сказала, отстраняясь. — Это из-за той загадки, что ты во мне видишь и которую сам себе придумал?
— Ты сама знаешь, что не придумал, — чуть укоризненно произнес Виатор, перестав целовать, но по-прежнему находясь в опасной близости и сжимая мою руку своей горячей ладонью. — Но дело не только в твоей тайне. С тобой я чувствую себя просто мужчиной. Не наделенным даром, что заставляет склоняться перед ним, не наследным принцем. В тебе нет подобострастности перед высшими по положению или предубеждения против других рас. Ты видишь во мне просто человека, и это для меня внове. Уже не говоря о том, как сильно привлекаешь физически. Наверное, ты сама не понимаешь, насколько каждый твой жест пропитан женственностью, чувственностью. Тебе даже специально не нужно ничего делать, чтобы добиться такого эффекта. И чем больше времени я провожу рядом с тобой, тем сильнее теряю голову.
— Виатор, послушай… — ой-ей, разговор свернул совершенно не в ту сторону! И это мне не нравится!
Договорить попросту не успела. Мягкие губы лесного альва накрыли мои, вовлекая в поцелуй. И не могу сказать, что ощущения были столь уж неприятными. Еще эта нежность и благоговение, чувствующиеся в каждом движении. Похоже, Виатор не преувеличивал, говоря о том, насколько у него от меня крышу сносит. И как же это все усложняет! Особенно теперь, когда узнала о чувствах к нему той, кого стала воспринимать как подругу.
Чувствуя, как поцелуй альва становится все более страстным, а его руки начали непозволительное путешествие по моему телу, замычала, пытаясь прервать это безобразие. Но Виатор будто обезумел. Никогда еще не видела его таким, словно спустившим с поводка так долго подавляемые эмоции. Губы уже саднили, кожа горела от горячих прикосновений. Ощутив, как пуговки на платье расстегиваются одна за другой, задергалась еще отчаяннее. Виатор застонал, приникая к обнажившейся груди и жадно лаская ее губами.
— Перестань, слышишь?! — срывающимся голосом выдохнула, чувствуя, как невольно начинаю поддаваться этому безумию. Внизу живота растекались теплые волны, пробуждая желание.
Он будто не слышал меня, впечатывая в землю и осыпая поцелуями и ласками. Бог знает, чего мне стоило сосредоточиться и создать плетение. Да и то получилось только с четвертой попытки.
Но это помогло. Миг — и «воздушный кулак» отшвырнул от меня альва, пронеся через всю поляну. Движение притормозило дерево, о которое он ударился спиной.
Увидев, что сознание он не потерял и даже смог подняться, на стала дальше терять времени. Позабыв о корзинке с цветами, ринулась прочь, не разбирая дороги. На ходу приводила в порядок платье и волосы, проклиная все на свете. Ну почему все так глупо?! Хотела одного результата, а получился совершенно другой! И что теперь делать? Как смотреть в глаза Арлии, да и самому Виатору? О прежней дружбе с ним вряд ли может идти речь.
Ощутила, как кто-то хватает сзади за плечи и прижимает к себе, прерывая мой безумный бег непонятно куда.
— Элисса, — услышала сдавленный голос Виатора над ухом. — Пожалуйста, прости… Сам не знаю, как настолько утратил контроль! Я не хотел…
— Неужели?! — едко произнесла. — А как по мне, очень даже хотел! По-видимому, ваше альвийское высочество забыли, что здесь не его родина. И что не все девушки готовы раздвинуть ноги по первому вашему требованию! Еще и посчитают это за честь!
— Элисса, — он виновато вздохнул и развернул к себе. В голубых глазах светилась целая буря эмоций. — Я вовсе так не думаю. И поверь, отношусь к тебе с уважением, и не воспользовался бы своим положением, чтобы… Да и вообще, я никогда не желал править. Может, потому и уговорил отца дать мне возможность сначала познать мир, пожить нормальной жизнью без кучи условностей и ритуалов. После встречи же с тобой и вовсе думаю отказаться от наследования. Понимаю, что в ином случае мне не позволят быть рядом с той, с кем на самом деле хочу.
Моя злость сменилась растерянностью. Он что серьезно?! Готов ради меня отказаться от трона? Да и теперь лучше становится понятен рассказ Арлии о том, что происходит на землях лесных альвов. И почему король Ластанел презрел традиции и не передал трон сыну сразу. Вовсе не потому, что не желал лишаться власти. Инициатива исходила от Виатора.
Но понять его попросту не могла. Это бегство от ответственности, нежелание брать на себя обязательства перед своим народом. Да он и даром своим тяготится, считая его корнем всех бед! Только, как по мне, он просто еще слишком молод, и в нем преобладает протест давлению со стороны окружающих. По сути, у Виатора и нормального детства не было. Слишком тяжкой ношей стало осознание своей избранности и ответственности, что на нем лежит. Как и потрясение от того, что ему открылось в душах окружающих. Потому настолько и замкнулся в себе и так ценит отношение к нему не как к избранному, а просто как к человеку.
Думаю, не будь у Арлии такого пиетета по отношению к нему, как к наследному принцу и лесному повелителю, он бы мог быть вполне с ней счастлив. И если я сумею ее убедить изменить свое отношение, увидеть в нем еще и обычного парня, в чем-то неуверенного, уязвимого, все между ними может измениться.
Пока я размышляла над всем этим, Виатор умолк и отступил на шаг, напряженно наблюдая за мной. Осознав это, я посмотрела на него и натянуто улыбнулась.
— Давай сделаем вид, что ничего этого не было, хорошо? Мне жаль, но я могу воспринимать тебя только как друга. И если ты не сумеешь принять это, то…
